Он скользил взглядом по светлому кабинету. Старенькая, не модная, но добротная мебель с лакировкой, на стене — от потолка и до уровня подоконников — грамоты и патенты, правообладателем которых значился НИИ. Благодарственные письма. Он обратил внимание на серию фотографий детей — бледные, худенькие, с совершенно лишенными волос головами, они обнимали Раису Викторовну, облепив буквально как игрушки новогоднюю елку. — Кто это? — Алексей указал на детей на фотографиях. — Дети. — Директор улыбнулась. Алексей не понимал, почему Раиса Викторовна улыбается, но не мог отвести взгляд от этих светлых лиц. Директор пояснила после паузы: — Это группа ребят из Воронежского онкоцентра. Тестовая группа нашего препарата от лейкоза. — Вы занимаетесь онкологическими заболеваниями? — Алексей понимал, что он очень далек от медицины и всего, что с ней связано, боялся выглядеть смешным и наивным. Раиса Викторовна снова улыбнулась: — Пытаемся по мере сил. Алексей почувствовал, что краснеет: — Простите, нет, я не об этом. Я о том, что вы, ваш институт занимается разработкой препаратов против рака? — Занимаемся. И даже имеем некоторый успех в борьбе с ним. — Но простите, как… Почему вы оказались на грани банкротства, почему распродаете активы? — Алексей был шокирован. В его понимании такие разработки не могли оставаться незамеченными, они должны приносить доход и не маленький. Раиса Викторовна отвела взгляд. — Вот тут, наверно, моя вина. Из меня получился неплохой ученый, но совсем никудышный бизнесмен. Государственное финансирование прекратилось, нас вывели из структуры Минздрава, перебросили Министерство обороны, там не знают, что с нами делать и не имеют финансирования, поэтому перевели на хозрасчет и самоокупаемость. А какая самоокупаемость, есть у нас половина разработок засекреченная? Алексей закусил губу. Внимательно, будто игральные карты, просматривал развешенные по стенам патенты. Помимо лекарственных форм и препаратов, НИИ владел еще и некоторым количеством технологий и разработками уникального оборудования. И патенты были свежие. — Они прекрасный товар, — пробормотал он. Раиса Викторовна нахмурилась: — Что, простите? — Раиса Викторовна, а возьмите меня к себе. — Идея возникла спонтанно, как вызов, как брошенная в лицо перчатка — сможет или нет он в кратчайшие сроки поставить на ноги почти уничтоженное предприятие. Наверняка с долгами не только по зарплате, но и по налогам. И ворохом проблем в бухгалтерии. И с поставщиками, скорее всего. Не все гладко. Директор НИИ смотрела на него с испугом. — Вы в своем уме? Кем я вас к себе возьму? — Ну, у вас же должна быть какая-то единица в штатном расписании, которая отвечает за хозяйственные дело, договора и продвижение, — сказал и сам засмеялся. Какое там продвижение: было бы продвижение, НИИ с такой базой не оказался бы в бедственном положении. — Раиса Викторовна, я способен помочь Институту. Вы перестанете быть убыточными и сможете не только выплатить долги, но и позволите сотрудникам зарабатывать. — И сохраню кадры… — И сохраните кадры. — Мне нечем вам платить. — Она прищурилась. Алексей помнил об отсутствии денег. — Считайте это дополнительным стимулом. Вот так, не имея ни медицинского, ни фармакологического, ни какого-то специального образования, он возглавил почти обанкротившийся Институт, ставший в последствии основой его «БиоТеха». Алексей отогнал воспоминания, подхватил чемодан, поднялся на второй этаж и прошел в спальню. Здесь было также тяжело дышать, поэтому он приоткрыл форточку, сбросил джемпер с футболкой и направился в ванную. Вспомнил, что сотовый почти разрядился в дороге, привычно достал из сумки шнурок зарядного (тот зацепился за ноутбук, поэтому пришлось доставать и его), подключил к сети. — Ну вот теперь точно — в душ, — скомандовал себе Алексей. В ванной забрался под воду. С раздражением отметил, что розовые баночки с женским шампунем по-прежнему стоят на стеклянной полке. Надо напомнить Рите, чтобы или забрала, или выбросить их. Чужие вещи, оставленные в его доме раздражали больше обычного, ведь он просил, чтобы Рита унесла все — разошлись так разошлись. В конце концов это было ее решение. Алексей переключил режим, увеличил напор воды и уменьшил температуру, прохладные струи били по плечам, стекали по загорелому телу. Молодой мужчина подставил им спину, наслаждаясь массажем, вылил щедрую порцию шампуня на ладонь, намылил голову. Насвистывая знакомую арию, все еще игравшую внизу, из зала, он задумался — надо позвонить заму, рассказать об измененных пунктах контракта с корейцами и напомнить, чтобы связался с Гонконгом, они были заинтересованы в совместном исследовании, и сейчас, после разговора с корейцами, Алексей понимал, что Институту выгодно диверсифицировать поставки между конкурирующими покупателями. В спальне почудилось движение. Первая мысль, что уборщица пришла, но зачем приходить в спальню, если он указал, где нужно навести порядок сегодня. «Рита», — пронеслось в голове. Ей кто-то сообщил, что он приезжает, и девушка решила показать, что передумала. И розовые флакончики, оставленные в ванной, тогда вполне укладывались в картину — Ритка не хотела расставаться, а надеялась получить от него что-то. Но, не получив это, дала задний ход. Сейчас будет изображать, что он просто ее не так понял. «Ну-ну»… Он принялся торопливо смывать шампунь — еще не хватало, чтобы бывшая забралась к нему под душ. В спальне раздался стук резко захлопнувшейся двери и короткий женский вскрик. За ним — топот ног. — Эй, кто там?! — Алексей выглянул из душевой кабины, но в комнате было тихо. Выключив воду, услышал удаляющиеся шаги и шум борьбы внизу, оборвавшийся так же стремительно, как начался. — Рита? Обернув вокруг бедер полотенце, он вышел из ванны. Никого. На стене за дверью остался отпечаток — неглубокая вмятина в обоях, образовавшаяся от удара створки. Алексей пересек комнату и вышел в коридор. Внизу, на лестнице, горел свет. Из гостиной по-прежнему лилась музыка, уже новая композиция. Примечательно, что Алексей не почувствовал запаха Риткиных духов. Она обычно использовала пряный аромат, висевший в воздухе шлейфом даже после ее ухода. Собираясь на свидание к нему, она могла надушиться и посильнее. Тогда бы и в спальне, и в коридоре остался не просто шлейф, а целое апельсиново-ванильное облако. Но его не было. Спустившись на первый этаж, мужчина заметил приоткрытую входную дверь и дверь в кухню, так же закрытую неплотно. Захлопнув входную дверь, пересек гостиную, отметив с неудовольствием по дороге, что к уборке в доме еще и не приступили. Более того, тележка с моющими средствами так и осталась стоять посреди кухни — он обнаружил ее, стоило распахнуть стеклянную дверь. — Ей, есть здесь кто-нибудь? — крикнул Алексей. — Черти что. Если кто-то пришел, чтобы прикатить тележку, то где он. Или вернее — она, в секторе уборки служили женщины, у него всегда убиралась Марина. Обойдя первый этаж, он снова поднялся на второй этаж. Не обнаружив никого, решил позвонить на пост охраны и узнать у дежурного, когда ему сделают уборку. — Да и пусть уже завтра, — решил, наконец, Алексей. Взяв в руки сотовый, подошел к окну. Взгляд уперся в небольшой хэтчбек, который использовали служащие коттеджного поселка для перемещения. Машина стояла у дороги, со стороны служебного входа или кухни. То есть кто-то зашел в дом, чтобы исполнить поручение, но решил поиграть в прятки? — Глупость какая-то. Сжав в руке сотовый, Алексей снова спустился, решительно прошел в кухню и распахнул дверцы холодильника — он оказался заполнен. То есть кто-то, действительно, зашел в дом. Но где он или она сейчас? Алексей начал методично открывать все шкафы, заглядывать во все закоулки, пока не распахнул дверь сауны. Там, в подсвеченном голубым бассейне, лицом вниз лежала женщина. Сперва Алексею показалось, что она упала в бассейн и решила немного поплавать. Но стоило подойти ближе, как стало понятно — женщина мертва. * * * Он сидел в зоне барбекю, как это принято было называть у обитателей коттеджного поселка «Хватово» — небольшой беседке, стоявшей чуть в отдалении от дома, и наблюдал за суетой в собственном дворе. Полиция. Медики. Криминалисты. Следователи. Кинологи. Люди входили и выходили из его дома, что-то вносили, что-то выносили. Разговаривали между собой, фотографировали, осматривали участок. Фиксировали следы и снимали отпечатки пальцев. Сложная работа слаженной команды. Его всегда удивляло это — способность людей, занимающихся смежными проектами, быстро подключаться к общему делу, находить эти точки соприкосновения, крючки, которые из разрозненных специалистов, зачастую даже незнакомых между собой людей, делали единый организм. Каждый занимался своим делом, вернее, своим участком общего дела. Он, Алексей Долин, так не мог. Он привык все контролировать сам, во всем разбираться и все проверять. Он не стал биологом или фармацевтом, но очень хорошо понял те точки соприкосновения и крючки, которые крепко-накрепко соединили его с этой сферой. От дома отделился и направился к нему следователь. Средних лет, непримечательный мужчина. Наверно, такими и должны быть настоящие следователи — ты говоришь с ним, смотришь на него, а запомнить внешность не можешь. Потому что она ничем не привлекает твое внимание. Потому что он — часть огромного механизма, предназначенного, чтобы раскрыть преступление. — Алексей Максимович… — Следователь подошел, встал напротив. — Вы уже завершили? Я могу, наконец, вернуться в дом? — Уже скоро. Я хочу задать вам пару вопросов. — Так задавали уже. — Алексей устало вздохнул. — Валяйте, задавайте. — Убитая… Вы видели ее раньше?