Александр помялся. Подставлять Лоренцо не хотелось, но и врать инспектору тоже было уже неудобно. — Труп был, подложили, — признался он. — А когда вы пришли, я его спрятал. Поэтому и съехал из номера — не хотел жить с покойником. Оньи удовлетворенно улыбнулся: — Отлично! Я рад, что вы перестали скрывать факты, синьор. Профессор поморщился: — Называйте меня Александром. Поймите, Лука, я тогда просто растерялся, я не понимаю, для чего все это: нападения, убийства… — Вы мешаете кому-то, Александр, сильно мешаете, — заметил Оньи, закуривая вторую сигарету. — Чем именно вы сейчас занимаетесь? — Изучаю эпоху древнего Рима, времен Поздней империи, ищу документы и артефакты того периода. — Да… не похоже на повод выгонять вас из Италии. Современной политикой интересуетесь? — Нет. — Может быть, общаетесь с коллегами из СССР или Германии? — Нет, только с парой коллег с Ближнего Востока. Лука покачал головой. — Где вы сейчас живете, синьор Уайт? Куда переехали? — К другу. И называйте меня, Александр, пожалуйста, — с нажимом повторил Уайт. — Адрес друга скажете? — Нет, — улыбнулся археолог. — Мы бы могли приставить к вам охрану… — Спасибо, старший инспектор Оньи, но в охране я не нуждаюсь, — вежливо ответил Александр. — Простите, но у меня мало времени, мне уже надо идти. Назначена встреча. — С кем? — С очаровательной девушкой мисс Адой Гордон, дочерью английского профессора истории. Вы видели нас с ней в кафе. Кстати, она обратила мое внимание на одну крайне интересную картину. Он достал из портфеля книгу, развернул ее на странице с портретом человека, похожего на Уайта, сидевшего в кресле, за спинкой которого стоял Лука Оньи в старинном камзоле. — Книгу оставляю вам почитать, вернете потом. Старший инспектор в изумлении уставился на рисунок. — Но как? — Это же действительно вы, синьор… Оньи? — ухмылка Александра была крайне язвительной. — Кажется, Детей Ночи вокруг меня становится все больше. Лука погладил пальцами картинку, лицо его стало грустным. — Жаль, что мы все же смертны, несмотря на все сказки, — сказал он тихо. — Вы хотите, чтобы я признал, что это и впрямь мой портрет? Уайт пожал плечами, честного ответа он точно не ждал. Оньи поднялся, подошел к двери, резко ее распахнул. На него удивленно уставился его напарник Давид Серра: — Лука, что-то случилось? — Все в порядке, — отрывисто сказал Оньи. — Будь другом, сходи в архив, я там запрашивал документы на подобные случаи, может уже нашли? Давид кивнул, поднялся и вышел. Полицейский инспектор закрыл дверь, вернулся к столу, сел напротив Александра и внимательно посмотрел в лицо профессора. — Что ж, вы угадали. Это мой портрет. Я глава гвардии Рима, фактически главный полицейский среди вампиров Города. И я заинтересован в том, чтобы Дети Ночи жили спокойно. А вы изрядно нарушили их покой. — Я? — возмутился Уайт. — Ни в коем случае. Я изучаю историю, факты истории! Меня не интересуют проблемы тех, кто пьет кровь людей, до тех пор, пока они не пытаются добраться до моих близких. Да, я нормальный эгоист. — Как все люди, — Лука захлопнул книгу, пододвинул ее обратно профессору. — Скажите, Уайт, кем вам приходится Лоренцо Медичи, который прибыл недавно в Рим из Испании? — Он мой друг, — пожал плечами профессор. — И это к нему вы переехали после того, как нашли труп в своем номере. — Лука не спрашивал, а утверждал. — Зачем он здесь, вы знаете? — Нет, клянусь, я не в курсе его дел, — Александр убрал книгу в портфель. — Спросите его сами, у вас же есть такие полномочия, как у… как вы сказали? Главы гвардии Города. — Есть. Но я надеялся, что вы поделитесь со мной тем, чем он поделился с вами, Александр. Уайт покачал головой. — Простите. Не имею привычки расспрашивать друзей об их делах, если они сами не рассказывают. — Что ж, пока что у меня нет больше к вам вопросов, вы можете идти, — Лука загасил сигарету. — Но… — Но если я вам понадоблюсь, то вы меня найдете, — закончил его фразу Уайт. На улице он глубоко вдохнул свежий воздух, покачал головой. Лука Оньи действительно был отличным полицейским, он знал, как и о чем спрашивать, и сейчас Александр гадал, не ляпнул ли он все же что-то лишнее. Да и провокация с книгой была так себе, импровизацией. И все же результат изумил: Ян оказался прав, Оньи был вампиром. А значит, Пшебжинский как-то умудряется чувствовать Детей Ночи, хотя он самый обычный человек. Это была очередная странность, связанная с поляком. Хотя, может быть, так действовал какой-нибудь амулет, который ему выдали в Ордене. Александр мысленно отметил, что надо еще раз поговорить с Яном и как-то вытянуть из него эту информацию. А еще надо было выполнить просьбу Лоренцо и разузнать о других артефактах, которые могли оказаться в распоряжении Ордена. Медичи рассказал, что проследил за орденскими людьми, которые умудрились взломать и ограбить вампирские схроны в Барселоне и Мадриде. След вел дальше в Италию, и нападение на Медичи явно было частью все той же истории. Но при чем тут был Уайт? Он-то точно никакого отношения не имел ни к Испании, ни к похищению артефактов. Да и Ордену дорогу не переходил. Наоборот, периодически работал на него. И даже считался ценным сторонним сотрудником, так сказать. Такие же данные читал в эту минуту Яков Деметр в присланном ему досье на Александра Уайта: перечисление нескольких случаев, когда он оказал неоценимую помощь Великом магистру лично и Ордену в целом, а также сведения о его семье, отце, племяннике, двоюродной сестре и других родственниках, истории о его приключениях и любовных похождениях. И ничего, что могло бы связывать профессора и археолога с Детьми Ночи. — Он чист, — провозгласил Деметр, и Ян с Адой, сидевшие напротив него выдохнули. — Александр Уайт действительно тот, за кого себя выдает, и ни разу не вампир. Так что продолжаем работать. Что у вас в планах? — Опять ковыряться в древних рукописях, — грустно ответил Пшебжинский. — А вдруг именно сегодня нам повезет? — оптимистично парировала мисс Гордон. — В конце концов, теперь мы точно можем воспользоваться советом профессора и покопаться в военных архивах, которые тоже хранятся в базилике. — А ты уверена, что они там? — Яну явно не хотелось перекапывать еще кучу документов. — В смысле, в базилике? Да. Сейчас все древние рукописи свозят в одно место, потом будут сортировать. Мистер Муссолини очень трепетно относится к истории своей страны[i]. — Значит, вам надо успеть до того, как туда придут историки Бенито, — заметил Яков. Ян вскочил: — Тогда я одеваюсь, и едем. — И он выскочил из кухни. Ада медленно поднялась, не отрывая взгляда от Деметра. — Джейк, — робко начала она. — Вчера вечером… — Ада, — Яков подошел к девушке, положил руку ей на плечо. — Мне было очень приятно, но я… в моей жизни было слишком много грязи и боли, я не хочу тащить тебя во все это. Прости. Ты очень мне нравишься, ты прекрасна, но я не могу позволить себе любить тебя. — Вчера ты сказал, что потом… — Ада закусила губу, сдерживая слезы. Яков вздохнул, провел пальцами по ее щеке: — Тише, нас могут подслушивать, — шепотом сказал он. — Ты же помнишь, что говорила мне о Яне. Да, мы уверены в профессоре, но… Ада округлила рот и медленно кивнула, она поняла: ведь если Ян и правда работает на вампиров, то может использовать ее с Джейком чувства против них. — Я поняла, — кивнула она. — Мы не будем об этом говорить. Вслух. Яков улыбнулся ей в ответ. — Именно. Ты умница. А сейчас поезжай в библиотеку и найди сведения об артефактах Великого Судьи. И да, сегодня меня не будет дома, я поеду в Милан — надо привезти сюда специалиста, который сможет разобраться, как работает этот проклятый столик. [i] Бенито Муссолиин действительно мечтал создать свою Великую Римскую империю. И в своих речах даже обращался к примерам из фасций римских ликторов, особенно, когда вопросы касались завоевания Африки. Часть девятнадцатая