В глазах Бригиды была такая мольба, что Альенора мягко улыбнулась. – Не скажу, но попытаюсь выведать у него… – начала было она. – Нет, не нужно. Он сам расскажет… Потом… Я уверена, – сбиваясь, сказала Бригида. – А если не расскажет? Я ведь умру от любопытства! – Пообещай мне, Альенора! – Милая моя, не злись. Обещаю! – сдалась мисс Нортон и взмахнула руками. – Мой брат самый, что ни есть дурак! Он тебя не заслуживает! Ох, бедная матушка, уже и во сне видит, как нянчит внуков, а он все отлынивает от своих супружеских обязанностей… – Нет! Он не может! Он ведь только приехал! Нет! – вдруг раздался громкий женский крик, от которого обе девушки слегка вздрогнули. – Мама! – коротко бросила Альенора и протянула Бригиде руку. – Пойдем! Чует мое сердце, что-то происходит! Когда девушки поспешно покинули сад и подбежали к высоким входным дверям замка, они увидели леди Нортон, стоящую на коленях прямо на зеленой траве и горько плачущую. – Матушка! Господи, что с вами, дорогая моя? – бросилась к матери Альенора. Та ничего не ответила и лишь покачала головой. – Леди Нортон, как мы можем помочь? – ласково спросила Бригида, опустившись на колени рядом со свекровью и коснувшись ее плеча. – Ты уж точно ничем не поможешь! – озлобленно воскликнула леди Гильда и брезгливо отбросила от себя руку невестки. – Душа моя, что стряслось? – Из дверей выбежал лорд Нортон. – Гильда! – Он бросился к супруге. Та молча вручила ему желтую бумагу, которую перед этим с яростью скомкала в своем кулаке. – Что за крики посреди белого дня? – с улыбкой спросил появившийся за отцом Филип. Увидев плачущую мать, он подошел к ней и хотел было опуститься рядом, как она вдруг мертвой хваткой вцепилась в его ноги. – Не отпущу! Хватит с тебя, мой мальчик! Ты остаешься дома! Твое место здесь! – прорыдала несчастная женщина. – Милостивый Боже… Спаси и сохрани! – простонал лорд Нортон, прочитав бумагу. Его глаза наполнились слезами, руки задрожали. – Что за рыдания, отец! Вы мужчина или баба какая-то? – грубо спросил Филип, раздраженный непристойным поведением родителей и особенно слезами отца. Он отобрал у родителя бумагу и пробежал взглядом написанные на ней строчки. На его губах появилась кривая усмешка. – Ах, вот оно что. И чего же вы рыдаете, глупцы? – Он поднял взгляд на свою супругу, которая с непониманием наблюдала за происходящим. – Наш король вновь призвал меня на защиту Англии. Завтра утром, ангел мой, твой муж уходит в военный поход. Глава 13 – Но ты только-только вернулся! Король не может быть так жесток! – возмущенно ахнула Альенора, вскинув руки в стороны. – Я запрещаю тебе лить слезы, Бригида. Слышишь? С меня хватит и этих двух, – с фальшивым весельем в голосе, чтобы скрыть свое глубокое разочарование приказом короля, сказал Филип своей жене, а затем обернулся к лорду Нортону: – Отец, перестаньте рыдать и соберите на завтра двести копий, как просит того Его Величество. – Хоть четыреста! Хоть пятьсот! Лишь бы ты вернулся домой живым, сын мой! – обреченно отозвался лорд Нортон. – Все-таки эти прохвосты Болейны уговорили Генриха предпринять новый военный поход! Все советники, кроме них, были против такого опрометчивого шага, но он послушал их, а не нас… – Куда в этот раз? – покачала головой Альенора. Злость, которую она держала на брата, улетучилась и уступила место глубокому беспокойству, даже горечи. – Куда Его Величество посылает тебя? Он знает о том, что ты женился, и что этой женитьбе всего три дня сроку, а уже забирает тебя от супруги! – Еще скажи: «забирает из-под юбки матери!» – строго сказал на это Филип: острый язык сестры разгневал его. Да кого они из него делают? Мальчонку! – Я верный рыцарь Его Величества! Мужчина! Война – это то, что мужчине и положено! Вам, женщинам, положено рожать, а нам, мужчинам – защищать свою родную землю и имя нашего короля! Запомни это навсегда, сестра моя, и больше никогда не смей сомневаться ни в мудрости короля, ни в моем благородстве! – Он схватил отца за рукав богато расшитого камзола и потащил его за собой в замок. – Куда, Филип? Куда он отсылает тебя? – с багровым от ярости лицом повторила вопрос Альенора. – Не твое бабье дело! – грубо бросил ее брат и вместе с лордом Нортоном скрылся в замке, оставив трех женщин стоять на зеленой траве ухоженной лужайки. – Это все ты! Ты виновата! – в сердцах вскрикнула леди Гильда, с ненавистью смотря на свою невестку. – Ни в чем она не виновата! Матушка, кажется, от горя вы лишились разума! – категорично заявила Альенора и, взяв подругу за руку, ласково шепнула ей: – Не принимай ее слова близко к сердцу! Она так любит этого грубияна Филипа! Она рыдала в тот день, когда он ушел на войну в первый раз, а новый приказ короля просто разбил ее сердце! Впрочем, как и мое… И твое? – осторожно добавила она, внимательно вглядываясь в лицо Бригиды. «Какая чушь… Что за страшный сон? Филипа призвали на войну? Как? Зачем? Он оставляет меня?» – Эти и еще сотни других вопросов кружились в разуме Бригиды, не желающего принять новую реальность и ее новое положение: она вышла замуж всего три ночи назад, и вот, ее супруг покидает ее, и лишь Господу известно, когда она вновь сможет увидеть его. Ведь война длится годы, а войны Генриха Восьмого длятся еще дольше, это знают все, даже такая глупая провинциалка как она, Бригида. – В чем вы обвиняете меня, леди Нортон? – непонимающе спросила девушка свою свекровь. Ранее леди Нортон обращалась с ней ласковей ее родной матери, а сейчас говорила ужасные несуразные вещи. – Разве это я решаю, забирать мужчин на войну или оставить их дома, в кругу семьи и в постели супруги? – В постели супруги? Значит, ты ему не супруга! Так! Однодневка! – насмешливо выплюнула леди Гильда. Ненависть к Бригиде, к тому, что невестка не рыдала и не ломала рук от горя, осушила ее слезы. Леди поднялась на ноги, расправила юбку своего платья и направилась в замок, вслед за супругом и сыном. «Если мой мальчик умрет, не оставив после себя ни одного дитя, ни одной его кровиночки, память о нем исчезнет, когда мы, Нортоны, ляжем в могилу! Альенора не будет так уж грустить: она выйдет замуж и станет матерью семейства, у нее будет слишком много собственных хлопот и переживаний, чтобы страдать еще и по брату… Но Бригида… Эта девчонка, которую он взял в жены вопреки разуму, так и не смогла зажечь в нем желание и все еще ходит нетронутая моим сыном! От коровы в стойле пользы больше, чем от моей невестки!» – думала леди Нортон, приподняв юбки и поспешно поднимаясь по лестнице в кабинет супруга: она знала, что ее мужчины направились именно туда, ведь именно в этом кабинете, подальше от чужих глаз и ушей, обсуждались важные семейные дела и государственные тайны. Поднявшись на нужный этаж, леди Нортон подбежала к двери кабинета и с силой рванула ее на себя, однако та не подчинилась: желая избежать женских истерик и слез, лорд Нортон и Филип нарочно заперли дверь. – Впустите меня! Я должна знать! Должна все знать! – настойчиво постучала в дверь леди Нортон. – Ступай в опочивальню, душа моя! Ты так взволновалась, что, боюсь, это повредит твоему здоровью! – ответил ей голос супруга, который и не думал впускать ее. – Не уйду! Буду лежать здесь, под дверью, пока не откроете! Это и мой сын тоже! – Леди Нортон еще несколько раз ударила кулаком в дверь. – Матушка, не позорьте нас! Как я уже сказал, защищать родную землю – священный долг каждого мужчины! И я горд, что король помнит обо мне, и считаю за честь сражаться за него и интересны Англии! – В этот раз из кабинета раздался голос самого Филипа, и в нем слышались неприкрытые неприязнь и раздражение. – Ты не только рыцарь, но и сын своей матери! Откройте! Не заставляйте меня кричать на весь замок! Пусть последние гости покинули нас сегодня утром, но в замке все равно остались десятки любопытных ушей и глаз! Если не желаете, чтобы все происходящее сейчас покинуло эти стены, впустите меня! – пригрозила леди Нортон, и правда, готовая на все, лишь бы попасть в кабинет и вразумить своего сына. – Ради Бога, отец, усмирите уже свою жену! – ледяным тоном воскликнул Филип, и уже через мгновение дверь все же открылась. – Гильда, любовь моя, не устраивай истерику… – начал было вышедший в коридор лорд Нортон, но его супруга с силой пробила себе дорогу прямо в кабинет, подбежала к сыну и вцепилась в его плечи. – Ты не можешь идти в военный поход! У тебя нет наследника! И вообще детей! Да что там! Твоя жена все еще нетронута! Филип! Ты понимаешь, что это значит? Что, если ты будешь убит, после тебя никого не останется, а замок перейдет в руки твоего двоюродного дяди! Альенора не сможет унаследовать его! Она женщина! Подумай о вечности! – Бригида! Альенора! Замок! – насмешливо хохотнул Филип. – Матушка, что вы плетете? – Если ты уйдешь сейчас, не зачав с Бригидой ребенка, имя Нортонов будет стерто с лица земли! Стерто из истории! – прошипела его мать. – Как ты этого не понимаешь? – Твоя мать права… Твой брак с Бригидой не комсумирован, наследник не зачат… Господь всегда был милосерден к нашей семье, но… – Лорд Нортон сглотнул. Его глаза вновь наполнились слезами. – Но если ты погибнешь… – Я не смею просить тебя не ехать! Я знаю, что ты не послушаешь стенаний своей матери! Но умоляю: иди к своей жене! Иди и сделай ей ребенка! Прямо сейчас! – взмолилась леди Нортон и, зарыдав, припала к груди сына. – Ты должен сделать это! Должен оставить нам твоего ребенка! – Я еще не успел уехать, как вы уже похоронили меня! – вновь хохотнул Филип, но в этот раз это был фальшивый смех: слова матери наконец-то дошли до его разума, и он понял, что в этих ее словах была горькая правда. Если он будет убит, или умрет от болезни, или просто позорно упадет с коня и сломает себе шею, память о нем канет в Лету, а после смерти отца замок Нортонов и их земли будут отданы лорду Хиксли, человеку, которого он, Филип, видел всего раз в жизни и то, когда был совсем маленький. Альенора, несмотря на ее амбиции и волевой характер, никогда не унаследует собственность ее семьи. А Бригида… Что же она? Она останется вдовой, а так, как их брак все еще не комсумирован, его родители могут заявить об этом и лишить ее вдовьей доли. Но главное: его наследник, вернее, его отсутствие. Филип всегда представлял себя отцом большого семейства, всегда желал, чтобы Бригида родила ему много детей, но на данный момент у них с супругой даже не случилось интимной близости. И в этом была его вина. «Черт возьми, матушка, как правдивы ваши стенания! Все эти пять лет в Европе я был удачлив и оставлял смерть в дураках, но кто знает, что уготовил мне Создатель? Мне нужен сын! Если я погибну, он продолжит мой род и унаследует и замок, и наши земли» – решил молодой Нортон, чувствуя, как в его груди разливается могильный холод. – У меня будет сын. Будет! – воскликнул он и, оттолкнув от себя мать, покинул кабинет отца. – Слава Богу! Вразумила его! – возведя ладони к небу, радостно вскрикнула леди Гильда, а затем припала к груди своего супруга и тихо запричитала: – Наш сын! Наш мальчик! Как я смогу отпустить его? – Увы, любовь моя, такова жизнь… Когда Филип родился, вместе с ним к нам пришла и великая радость, но рождение сына означает одно: он не принадлежит своей семье. Жизнь английских сыновей, мужей и отцов принадлежат их королю, – дрогнувшим голосом промолвил лорд Нортон, крепко обнимая свою бедную супругу. – Несправедливо! Бессердечно! Сколько я мучилась, сколько страдала, рожая его, а не имею на него никаких прав! Как хорошо, что у нас есть и дочь! Она только наша! – всхлипнула леди Гильда. В ее полном боли сердце промелькнула искра радости от мысли, что, если с Филипом все же случится несчастье, у нее останется дочь, живая, резвая, пусть и непослушная, но любимая. – Да, любовь моя, Всевышний благословил нас, дав нам и сына, и дочь! Будем молить Его, чтобы он дал сына и Филипу! Даже если не сына… Даже если дочь! Мы будем лелеять ее, как самую ценную нашу драгоценность! Помолимся же! – Лорд Нортон залился слезами, и бедные родители упали на колени и возвели Богу горячие молитвы. *** – Неужели тебе совсем не грустно? Твой супруг призван в армию! Покидает тебя! – с упреком сказала Альенора, с недовольством в сердце наблюдая за равнодушным выражением лица Бригиды. Ей хотелось, чтобы и Бригида была полна гнева на короля и боли за свою семью, но, кажется, ее дорогая подруга приняла приказ Генриха без колебания и эмоций. – Я понимаю, ты не имеешь чувств к моему брату, но он может уже и не вернется к тебе! Понимаешь? – Я прекрасно понимаю это, Альенора, – спокойно промолвила на эту тираду миссис Нортон. Она и правда понимала, и она не плакала лишь потому, что теперь все происходящее не казалось ей таким уж дурным делом. Да, Филип получил приказ отправляться в Европу, а это значит, ей больше не придется проводить с ним ночи и получать одно лишь унижение. Пока он будет воевать, она будет свободна от его любви, его касаний и поцелуев. Пусть поцелуи супруга были ей по душе, она не будет против избавиться от них. – Понимаешь и совсем не плачешь! – покачала головой Альенора. Девушки все еще стояли у высоких дубовых входных дверей замка, на некотором расстоянии друг от друга. – Ты осуждаешь меня за это? Прости, если этим я причиняю тебе боль, – грустно улыбнулась Бригида и робко подошла к подруге. – Филип обязательно вернется. Твой брат смелый и опытный воин, и я не сомневаюсь в том, что, когда война закончится, он вернется к нам, да еще и с еще более громкой славой, чем прежде. И тогда мы устроим такой пир, что сам король не побрезгует вновь посетить замок Нортонов… Ну же, моя дорогая, имей веру! Вседержитель хранит нашего Филипа и вернет нам его живым и невредимым! – Ах, да, я и забыла, насколько сильна твоя вера, – ласково улыбнулась Альенора, удовлетворенная словами Бригиды. Она взяла ладонь подруги в свою и крепко сжала ее. – Мы будем молиться за его жизнь вместе. Каждый день. – Каждое утро и каждый вечер, – предложила Бригида, обрадованная тем, что ей удалось унять обиду Альеноры. – Да, каждое утро и каждый вечер. Мы будем ходить в церковь в любую погоду, даже в самые лютые стужи или самый сильный ледяной ливень… – пообещала Альенора, но не успела она закончить свою речь, как дубовая дверь открылась, и из-за нее показалась одна из служанок. – Миссис Нортон! – учтиво обратилась служанка к Бригиде. – Сэр Нортон, ваш супруг, приказал вам прийти в ваши с ним покои и прямо сейчас! – Должно быть, он желает побеседовать со мной и утешить меня… Я пойду! – поспешно сказала Бригида своей подруге, и, отпустив ладонь Альеноры, зашла в замок и направилась к лестнице, по пути молясь, чтобы Господь сохранил жизнь Филипа и вернул его ей, ведь, несмотря ни на что, супруга лучше и заботливей его ей не получить никогда. Когда она вошла в покои, Филип уже ждал ее, стоя у окна и вглядываясь в даль, но, едва услышав скрип двери, он резко обернулся и подошел к кровати.