А может быть, конверт уже стоял там и раньше? Остался от выброшенного старого букета? Если бы не письмо номер четыре, Ди, наверное, удовлетворилась бы следующим объяснением: какой-то полусумасшедший солдат из Армии спасения решил совершить добрый поступок для одинокой заблудшей души, лежащей в тоскливой кровати в палате тоскливой больницы. Но письмо номер четыре – вот оно. Не без некоторого самодовольства Ди мысленно вернулась к вчерашнему утру. Она внимательнее посмотрела на текст, и ее озарило. Не умственно отсталый, а, наоборот, умный человек не стал бы указывать источник. Библейские цитаты можно без труда найти в Интернете. «Иоан. 9:39» – это уже избыточная информация. По крайней мере, складывается впечатление, что писал это человек недалекий. Если кто-то действительно залез в палату Блум, вычислил нужное окно в темноте, пошел на такой риск, – значит, все, что этот человек вывел аккуратным почерком, тщательнейшим образом продумано. Ди отбросила на время версию об Армии спасения и набрала в Гугле дословно «Иоан. 9:39». Цитата появилась на самых разных языках. Бесконечное множество библейских сайтов. Но Ди не сдавалась. Дошла до тридцатой страницы. От изначального запроса уже и следа не осталось. Она переключилась на картинки. Появился коллаж из религиозных изображений, от отрывков текста из немецкой Библии шестнадцатого века до логотипа общины «Слово жизни», от божественного света, струящегося из облака, до порхающих голубков с оливковой ветвью в клюве, от рекламы вроде «Позаботься о теле, которое подарил тебе Господь» до кадров из фильма «Эмигранты». И еще кое-что, в самом низу: фрагмент карты с квадратиками вдоль береговой линии, продолжающимися дальше на суше. Вздохнув, Ди нажала на это изображение и увидела буквенные и цифровые обозначения перед каждым квадратиком. Одно из них – «9:39». Номер участка. А как же «Иоан»? А вот, над обширным участком земли действительно написано «Иоан», в качестве подзаголовка. Ди открыла страницу, на которой была найдена карта. Сообщество совместной собственности. На острове в шхерах. Дачный поселок под названием Иоаннохамн. То есть «Иоан. 9:39» означает «участок 9:39 в дачном поселке Иоаннохамн». На острове Утё. На самом деле, на этот остров ходят рейсовые теплоходы. Ближайший отходит через час. Она будет у причала через двадцать минут. Успеет еще что-нибудь выяснить. Ди выяснила, кто владелец участка. Попыталась связаться с этим Слободаном Ивановичем, попала на автоответчик неизвестного ей таксомоторного парка. Нашла информацию о ближайших соседях, позвонила. Одна соседка ответила. Она в данный момент не на острове, но знает, что Слободан обычно зимует в Белграде – «не переносит шведскую зиму». Сидя в машине по дороге к причалу, Ди чувствовала, что начинает понимать Слободана, и понимание это лишь усилилось, когда она села на пустой паром, рассекающий все более тяжелые и плотные комья смешанного с дождем снега. В домике Слободана Ивановича, на участке 9:39, она нашла голову лося и маленький конвертик. А в нем – небольшую открытку с обведенной в кружок четверкой на одной стороне. Которая теперь лежит перед ней, рядом со своей открыткой-сестрой. Ди перевернула ее и прочла то, что не давало ей покоя: «I am but mad north-north-west. When the wind is southerly, I know a hawk from a handsaw».[7] Гамлет, как она выяснила. Когда он притворялся безумцем. Шекспир и Библия на двух поздравительных открытках, цитаты выписаны одним и тем же мелким почерком. Но что все это означает? По столь скудным строкам невозможно ни о чем догадаться. Полное разочарование после точного попадания с островом Утё. Такой спад после напряженного ожидания. Возможно, тот, кто подписывал открытки, именно этого и добивался. Где-то лежат письма номер один и номер три. Возможно, в них есть то, что наполнит смыслом письмо номер четыре. Но по большому счету, это не имеет значения. Кто-то пробрался в палату к Молли Блум, лежащей без сознания, для того, чтобы заманить кого-то, возможно, саму Блум, в пустой домик на Утё. А там – тупик. Кто же станет затевать такое только для того, чтобы подразнить человека? Интересно, преуспела ли Блум в поисках Бергера. Ресурсов у нее гораздо больше. Возможно, сейчас они уже вместе. Ди долго сидела, глядя в пустоту, то есть на глухую стену гаража. Наверное, настало время сдаться, вернуться домой, лечь в постель рядом с храпящим Йонни, засунуть в уши беруши и ждать топота маленьких ножек Люкке. Ди решила – пора. Она выдвинула верхний ящик, засунула туда конверты и открытки. В ящике уже лежала кипа бумаг. На секунду Ди остановилась, затем приподняла бумаги, взглянула на выписки со счетов, найденные в кабинете Августа Стена в Сольне. Она просматривала их уже не раз и никак не могла найти, за что зацепиться. Может быть, стоит попробовать еще раз, проработать каждую деталь. Ди вздохнула. Остается надеяться, что семья сегодня будет спать долго. Она разложила счета за мобильную связь справа от стола, а выписки операций по кредитной карте – слева. Села на пол и принялась за работу. Сначала кредитка. Раздался телефонный звонок. Где-то звонил ее мобильный, причем мелодия была совершенно незнакомая, видимо, Люкке развлекалась с сигналами. Мелодия звучала ужасно раздражающе, просто била по нервам – видимо, ее закачал в телефон какой-нибудь уставший от жизни инженер. Наконец Ди удалось найти телефон. Подозрение зародилось в тот момент, когда она извлекла его из-под кучи бумаг, которые совершенно точно не трогала этим утром. Когда Ди увидела аппарат, он показался ей куском чуждой материи. Ди ничего не оставалось, как мыслить рационально. У нее три мобильных телефона. Личный телефон, рабочий телефон и новый телефон. То, что она сейчас держит в руках, – явно не личный телефон. Но и не рабочий. Это ее новый телефон. Телефон с фотографиями, сделанными в офисе СЭПО. На него еще никто не звонил. На дисплее высветился «неизвестный номер». Ди переждала еще один сигнал. Собралась с мыслями. Любопытство взяло верх. Слишком уж она увлеклась. – Да? – ответила Ди. – Это Дезире Русенквист? – спросил мужской голос. – А вы кто? – задала встречный вопрос Ди, хотя голос показался ей до боли знакомым. Где же она его слышала? Видимо, никак не вспомнить, потому что неожиданно услышать этого человека в своем телефоне. – Это Юнас Андерссон, – представился мужчина. Не было необходимости добавлять: «Начальник отдела безопасности и разведки СЭПО, оперативный начальник всей Полиции безопасности». – Это личный номер, – осторожно произнесла Ди. – Он нигде не зарегистрирован. – Прошу прощения, – сказал Юнас Андерссон. – Также мне очень жаль, что приходится звонить вам так рано воскресным утром. – Мне так и не вернули мой рабочий мобильный, – пожаловалась Ди. – Сейчас для этого не самое подходящее время… – Мы пытались, – прервал ее Андерссон. – Но на месте в отделении полиции вас не оказалось. Оказывается, вы в отпуске. Но, как вы уже, наверное, догадались, звоню я по другому поводу. Ди почувствовала, что ей необходимо встряхнуться. По крайней мере, она может действовать так, как будто встряхнулась. – Вы никак не можете знать этот номер, – сказала она. – Мы можем намного больше, чем вы думаете, – ответил Андерссон таким же твердым голосом. – Но надо отдать вам должное, запасного мобильного я никак не ожидал. Однако когда наш дежурный техник в самые скучные ночные часы пересматривал записи с камер наблюдения, сами понимаете, что он там обнаружил. «Вот черт», – подумала Ди. Единственная мысль. – И что вам нужно? – спросила она. – Нам необходимо встретиться, – ответил он. Прямо так и сказал. – Согласна. У меня много вопросов, на которые хотелось бы получить ответ. Оперативный начальник Полиции безопасности засмеялся. Потом откашлялся и сказал: – Сейчас восемь двадцать две. Мы можем встретиться в десять на нейтральной территории? – А что означает «нейтральная территория»? – Кондитерская Тэссе. «Что за черт?» – подумала Ди. А вслух произнесла: – Окей. Она уже собиралась повесить трубку, когда услышала: – И еще, комиссар. Возьмите с собой мобильный телефон. – Только если вы принесете мой, – произнесла Ди, тем самым ставя точку в разговоре. 28 Воскресенье, 6 декабря, 8:22 Возможно, это и было похоже на бизнес-класс Сингапурских авиалиний. Но самолеты-то всегда тесные. А конспиративный дом с единственной спальней на перспективу вряд ли можно назвать удачным вариантом. С другой стороны, будущее уже позади. Бергер спал на полу, если это можно назвать «спал». Блум снова легла на диване, укрывшись парой дополнительных одеял, взятых с катера. Как показалось Бергеру, ей удалось поспать чуть больше, чем ему. Оба уже давно встали и теперь допивали кофе после завтрака. Они старались двигаться как можно тише. Бергер уселся перед компьютером. Блум приоткрыла дверь в спальню, заглянула, затем вернулась, оставив щель, и села рядом с Бергером. – Дыхание стало более ровным, – прошептала она. Он кивнул, подался вперед, поближе к монитору, кивнул в сторону компьютера, шепотом ответил: