— Я потрясен, что ты знаешь Йоду, но не слышала о ежике Сонике. Он никогда не забывал о ежике. Я пожала плечами. — Однажды я смотрела их с отцом, — мне не хотелось, чтобы Мэддокс подумал, что я снова собираюсь расплакаться из-за отца, поэтому быстро добавила. — Матиас хотел, чтобы ты взял обед здесь? — указала на здание. Подождите, обед? Мы же недавно завтракали? Я широко распахнула глаза, посмотрев на дисплей телефона. Было уже за двенадцать, почти час дня. Неужели мы провели так много времени у ручья? Судя по всему, да. — Ага, — Мэддокс кивнул, выбираясь из машины. Он просунул голову в открытую дверь. — Идем. — Разве ты не заберешь его? — спросила я, вполне довольная тем, что посижу в машине. Ну, знаешь, чтобы избежать людей. Он покачал головой. — Мы поедим здесь, а Матиас будет наслаждаться своей порцией в одиночестве, в которое сам себя загнал. Скривив губы, я вышла из машины и последовала за ним в здание. Прежде чем зайти внутрь, он натянул шапочку. Серьезно? Что за тяга к шапочкам? Я прошла за ним в затемненное здание. В обеденное время здесь было относительно пусто, лишь в баре сидело несколько посетителей. Мэддокс провел меня к кабинке в глубине, и официант мгновенно появился с меню. — Ты была здесь прежде? — спросил Мэддокс, выпячивая нижнюю губу и изучая меню. — Нет, — кратко ответила я. Он отложил меню, глядя на меня так, словно я его обидела. — Здесь самая лучшая еда. Очень жаль. — Полагаю, это еще один первый опыт, который я испытаю с тобой, — сказала и мгновенно спряталась за меню, потому что начала вспоминать о первом обнаженном опыте. Серьезно, мой мозг в последнее время отказывался думать нормально. Мэддокс громко рассмеялся, от чего я лишь сильнее смутилась. Наконец ему удалось взять себя в руки и вернуться к изучению меню. Официант вернулся, и мы заказали чай со льдом. Я взяла сэндвич, а Мэддокс — половину блюд из меню. Мне хотелось пошутить, я надеялась, что часть еды будет упакована для Матиаса. Поскольку мысли уже устремились к близнецу, я решила, что сейчас подходящее время спросить о таинственной Реми. — Я все думаю… — Да? — он обвел взглядом ресторан, словно искал что-то или кого-то. — Что произошло с Реми? — наконец поинтересовалась я. — Кто она для Матиаса? Я предполагаю, что это девушка Матиаса, бывшая скорее, но в тот раз твой отец сказал, что я буду твоей первой девушкой. — Поняла, что сболтнула лишнее, поэтому быстро замолчала. Мне ненавистно было лезть не в свое дело, но после того, как Матиас превратился в Годзиллу и швырнул в нас стакан, полагаю, я заслужила знать — особенно если мне придется добровольно подвергнуть себя его назойливому присутствию. Официант поставил наши напитки, и Мэддокс кивнул в знак благодарности, подождав, пока он отойдет, прежде чем продолжить. — Реми и Матиас… — он поморщился. — Они некоторое время встречались, когда им было по шестнадцать лет. — И это все? — спросила я. В этой истории было что-то большее. — Матиас очень скрытный человек, он много чем не делится даже со мной, поэтому я честно говорю, что многого не знаю. Она никогда не приходила к нам домой, но мы постоянно вместе тусовались. Они всегда были друг за друга горой, но при этом часто ссорились. У обоих был вспыльчивый характер, и Реми не уступала. Перед последним годом в школе она переехала, и они расстались. Матиас стал вести себя как настоящий засранец, но я честно не знаю, что там произошло. У меня есть чувство, что мы никогда не узнаем правды, — он откинулся на спинку стула и провел рукой по крыше кабинки. Я нахмурилась, внезапно проникшись большей симпатией к его угрюмому и высокомерному близнецу. — Он любил ее? — не знаю, почему, но вопрос показался мне важным. Парень пожал плечами, делая глоток чая со льдом. — Полагаю, единственный способ, которым Матиас Уэйд проявляет свою любовь — разрушение, — Мэддокса, кажется, не беспокоили собственные резкие замечания о брате. Скорее его беспокоило то, что Матиас был таким… сломленным… Но он уже смирился с тем, что его близнец такой, какой он есть. Мэддокс поднялся, и я услышала, как его ботинки постукивают по бетонному полу. — Забудь о моем брате. Давай поговорим о том, как проведем твое восемнадцатилетие. Я зажмурилась. — Нет. — Нет? — он хмыкнул. — Мне казалось, что большинству девушек нравится обсуждать их дни рождения и всяческие дорогие штучки, которые они хотели бы получить. — Не я, — покачала головой в ответ на его слова. Мне нравился мой день рождения до того момента, когда мой отец разрушил его в пьяном угаре. После этого я уже никогда не чувствовала себя так, как раньше, как будто оно было испорченным. Мэддокс, казалось, уловил мои чувства. Он наклонился вперед, скрестив руки на груди. — Почему? Одно лишь словно, но оно заставило меня напрячься. — Как ты думаешь, почему? — ответила вопросом на вопрос, желая выиграть время. Он изогнул темную бровь. — Осмелюсь предположить, что это из-за отца. — Динь-динь-динь, и у нас есть победитель. Он с отвращением поморщился. — Как он смог испортить твой день рождения? Поверить не могла, что сейчас расскажу эту историю. Мне было восемь лет, и мама убедила меня пригласить весь третий класс, а не только Сэди. Мне было неловко, когда отец вошел на задний двор в пьяном виде, бормоча что-то себе под нос. Я привыкла видеть его таким, но другие дети не понимали, что происходит, и начали перешептываться. — Он заявился пьяным на мой день рождения, — пробормотала я. Прикрыла глаза, вспоминая, как ветерок обдувал мое лицо, как колыхались оранжевые шарики. — Затем он испортил мой торт и его вырвало мне на колени. Мэддокс фыркнул. — Это не смешно! — закричала я. — Извини, — прохрипел он, прикрывая рот рукой. — Я получила травму, — защищалась. — Теперь каждый раз, когда наступает мой день рождения, я вспоминаю обо всем. Его взгляд вспыхнул серебряным огнем. — В этом году мы изменим это. Я вздрогнула от его обещающего тона. — Что ты имеешь в виду? — спросила я, пытаясь сделать вид, что мне совсем неинтересно, что он может придумать. — Пока не знаю, — Мэддокс задумчиво потер заросший подбородок, — но что-нибудь придумаю. Я не сомневалась. *** — ВОТ ТВОЯ ЕДА, придурок, — Мэддокс швырнул пакет с едой Матиасу на грудь. Матиас едва успел поймать пакет. Он сидел на одном из барных стульев на кухне гостевого дома и не ожидал нас увидеть. — Черт, Мэддокс, — Матиас едва успел поймать пакет, прежде чем он упал на пол, — я вставлю свои сигареты вместо игл твоего тупого ежа. Мэддокс рассмеялся, совершенно не обращая внимания на слова своего близнеца. — Мы оба знаем, что ты никогда не потратишь на это свои драгоценные сигареты. Мэддокс направился к холодильнику и вытащил голубую бутылку «Гаторада» (прим. переводчика Gatorade — марка изотонических спортивных напитков от компании PepsiCo). Пока он беседовал с братом, я направилась в ту часть гостевого дома, где стояли инструменты и диван. На столе все так же были разбросаны бумаги, и я задумалась, над сколькими песнями он работает. Пролистав бумаги, поняла, что над множеством. Дома у меня есть тетрадь, в которой записаны все песни. Они аккуратны и приведены в порядок. Здесь же царил хаос. Хотя присмотревшись, вынуждена была признать, что у него до смешного красивый почерк. Он хоть в чем-то бывает плох?