— На статуях и столике надпись выбивали или вырезали, — заметил Уайт. — Так что почерк тут может и не иметь значения. — Я ей тоже самое сказал, а она уверена, что надо сравнить, — Ян допил вино и кинул в рот кусок сыра. — Но домой тащить книгу не хочется, Ада уверена, что за нами следят. Профессор огляделся по сторонам: хозяин уже открыл кафе, но, кроме них троих, здесь никого еще не было. Он повернулся к Яну, чтобы его успокоить, но поляк, который уже потянулся за следующим куском сыра, не завершив движения, резко вскочил и обернулся ко входу. На пороге стоял высокий брюнет и оглядывал помещение. Его взгляд остановился на столике, за которым сидела компания. Незнакомец сделал было шаг вперед, и тут Пшебжинский кинулся на него, схватив со стола нож. — Ян! Что ты творишь⁈ Прекрати! — вскрикнула мисс Гордон. Молодой человек никак не отреагировал на ее возглас. Он попытался ударить вошедшего ножом, тот уклонился, схватил Яна за руку и вырвал у него оружие. Пшебжинский неожиданно ловко зацепил его ногой под коленом, и оба грохнулись на пол, уронив при этом стоявший рядом стул, который ударил по ногам официанта. Тот отскочил и выронил поднос, на котором стояло несколько фужеров с шампанским. Зазвенело стекло, драка начала приобретать размах. Пару секунд Уайт размышлял, не стоит ли вмешаться, но тут на драчунов обрушился поток холодной воды: хозяину кафе было не впервой успокаивать буйных клиентов. А для совсем уж неадекватных у него был припасен новейший огнетушитель. Ян и брюнет отскочили в стороны, с ненавистью глядя друг на друга. Потом пришедший покосился на Александра и быстро вышел из кафе. Тяжело дышащий, мокрый с головы до ног Пшебжинский рухнул на стул. — И что это было? — холодно поинтересовался Уайт. — Хорошо еще, что в кафе посетителей нет, а то ты бы напугал их до ужаса и сорвал всю свою конспирацию. — Вампир. Он вампир. И я… не знаю, почему так среагировал. Только одно и было в голове: морду ему набить. — С чего ты вообще взял, что он вампир? — подала голос Ада. Ян вытащил из внутреннего кармана коробочку, бухнул ее на стол, открыл и вынул из нее продолговатый черный камень. — Вот. Эту штуку я тогда утащил из дома. Когда родителей убили. И теперь… я чувствую, когда рядом вампир. Яков говорил, что это сильный артефакт, и он активируется с помощью крови. А я тогда, когда его схватил, руку порезал. Уайт потрясенно уставился на поляка, такого сюрприза он не ожидал. — То есть артефакт в коробке, коробка срабатывает, как заглушка, и никто не чувствует, что он у тебя, — догадался он. — Поэтому тебя и не нашли вампиры, когда убивали твою семью. — Но тогда его у меня не было. — А где был? — На полке в шкафу, где я прятался. Александр кивнул: — Все верно, тебя скрыла эта коробочка, а уже потом ты случайно активировал артефакт. Потрясающий ты везунчик, Пшебжинский. Ян кивнул, и во все стороны полетели брызги. Ада дернулась. — Тебе надо переодеться, — заметила она. Парень оглядел себя, похоже, только сейчас осознав, в каком он виде. — Такси возьму и домой поеду, переоденусь, — решил он. — А вы меня тут подождите, вернусь быстро. Он снова сунул артефакт в коробку, убрал его во внутренний карман, поднялся и выбежал на улицу. Ада изумленно смотрела ему вслед. — Я ничего не поняла, — призналась она. — Совсем уже запуталась. Столько всего происходит… Артефакты, документы, вампиры… Профессор пожал плечами: — Думаю, нам стоит подождать господина Пшебжинского и расспросить его подробнее. А пока что, с вашего разрешения, я изучу книгу. Все же вы несли ее мне. [i] Действительно до середины 1930-х годов Муссолини отзывался о Гитлере крайне негативно. До их личного знакомства от наших событий пройдет еще больше полугода, но и потом многие идеи Гитлера, в том числе и оголтелый антисемитизм, Муссолини называл сумасшествием и чисто германским злом. [ii]Ius naturale est, quod natura omnia animalia docuit: nam ius istud non humani generis proprium, sed omnium animalium, quae in terra, quae in mari nascuntur, avium quoque commune est. — Цитата из КодексаЮстиниана, взята по ссылке, переведена Яндекс.Переводчиком. Впрочем, Яну переводила Ада, которая юридическую латынь не знает, и переводила не лучше современного компьютера. Правильный перевод звучит так: Естественное право — это то, которому природа научила все живое: ибо это право присуще не только человеческому роду, но и всем животным, которые рождаются на земле и в море, и птицам. [iii] Юстиниан Первый — византийский император с 1 августа 527 года вплоть до своей смерти в 565 году. Его знаменитый Кодекс — это часть законодательной компиляции; содержит в себе императорские конституции, вошедшие в кодексы Грегориана, Гермогениана и Феодосия и сохранившие силу до Юстиниана, дополненные позднейшими новеллами и видоизменённые согласно потребностям времени. [iv] Гай Юлий Цезарь Август Германик Калигула. Часть двадцатая В которой рушатся одни надежды, но появляются другие Такси Пшебжинский так и не нашел. Все водители поспешно нажимали на газ и проезжали мимо, завидев промокшего человека с блуждающим взглядом. Так что до дома поляк добирался пешком. Всю дорогу он размышлял о случившемся. Да, он мог опознать вампира, это Ян уже хорошо знал. Но впервые почувствовал такую агрессию. Да он зубами готов был загрызть этого незнакомца, хотя тот даже не успел ничего сделать или сказать. Ян и не подозревал, что способен на такие сильные чувства. И теперь, когда они схлынули, Пшебжинский чувствовал себя разбитым и опустошенным. Он поднялся по лестнице, пошарил по карманам в поисках ключа, вставил его в замочную скважину. Дверь внезапно распахнулась, и перед Яном возник высокий человек. Свет бил ему в спину, и Пшебжинский не мог его разглядеть. — Кто… — начал было он, и получил удар кулаком в лицо. На улице стемнело. В кафе, где сидели Ада и Александр, включили освещение. Исследователи оторвались от текстов, одновременно потерли глаза. — Я и не заметила, что уже темно, — сказала удивленно мисс Гордон. — Я тоже, — усмехнулся профессор Уайт. — Увлекательное чтиво эти записи. Судья был очень умен и проницателен. — И он прямо писал о вампирах, называл их «Дети Ночи» или «Порождения Тьмы», но описывал так подробно… Наверное, поэтому они его и убили. — Может быть. Александр опустил глаза на пергамент, на котором четким почерком были выведены латинские слова: «Filii tenebrarum egressi sunt super ripam legis, eligentes Latus Senatus. Dux Eorum Lucas appellatur, et exsecutioni mandari debet» — Дети тьмы шагнули за грань закона, выбрав сторону Сената. Возглавлявшего их зовут Лукас, и он должен быть казнен.— Перевел он вслух. — Сомневаюсь, что ему удалось справиться с этим Лукасом. Ада тоже посмотрела в текст, потом подняла голову на профессора: — Тот полицейский, в котором Ян признал вампира… его зовут Лука. Это и есть Лукас. — Это имя всегда было популярно в Риме, — пожал плечами Александр. — Но, может быть, это все же он, — мисс Гордон пролистнула свой блокнот, — Вот, у меня записано, что он мог жить в Риме еще в тринадцатом веке, когда был написан тот портрет. — Примерно. — Поправил ее Александр. — Ну да, точного года нет, но вроде бы похоже. Ладно, год неважен. Он вампир, живет в Риме давно, зовут Лука. Мы можем его просто расспросить. Если это был он, сейчас-то какой ему смысл скрывать? Срок давности любого преступления, совершенного в те годы, точно истек. Уайт улыбнулся, горячность девушки ему нравилась. Мисс Гордон не боялась выдвигать самые невероятные предположения, а не это ли делает исследователя — первооткрывателем? — Хорошо, думаю, что мы можем попробовать с ним поговорить, — согласился он. — Тем более что я помню, в каком участке он служит. Простым полицейским. Даже странно, что древний вампир, как вы говорите, избрал для себя такую скромную службу. — Быть полицейским не просто, — горячо возразила Ада. — У меня друг пошел служить в полицию, и ему приходится очень нелегко. С бандитами и преступниками церемониться нельзя, а он пацифист. — Паци… что? — не понял Уайт. — Пацифист. То есть он за решение проблем мирным путем, без оружия. — Гм, с такой позицией в полиции служить нельзя, это силовая структура. Ада кивнула: — Я тоже ему говорила об этом, но он настаивал. И сейчас служит. Пока вроде успешно. — Рад за него, — улыбнулся профессор, — но вернемся к нашей теме: записки Судьи. Вы говорили, что у него был способ справиться сразу со всеми вампирами города. — Да, с помощью тех статуй и столика. Как я поняла, статуи должны были действовать, как… как… не знаю. На самом деле я не понимаю, зачем они нужны, — призналась Ада. — Все просто, — Уайт взял у нее из рук блокнот и нарисовал схему: пять точек, соединенных одной линией. — Ты сама сделала вывод, что в середине звезды находится Пантеон. Пять точек, проведенные от них линии сходятся в шестой, а в середину поместить тот самый столик, который работает как накопитель энергии, например. Кто-то его активирует…Допустим, кровью. А потом по этим линиям, — он нарисовал волнистую черту вдоль линий пентаграммы, — идут потоки силы и совершают некое действие. Как линии электропередачи: от трансформаторной будки энергия идет в дома. — И вампиры погибают от этого электричества… то есть силы, — закончила мысль Ада. Профессор пожал плечами, отложил карандаш: — Может быть. Не знаю. Я сталкивался в своей работе с разными артефактами и примерно представляю себе принципы действия некоторых из них. Но подобный масштаб… с таким встречаюсь впервые. — Давай проверим твою теорию? — азартно предложила Ада. — Столик есть, статуи тоже. Расставить их далеко не выйдет, но мы можем попробовать на небольшом участке. Да хоть в том же сарае, где хранятся статуи. Уайт приподнял брови и рассмеялся: — Мне нравятся твои дерзкие идеи, Ада. Согласен. Самому интересно, что будет.