– Джойс? – Джеймс Джойс, – кивнула Блум. Писатель. Знаешь такого? – «Улисс», – произнес, к своему удивлению, Бергер. Блум кивнула, нахмурилась. – Классический роман тысяча девятьсот двадцать второго года. Главного героя зовут Леопольд Блум. Последняя глава состоит из длинного монолога его жены Молли, произнесенного в постели. – Молли Блум? – спросил Бергер скептически. – Карстен решил, что я неспроста тоже люблю Джойса. И недаром меня зовут Молли, а он Блум. Он говорил, что это небесный знак, весть из мира, где все устроено более правильно, чем в нашем. Если мы поженимся, я приближусь к Молли Блум настолько, насколько это вообще возможно. А он будет моим Леопольдом. – Вот черт, – выругался Бергер. – Вот именно, из этого черти что получилось. Мы были совершенно незрелыми. Месяц пожили в моей квартире на Эульсгатан, мне этого хватило. Квартира была моя, не его, мы быстро развелись. Когда я его выгнала, он решил взять реванш и поменял фамилию на «Бойлан». – Не понимаю… – В «Улиссе» любовника Молли Блум зовут Бойлан. Дамский угодник, занимается рекламой, работает менеджером в сфере бокса, один из певцов – коллег Молли. Он периодически появляется в романе, в частности, Леопольд знает, что вечером тот собирается переспать с его женой. Карстен взял эту фамилию мне назло. Чтобы показать мне, что он еще вернется, только уже в роли любовника, а не мужа. Мне так кажется… – А потом пошел работать в СЭПО? Как и ты? – На самом деле, это Карстен замолвил за меня словечко. Он внезапно позвонил, сказал, что СЭПО очень нужны секретные агенты, а лучших кандидатов, чем актеры, не найти. К тому моменту я уже не была так очарована актерской профессией, больше интересовалась законом и правом. – То есть он замолвил за тебя словечко твоему же отцу? Августу Стену? Молли замерла. Мрачно посмотрела на Бергера и отчетливо произнесла: – Он мне не отец. Мы просто однофамильцы. Они встретились взглядами, долго считывали друг друга. Наконец Блум проговорила: – Зачем было Карстену убивать нашего ублюдка, да еще сваливать это на тебя? Что вообще происходит? – То, что происходит, плохо с этим вяжется, в том-то все и дело, – сказал Бергер, подходя к доске. – А происходит вот что. Он показал на портрет. – Аиша Пачачи у Карстена. Семь минус один. Он оказался предателем, тем, кого Стен целый год пытался вычислить. Ты знаешь, о чем я говорю. Бергер внимательно наблюдал за ее реакцией. Он заметил ее замешательство, и не будь она Молли Блум, он заключил бы ее в свои объятья. Но перед ним был один их лучших секретных агентов службы безопасности, одна из лучших актрис, которая уже не раз обводила его вокруг пальца. Он усмехнулся. Подумал: «По крайней мере, ты не знаешь, что беременна от меня». А вслух произнес: – Тебе ведь об этом известно? И ты, и твой бывший муж Карстен много лет работали бок о бок с Августом Стеном. Вы должны были общаться, так сказать, на регулярной основе. – На самом деле все не так, – пробормотала Блум. – А как? – Август Стен отлично умеет распределять обязанности. Он раскладывает части по разным ячейкам, и границы между этими ячейками нерушимы. Я ничего не знаю о том, чем занимается Карстен. И чем сам Стен занимается, тоже не знаю. – Карстен забрал Аишу у Вильяма, чтобы не дать ее отцу рассказать, когда, где и как произойдет крупный теракт в Швеции. По всей видимости, твой бывший супруг сотрудничает с ИГИЛ. И на этот раз невозможно было определить, насколько искренним были ее страх и удивление. Интересно, если ему удастся выбраться живым из этой переделки, не превратится ли он в законченного циника? Сможет ли хоть капельку верить в искренность и непосредственность? Заговорив снова, он сам почувствовал, сколько недоверия звучит в его словах: – Ты ничего не знаешь о Карстене, которого разыскивает все СЭПО, и при этом нашла меня здесь, в том месте, о котором известно лишь Стену. Что-то тут не сходится. – Я не собираюсь тратить время на объяснения, – спокойно ответила Блум. – Либо ты мне доверяешь, либо нет. – Как ты нашла меня? – продолжал настаивать Бергер. Она с горечью взглянула на него и произнесла: – Один из моих контактов администрирует вертолетный транспорт в СЭПО. Бергер ощутил внутри себя что-то липкое и терпкое. Он вновь показал на фотографию и сказал: – Вот что необходимо сделать. Найти Аишу, спасти ее, остановить Карстена. Любой ценой остановить этого подонка Карстена. Наша работа еще не окончена. – И как предполагалось, что ты должен был здесь делать? – спросила Блум, обводя жестом большую комнату. – Ты тут просто сидишь, твое подключение никак нельзя назвать санкционированным. И почему Стен тобой занимается, ты ведь даже не СЭПО? Ты чужак. – Я на фрилансе, – ответил Бергер. – Вот почему я здесь. Занимаюсь фрилансом, даже не представляя, в чем моя задача. Я жду. Но мне этого мало. Я хочу делать еще что-нибудь. Поэтому, воспользовавшись твоим оборудованием, я подключился к архиву СЭПО. Так что давай перейдем к делу. Во время нашей с тобой охоты на Вильяма, когда он перевез семь похищенных девушек из Больсты в квартиру в Хеленелунде, Карстен нашел его, забрал Аишу – и больше никого – и отправился в Тенсту. Там он уже два года как владел квартирой под фамилией Юхан Свенссон. Там же у него был домик на крыше, который он приобрел еще раньше под именем Свена Юханссона, представителя гибралтарской фирмы Big Exit Ltd., и где он разводил пчел. Там Карстен пару дней назад подготовил ловушку для СЭПО, заманил нас на крышу, при помощи пчел вывел из игры двух человек – один из которых, твой бывший партнер Рой, погиб – и зарядил в домике мой старый служебный пистолет, направив его таким образом, чтобы он отстрелил мне член. Тот самый служебный пистолет, из которого он ранее убил твоего похитителя. Свалив все на меня. Блум посмотрела на него в упор, побледнела. Казалось, на лице ее не осталось ни кровинки. – Карстен убил Роя? – медленно произнесла она. – Я работала с Кентом и Роем много лет. – С помощью пчел, – подтвердил Бергер. – Чертовы пчелы! Я летел с ним потом в одном вертолете. Он лежал на двух носилках, Молли. Блум подняла глаза к потолку. Бергер подумал, что даже актриса не может бледнеть вот так по заказу. Такое не сыграть. Значит, она не притворяется. Она действительно не знала о гибели Роя. – А что с Кентом? – спросила она, не опуская глаз. – Думаю, с ним все будет в порядке. Хотя напрямую связаться с больницей я не могу, как ты понимаешь. – И Карстен все это спланировал? – До мельчайших деталей. Двое в домике. Один пострадал очень сильно, другой в меньшей степени. Дорога для третьего более или менее расчищена. А там ему по плану должен отстрелить член его же собственный пистолет. – Этот третий – ты? – Он меня явно не любит, – заметил Бергер. – Ну, для человека с отстреленным пенисом ты неплохо скрываешь боль. – Моя счастливая звезда подсказала мне присесть, прежде чем открывать ящик с заряженным оружием. На мне был бронежилет. Вот уж огромное спасибо. – Бронежилету? – Моей счастливой звезде. – Откуда ему было знать, что ты примешь участие в штурме домика на крыше? – спросила Молли Блум, немного порозовев. – Я много думал над этим. Это единственное, что никак не связано с заданием Карстена, на котором он, судя по всему, надеется заработать массу кровавых денег. Мне кажется, что он просто-напросто видит во мне соперника. Ему нужна ты, Молли. Ты для него незаменима. Он хочет вернуть тебя, прежде чем ослепнет. – Джеймс Джойс тоже ослеп, – произнесла Молли с гримасой. Бергер кивнул: – Леопольд Блум так и не может забыть своей Молли. Молли Блум уставилась в темноту. Бергер проследил за ее взглядом. – Мне кажется, постановка в Тенсте была разработана с высочайшей точностью, – произнес он наконец. – Я должен был прочесть подсказки, потом выдвинуть ящик и лишиться пениса. Раз – и главный соперник кастрирован. Но вышло не совсем так. – Что за подсказки? – спросила Блум. – В маленьком конвертике, – пояснил Бергер, показывая пальцами размеры конверта. Блум помолчала, как будто забылась на время, потом сказала: – И что в нем было? – Две написанные от руки фразы. Одна – цитата из Шекспира о пчелах, в которой на самом деле говорится о каком-то контракте, связавшем Карстену руки. А вторая – слова «как андалусские девушки». – Вот черт! – воскликнула Блум. – Вот черт? – переспросил Бергер. – Андалусских девушек я узнаю. Это из «Улисса», из внутреннего монолога Молли Блум. Мне кажется, я кое-что помню: «yes when I put the rose in my hair like the Andalusian girls used or shall I wear a red yes and how he kissed me under the Moorish wall». Что-то в этом роде.[5] – Он точно говорит о тебе, Молли! – воскликнул Бергер, впервые ощутив, что толща льда между ними слегка треснула.