— Да вроде я все рассказал, что знаю, — Ян пожал плечами. — Опять же, меня подробности их жизни не интересовали. — А что тебя интересовало? — возмутилась Ада, в которой заговорил ученый. — Только способы их убийства? — И это тоже. Но в первую очередь, как их находить. Как выяснилось, я чувствую вампира, если оказываюсь рядом с ним. Запах меняется. — Они что, гнилью пахнут? — скривилась девушка, представляя себе ходячий разлагающийся труп, который тянет руки к шее своей жертвы. — Нет, травой. Я так чувствую. И вообще, они же не мумии твои любимые, — съехидничал Ян. — Они выглядят как обычные люди. Для того, чтобы поддерживать силы и внешний вид, им достаточно поспать в летаргическом сне несколько часов. Хотя они могут и несколько дней проспать, или даже лет. А проснувшись, они снова выглядят также, как в момент обращения. Например, если у вампира была борода, то она снова вырастет. А вот если он ее сбреет после пробуждения, то расти она уже не будет, пока он не поспит опять. — Угу, отличная примета, — буркнула Ада. — Если нет щетины, то либо вампир, либо аккуратист. А женщины? Они ведь среди вампиров тоже есть? — Есть, — грустно сказал Ян. — Я же рассказывал тебе про ту, которая убила мою мать. У женщин волосы отрастают так же. Ада внимательно перечитала все, что успела записать, и сделала вывод: — Получается, что обычный человек не сможет узнать вампира, пока тот не начнет из него кровь пить. Пшебжинский кивнул. — Грустно. — Мисс Гордон поднялась, прошла по комнате, разминая уставшую руку. Еще раз пролистала свой блокнот, надеясь увидеть в записях хоть какую-то подсказку, но в заметках не было ничего обнадеживающего. Получалось, что люди ничего не могли противопоставить вампирам. Но ведь как-то Ян с ними все же боролся? Вон, шкатулку использовал, чтобы скрываться. — Слушай, — вдруг оживилась она, — Их артефакты ведь работают и у людей? Как этот твой камень, например. Так, может быть, есть такие артефакты, которые помогают вампирам опознавать друг друга? Они бы людям очень пригодились. — Вряд ли, — пожал плечами Ян. — Они друг друга чуют без всяких амулетов. Ада сникла. Внезапно ей очень-очень захотелось тоже увидеть хоть одного вампира. — Здесь, в Риме, сейчас они тоже есть, — заметил Ян, как будто угадав ее мысли. — Одного я вчера на площади видел… видел… — он вдруг замер. Потом запрокинул голову и истерически расхохотался: — Господи! Какой же я идиот! Вот почему я все забыл! Ада на всякий случай встала, Ян вдруг стал ей… страшен. Он смеялся, некрасиво раскрыв рот, пальцы вцепились в листок, став похожими на птичьи когти, кадык ходил вверх-вниз, а глаза закатились так, что она видела белки. — Мистер Поляк, может, тебе водички налить? — осторожно спросила она. Ян перестал смеяться также резко, как и начал. — Вчера я поехал от тебя на такси, на площади была толпа, там говорил речь какой-то тип, и все были буквально в экстазе от его слов. А потом я увидел вампира. Он смотрел на меня, и я перепугался до потери памяти. Даже не помню, как попал домой. А проснувшись, забыл половину предыдущего дня. Чуть тебя не забыл. — И почему так получилось? — удивилась Ада. — Воздействие! — выкрикнул Пшебжинский. — Вампирское воздействие! Я попал под него вместе со всей толпой. А у меня все же есть какая-никакая защита, вот она и сработала таким способом: память мне отшибла. — То есть ты тоже маг? — сделала вывод Ада. Ян отвернулся, принялся аккуратно складывать бумаги на столе, переложил пару листков в другом порядке. — Нет, — ответил он, не глядя на девушку. — Просто я умею немного защищаться. — Этому тебя научили те же люди, которые дали сведения о вампирах, — догадалась Ада. — Те, которые взяли с тебя подписку о неразглашении. Не бойся, я никому ничего не скажу. Ян посмотрел на нее. В серых глазах плескался настоящий страх. — Зря я тебя в это втянул, — тихо сказал он. — Уже втянул, поздно жалеть. Ада вытащила из сумки перерисованную карту, выложила ее на стол перед Яном. — А теперь скажи, какое отношение к Детям Ночи имеют эта карта и эти стрелки? Часть пятая В которой происходит первое нападение Вечером все кошки серы. Нет, профессор Александр Уайт прекрасно знал, что в поговорке была «ночь», но именно в сумерках сливаются лица, фигуры делаются похожими на тени, а люди легче могут стать охотниками или жертвами. Самые же страшные дела подчас вообще творятся не ночью, а днем, под ярким светом солнца. Уайт уже давно не боялся никакого времени суток, поэтому выбрал для исследовательской прогулки предзакатное время. Он неспешно брел по улице Делла Альмони, размышляя совсем не о делах, а о прекрасном вечере, ожидающей дома бутылочке вина, а также об исторических событиях, имевших место в этих краях примерно полторы тысячи лет назад. В те годы здесь бывало очень шумно. Здесь находился рынок, на котором можно было купить все, что угодно, от восточной бумаги до раба-гладиатора. А в небольшом доме у рощи жил молодой и веселый патриций, у которого было два сына: один, посвященный Марсу, и второй, посвященный Плутону[i]. И жизнь их была очень яркой и впечатляющей. Александр так погрузился в свои мысли, что не сразу заметил крадущуюся за ним тень. Какой-то человек следил за профессором, прячась за углами домов, сливаясь со стенами, скрываясь за деревьями рощи. Уайт чуть замедлил шаг, пытаясь незаметно разглядеть преследователя, но тот маскировался очень хорошо. Профессор сунул руку в сумку, висящую через плечо, и сжал рукоять ножа, который постоянно носил с собой. В случае нападения он сможет за себя постоять, в этом он не сомневался. Вот только зачем кому-то понадобилось следить за обычным ученым-историком? Версию о местной шпане Александр отбросил сразу: воры в Риме вели себя иначе. Они точно знали, что можно взять у их жертвы. А при Уайте не было даже кошелька, он не собирался за покупками. Кому могло бы захотеться его убить, он тоже с ходу предположить не смог. Конкуренты предпочитали нападать на него словами: писать научные статьи, доказывая, что он шарлатан, и спорить на лекциях. В крайнем случае, взбешенный историк мог запустить в него чернильницей или книгой. Но убивать никто из них явно не стал бы. Тем временем тень не приближалась, а продолжала двигаться на почтительном расстоянии. Но при этом таким образом, чтобы не терять профессора из вида. Это уже становилось не смешно, и Уайт решил, что пора заставить неизвестного перейти к активным действиям. Он сорвался с места и побежал. Почти сразу за спиной послышался топот бегущих ног. Похоже, что преследователь решил наплевать на конспирацию. Они вылетели на виа Аппика Антика. Уайт резко остановился —и преследователь врезался в него. От толчка профессор не удержался на ногах и упал. Неизвестный занес над ним что-то: не то заостренный камень, не то диковинный нож. Александр перехватил его руку и сжал так, что у нормального человека хрустнули бы кости. Но напавший даже не поморщился, упорно пытаясь вырваться и достать Уайта своим оружием. Профессор никак не мог отвести от него глаз, пытаясь определить, что это —даже в такой ситуации он оставался ученым. Александр успел усмехнуться этой мысли, чем сбил с толку нападавшего. Тот на мгновение замер. Этого Уайту хватило, чтобы перекинуть его через себя и оттолкнуть. Но встать он не успел. Нападавший сумел извернуться и ударить. «Все-таки нож», — определился профессор, когда тяжелое лезвие прорезало его руку. Навалилась сонливость. Перед глазами все поплыло. Откуда-то издалека донесся женский крик. Потом быстрые шаги. Потом раздался выстрел, а вслед за ним — звук падения тела. Уайт попытался открыть глаза, которые почему-то оказались закрыты. Чья-то рука помогла ему приподняться, к губам прижалась фляга: — Профессор, — услышал он взволнованный женский голос, — выпейте воды. Ян, что ты стоишь, как истукан? Помоги ему! — Я сам, — прохрипел Александр, открыл глаза, сделал несколько глотков и вгляделся в окружающие его фигуры. Рядом с ним на земле сидела та девица из архива… как там ее? Мисс Гордон. Она поддерживала его за плечи и поила водой из фляжки. А рядом стоял ее польский приятель и с ужасом разглядывал лежащее неподалеку тело. — Ян! — снова позвала мисс Гордон. Поляк отвернулся, коротко выдохнул и подошел к ним. — Вы ранены, мистер Уайт, — сказал он. — Рука… И снова замер, потрясенно глядя на Александра. Уайт поднял руку, по пальцам текла кровь, странный нож валялся рядом. Мисс Гордон ахнула, прижала пальцы к губам. — Какой ужас! Он хотел вас убить? — вскрикнула она. — Не думаю. — Александр подобрал нож второй рукой. — Этим убить можно, только если по голове стукнуть или в сердце воткнуть. Не в руку точно. Он осмотрел нож. Тот был сделан из обсидиана, Александру не раз доводилось видеть подобные предметы, так что определить навскидку камень не составляло труда. Рукоятка из дерева, удобный хват, продуманная модель. От лезвия пахло миндалем. Значит, еще и отрава. Александр поднял глаза на молодых людей, чтобы успокоить их, но не успел сказать ни слова: поляк, посмотрев на нож в суеверном ужасе, схватил за плечи мисс Гордон и попытался оттащить ее от Уайта: — Ада, он вампир! Мисс Гордон и профессор непонимающе переглянулись, потом Ада осторожно положила ладонь на руку Яна. — Послушай, я все понимаю, ты нервничаешь, но… с чего ты взял, что профессор — вампир? Уайт поднялся на ноги, сунул обсидиановый нож в сумку, стянул пиджак и принялся его отряхивать, внимательно глядя на поляка. «Пшебжинский», — вспомнил он фамилию. — Потому что это — специальное оружие против вампиров, — Ян ткнул пальцем в сторону профессорской сумки. — Человека простая царапина от него не убьет, а вот вампиру будет плохо. Видишь, ему плохо! Он обвиняющее уставился на Уайта. — У меня друг оказался вампиром, — задумчиво проговорил тот. — Я воткнул ему в сердце осиновый кол, а он умер. Ада рассмеялась, оценив шутку. — Ян, если меня или тебя ткнуть ножом, нам тоже будет плохо. И не потому, что мы вампиры. — Но… Александр перекинул пиджак через локоть, снова залез в сумку и вытащил нож. — Вы об этом? Так вот, молодой человек, ваша дама абсолютно права. Кого бы ни ткнули этим предметом, хорошо ему не будет. В том числе и потому, что лезвие смазано цианистым калием. Запах чувствуете? И он сунул нож под нос Яна. Тот вздрогнул и попятился, но собрался с силами и понюхал. — Действительно, пахнет миндалем. Уайт протянул ему нож. — Подержите, пан, мне бы руку перевязать. Ада поспешно вытащила из своей сумочки платок: — Вот, возьмите, профессор. Я могу помочь, я ходила на курсы медсестер, умею делать перевязку.