Но ответа не было: Филип слишком крепко спал, чтобы услышать тихий робкий голос своей супруги. – Прошу вас, проснитесь! Не заставляйте меня становиться шлюхой! – в отчаянии простонала Бригида и потрясла мужа за плечо, однако тот лишь что-то пробормотал себе под нос и даже не открыл глаз. Бригида тяжело вздохнула, поставила свечу на широкий комод и, чувствуя омерзение к самой себе, медленно сняла с мужа одеяло, а затем нерешительно приподняла край его ночной рубашки и коснулась мягкой мужской плоти. Уроки леди Джейн не прошли даром: вскоре Филип тяжело задышал и начал постанывать. – Просыпайся, животное! Просыпайся! – в сердцах шепнула Бригида, машинально выполняя совет матери. – Ты должен сделать меня своей! Ты должен поселить в моем чреве ребенка! Вдруг ладонь девушки покрылась чем-то вязким и теплым, и Бригида с испуганным визгом отпрянула, и ее едва не стошнило, когда она увидела семя супруга на своей коже. – Господи, помилуй! Господи, спаси! – Бригида поспешно вытерла ладонь о подол своего платья, а затем схватила свечу и торопливо покинула комнату. Эту ночь молодая мисс Нортон провела у своей золовки Альеноры, а ее супруг спал сном младенца до самого завтрака, к которому его решительно разбудил отец. – Теперь брак комсумирован, сын мой? – спросил лорд Нортон. – Не могу вспомнить такого, отец. Спросите у Бригиды, – отмахнулся Филип и нехотя покинул постель. Но лорду Нортону не пришлось спрашивать невестку: он увидел Бригиду в тот самый миг, когда сэр Гиз, отведя дочь в угол обеденного зала, тихо отчитывал ее за глупость и бесполезность, и несчастный вид бедной девушки подсказал хозяину замка неприятный безжалостный ответ. Глава 12 – Проследи, чтобы Филип не пил сегодня много! – шепнула леди Гильда своему супругу, когда те занимали свои места у богато накрытого стола. – Я имел с ним строгую беседу. Будь уверена, душа моя, сегодня ночью он исполнит свой долг! – с чувством выдохнул лорд Нортон. – Он уже давал тебе обещание, мой дорогой. И что? – горько усмехнулась леди Нортон и украдкой взглянула на своего сына: тот вел к столу свою молодую супругу и выглядел счастливым и радостным. – Всему свое время, мой ангел. Только взгляни на него: влюблен в Бригиду, как сатир в нимфу! Уверен: завтра утром увидим на простынях кровь! – тихо рассмеялся лорд Нортон, однако глубоко в душе и он был обеспокоен странным поведением Филипа. Наследник лорда Нортона провел день на свежем воздухе, гуляя по саду вместе с супругой и читая ей сонеты собственного сочинения. Воздух был свежим и довольно прохладным, но миссис Нортон не мерзла, так как ее супруг не выпускал ее из своих крепких горячих объятий. Филип целовал губы своей супруги и не раз просил у нее прощения за предыдущие ужасные ночи, за то, что он так напился, что был не в состоянии подарить ей свою любовь. Он любит ее, любит безгранично и вечно, как только может любить мужчина, рыцарь, говорил он ей. Он клялся, что за ужином не прикоснется к вину и будет обходиться одной лишь водой, и это обещание он сдержал. Леди и лорду Нортону не пришлось унижаться и ласково упрашивать сына не напиваться: за ужин тот не выпил ни капли вина, тем самым вызывая у все еще остававшихся в замке гостей понимающие улыбки. Хитер! Видать тело его супруги такое спелое и наливное, что этот счастливец не желает замутнить свой разум вином! Бедный Филип! Пока он ужинал и плясал, за ним пристально наблюдали пять пар глаз, словно он был не взрослым мужчиной, а несчастным подростком, у которого только-только начали пробиваться первые волосы над верхней губой. Но сэр Нортон не обращал внимания ни на кого, кроме своей супруги, танцевал с нею одной и шептал ей что-то, заставляя ее улыбаться. Гизы и Нортоны были довольны и теперь не сомневались в том, что этой ночью молодожены сделают то, что обязаны были сделать еще в день свадьбы. В этот вечер веселился не только Филип: его сестра танцевала танец за танцем, слушала восторженные комплименты ее красоте и страстные признания в любви. Теперь, когда лучшая подруга мисс Нортон обрела супруга, многие мужчины, давние и не очень воздыхатели Альеноры, надеялись, что и ею завладеет желание надеть свадебное платье и красивое старинное кольцо с огромным драгоценным камнем. – Только подумайте, ангелоподобная Альенора: вы будете хозяйкой своего собственного замка! В вашем распоряжении будут все мое богатство и все мои земли! – льстиво шептал на ушко девушке мелкопоместный дворянин, сын одного из друзей ее отца. – Ваше богатство? Ваши земли? Генри Стэнгли, все это, и уж тем более ваш крошечный замок, не составляет и десятой части того, чем владеет мой отец! – насмешливо рассмеялась ему в лицо Альенора. – Ради вас я пойду в армию и буду получать сундуки золота! Я буду грабить и убивать, только лишь, чтобы иметь возможность осыпать вас драгоценностями и дарить вам все новые и новые земли! Я построю для вас новый замок! Нет… Дворец! Дворец, достойный королевы! Ведь вы и есть королева, о, прекрасная мисс! – горячо воскликнул влюбленный юноша, совершенно не унывая от острых режущих слов дамы его сердца. – Приберегите эти слова для другой девушки! Меня они не трогают сейчас и не тронут никогда! Вы мне не ровня, Генри! И замуж за вас я точно не выйду! – вновь рассмеялась мисс Нортон. – Тогда зачем вы танцуете со мной? Зачем даете мне надежду? Вы жестоки, мисс! Жестоки и коварны, как несравненной красоты цветок, убивающий любого, кто пытается сорвать его! – недовольно промолвил Генрих Стэнгли и нарочно сдавил нежные пальцы девушки своими, желая причинить ей боль. – Я танцую с вами, неразумный вы мальчик, потому что люблю танцевать! – пропела Альенора. – И еще: поберегите не только свои слова, но и свои пальцы! Стоит мне лишь шепнуть моему брату-рыцарю о вашей детской выходке, и он лишит вас не только пальцев, но и руки! – Я отдам не только руку, но и голову, лишь бы назвать вас моей! – страстно шепнул молодой человек, наклонившись к лицу Альеноры. – Ваш влюбленный лепет утомил меня. Право, Генри, вы так назойливы! Но взгляните же вон туда: видите вон ту девушку в синем платье? Это мисс Агата Корнулл. Пригласите ее потанцевать: она вам ровня, а до меня вы не дотянитесь ни сегодня, ни завтра, никогда! – Альенора грациозно покинула своего партнера прямо посреди зала, отчего пирующие разразились громким смехом, а бедный Генри покраснел до корней волос. Альенора направилась было к своему месту у стола, но по дороге была приглашена на танец одним из друзей-рыцарей брата и, смеясь, вновь закружилась в танце. Ужин затянулся до самой полуночи, но, кажется, никто из присутствующих не собирался отдыхать: продолжались танцы, играла музыка, гремел смех и звенели кубки. – Дорогие гости! Наши уважаемые родители! Простите нас, но мы с моей супругой устали и желаем уединиться в наших покоях! – вдруг раздался громогласный голос Филипа, заставивший всех устремить взгляды на него и Бригиду. Все понимали, что имелось в виду под «уединиться в покоях», и короткая речь сэра Нортона была встречена громом аплодисментов и подбадривающих выкриков, от которых Бригида покраснела и опустила взгляд в пол. «Боже мой, сейчас это свершится… Я стану женщиной! Господи, как же мне страшно!» – подумала миссис Нортон, послушно ступая за супругом и не замечая ничего вокруг. Когда Бригида все же смогла прогнать из разума ураган мыслей и страхов, она обнаружила себя стоящей посреди их с Филипом опочивальни. Подсвечник с горящими свечами уже был поставлен на комод, кровать расстелена. – Пришло время нам стать одним целым, супруга моя, – ласково прошептал Филип, погладив белую щеку Бригиды. – Ты так прекрасна. Покажи мне насколько ты послушна и мудра, моя Бригида. – Я не знаю, что мне делать… Вам нужно говорить мне… – смущенно пролепетала Бригида. Она солгала: ее мать довольно подробно описала ей, какими способами можно ублажать мужчину, но Бригида не хотела выглядеть в глазах супруга просвещенной в этом вопросе женщиной: что он подумает? Вновь взревнует ее к конюшему? Нет уж, пусть считает себя первым, кто посвятит ее в тайны любовных игр. «Только бы он не попросил меня ублажать его так, как мне пришлось сделать это вчера!» – подумала девушка, с волнением и страхом ожидая, что прикажет ей Филип. К счастью, Филип не стал подвергать ее подобным вещам и просто попросил раздеть его. Когда Бригида сняла с него все, кроме длинной рубашки, Филип остановил ее и приказал супруге не шевелиться. Он медленно снял со своей прекрасной молодой жены верхнее платье и киртл, а затем высвободил из-под тяжелого испанского чепца ее великолепную рыжую косу, ярко заблестевшую при свече свечей расплавленным золотом. – Я расплетаю твою девичью косу, Бригида, супруга моя. Ты принадлежишь мне, – тихо сказал Филип, аккуратно расплетая волосы жены и покрывая легкими трепетными поцелуями ее обнаженную шею, отчего по коже девушки пробежали мурашки удовольствия. – Конечно, я ваша, Филип… Только ваша! – закрыв глаза, прошептала Бригида. В этот момент в ее груди горел огонь желания познать неизвестное, отдаться ласкам супруга, подчиниться ему, но в то же время она помнила, что замужем за Филипом Нортоном, а не за своим любимым Вильямом, и это причиняло ей душевную муку. Как бы она хотела, чтобы сейчас в этой спальне с ней был Вильям! Ведь пусть ее тело было податливым ласкам Филипа, ее разум не желал его прикосновений. «Я грешница! Замужем за одним, а думаю о другом! Умоляю тебя, Отец Всевышний! Научи меня любить моего супруга! Дай мне полюбить его!» – пронеслось в разуме девушки. К счастью, Филип не торопился и продолжал покрыть поцелуями шею, лицо и руки Бригиды, давая ей возможность привыкнуть к этим невинным, но таким интимным ласкам. И, когда Бригида, понимая, что супруг ожидает от нее ответных действий, стала неловко отвечать на его поцелуи, Филип поднял ее на руки, поднес к кровати и опустил на мягкую перину. – Не бойся, ангел мой, я не обижу тебя, – поспешно сказал Филип, увидев, как округлились от страха глаза его супруги. – О, Филип, мне так страшно! – не смогла сдержаться девушка, и на ее длинных рыжих ресницах заблестели слезы. – Пожалуйста, простите меня! – Доверься своему мужу, Бригида, – вкрадчиво сказал на это Филип: трепет супруги нисколько не отталкивал его, но наоборот все сильнее разжигал в нем костер страсти и похоти. Она лежит перед ним, такая робкая, такая красивая. Его жена. Его собственность. Его рабыня. Она выполнит все, что он ей прикажет. Одним рывком стянув с себя рубашку, Филип схватил ноги Бригиды и потянул девушку на себя, а когда ее бедра очутились у края кровати, он торопливо поднял длинное нижнее платье девушки до самой ее груди, раздвинул ее ноги и, улегшись меж ее белых бедер, впился в рот супруги страстным поцелуем. Восставшая плоть Филипа касалась самого сокровенного места Бригиды, и та, полная ужаса и желания одновременно, машинально обняла супруга за шею. – Я счастливейший мужчина в мире! Не зря я ждал эти пять лет, чтобы вернуться домой и жениться на тебе, моя невинная дева! – горячо прошептал Филип, зарывая пальцы в медное великолепие волос возлюбленной. – Я хочу тебя! И ты ведь тоже хочешь меня? Да! Хочешь! «Да, хочешь!» – вдруг прозвенело в разуме молодого рыцаря, и вдруг вместо лица своей Бригиды, он увидел лицо другой девушки, из рта которой лилась кровь, и в глазах которой блестело животное бешенство. Филип издал жуткий вопль и поспешно вскочил с кровати, отошел к окну и вцепился пальцами в свои волосы. – Что с вами? Что случилось? Что я сделала не так? – также поднявшись, робко спросила напуганная криком супруга Бригида. – Она преследует меня… Она прокляла меня… – бормотал Филип себе под нос. – Кто преследует вас, мой дорогой супруг? – Та крестьянская девчонка! Грязная французская девка! – вновь вскрикнул Филип, обернувшись к супруге. На его лице была написаны такая злость и ярость, что девушка невольно сделала шаг назад, испугавшись еще больше. «Проклинаю тебя, английский ублюдок! Наслаждайся моим телом ведь ты за все заплатишь! Я буду преследовать тебя и в жизни, и в смерти, и в Раю, и в Аду!» – вновь прозвенел в разуме молодого Нортона тот же высокий женский голос, смеющийся и захлебывающийся кровью. – Нет, нет! Я не дам этой ведьме торжествовать! Я взял ее, возьму и тебя! – Филип грубо схватил Бригиду за руку, швырнул ее на кровать и лег сверху, но через миг вновь вскочил, как ошпаренный и, извергая проклятия, выбежал из покоев, словно все демоны Ада покинули свои посты у кипящих котлов и кинулись за ним вдогонку. *** – Он ничего больше не сказал? – Ничего. – Возможно, эта одна из его любовниц? Знаешь, в военных походах армию часто сопровождают распутные девки… – Я не знаю, Альенора! Но он так страшно кричал! – Воспоминания заставили Бригиду закрыть лицо ладонями. В ее ушах все еще стоял вопль Филипа, а перед глазами стояло его искаженное злобой лицо. – Видимо, у моего братца имеется какой-то секрет, и я заставлю его раскрыть его мне! – решительно заявила Альенора и, объятая ненавистью к брату, поднялась со скамьи и принялась расхаживать взад-вперед по широкой ухоженной садовой дорожке. – Вернулся с войны героем, а ведет себя самым последним подлецом! Должно быть, твой отец вновь допрашивал тебя? – Да, едва я вышла из покоев. Он стоял в коридоре, ждал. Он был так зол! Так разгневан! – упавшим голосом ответила Бригида, а затем, отняв ладони от лица, подняла лежащие рядом с ней четки и стала перебирать их, беззвучно шепча молитвы. – Ведьма… Французская ведьма! Хм! Должно быть, она влюбилась в него, а когда он отказал ей, она прокляла его… Мой брат такой красавец, что я не удивлюсь, если так оно и было, – задумчиво проговорила Альенора. – Только прошу, не говори ему. Ничего не говори. Не хочу, чтобы он обвинил меня в болтовне и что я вмешиваю тебя в наши с ним отношения, – поморщившись, попросила Бригида, прервав молитву.