— Крис, ты разделываешь меня глазами… — Муженек как-то нервно сглотнул. Я поспешила отвести взгляд в сторону. М-да… неловко получилось. — Может, раздеваю? — уточнила с надеждой. — Нет, безапелляционно отрезал Риг. Опять мимо. — Ну что, полезем самоспасаться? — бодро спросила я. — А у нас есть варианты? — в исконно гномьей традиции отвечать вопросом на вопрос ответил Риг. — Умереть от жажды. — Я была Генерал Очевидность. — Крис, тебе никто не говорил, что честность — не твой конек? — Вот так всегда. Честность — не мой конек. В пять лет у меня был морской конек, так папа тоже заявил, что он не мой и должен плавать на свободе, про конек крыши вообще молчу, сколько раз я с него падала… Что тогда мой конек-то? — Я несла отборную, прямо-таки элитную дурь. Зато напряжение уходило. — Ну хочешь, я тебе, как выберемся, коня подарю. Будет у тебя свой конек, — растерялся Риг. — Давай. Только горбатого, — тут же воспользовавшись моментом, заявила я, чем окончательно ввела светлого в ступор. А спустя четверть удара колокола нам и вовсе оказалось не до разговоров. Мы ползли. Правда, сначала немного поспорили. Риг попытался отобрать у меня роль первопролазца, но я заявила, что мне в вертикальную узкую щель протиснуться проще. А если все же не удастся выбраться, то давать задний ход и пихать светлого ногой в макушку не так жалко, как если бы он меня. От такой трактовки светлый лишь усмехнулся, но согласился. Я нырнула в щель первой, Риг следом за мной, подтянувшись и ужом ввинтившись в дыру на потолке. У меня даже возникло подозрение: не затесались ли в его роду наги? Ведь плечи светлого были явно шире, чем лаз. Затрещала ткань рубашки, мои нервы, но… Но спустя пару вдохов Риг подтвердил, что при небольшом насилии и изрядном усилии возможно все. Насилии над собственной анатомией и усилии по преодолению ее несовершенств. Мы лезли по этой расщелине, которая, вопреки опасениям, не сужалась, а наоборот, расширялась. Если поначалу я пробиралась, опасаясь застрять, то сейчас побаивалась, как бы не упасть вниз. Ход начал все больше напоминать воронку, а я изображать белку-летягу. Ноги, что упирались в противоположные стены, скоро должны были достичь классической фигуры «шпагат обыкновенный поперечный», но тут магический светляк надо мной мигнул и замер. Я задрала голову и спустя миг с облегчением выдохнула. Кажется, мы куда-то добрались. Главное, чтобы это не был новый завал. Выкарабкавшись из расщелины, я создала светляка побольше и огляделась: нет, не завал. Это оказалась еще одна пещера, узкая, невысокая, с покатым сводом, больше всего похожая на штольню для тролля-переростка. Она уходила вверх не слишком круто, но за несколько ударов колокола, что мы шли, по ощущениям поднялись на несколько полетов стрелы вверх. — Интересно, сколько времени? — вопросил Риг, видимо, чтобы хоть что-то спросить. — Шесть с половиной ударов колокола. Скоро в академии ужин. — Хронометр внутри меня работал исправно. — Откуда знаешь? — удивился светлый. — Я чувствую. И никогда не ошибаюсь во времени. Ответ заставил Рига призадуматься. — И на что еще у тебя такое же абсолютное… чутье? — насторожившись, вопросил он. — А тебе зачем? — Я тоже решила проявить бдительность. — Ну, я хочу знать о тебе как можно больше… — выдал он аргумент и тихо добавил: — Так, на всякий случай. — На всякий случай? — пропыхтела я в спину бодро топающего вверх светлого. — Вот, уже узнал, что слух у тебя тоже отменный. — Оптимизмом светлого можно было оглушать не хуже, чем тролльей дубиной. — К слову, о том, чтобы знать друг о друге побольше… Расскажи-ка, милый супруг, что ты мне голову со своей бедностью морочил аж до нервного тика? — сердито спросила я и передразнила блеющим голосом: — Я бедный, у меня нет ни медьки в кармане… Он замолчал. Спина выпрямилась, а потом светлый резко развернулся. Так, что я, шагавшая за ним следом, едва не впечаталась носом в его грудь. Задрала голову, с вызовом глянув в лицо мага. Хищно очерченные скулы, упрямый взгляд. Сейчас в полумраке пещеры, который рассеивало лишь мерцание светляка, Риг неуловимо напомнил мне кого-то… Но кого? Черты у него были благородные, я бы даже сказала — аристократические. Вот только масть не та. Роды отцов-основателей нашей империи славились светлой кожей и светлыми же волосами. А Риг напоминал уроженца южных морей или сына Темных земель со своей смуглой кожей и каштановыми волосами. Лишь его глаза, насыщенно-синие, говорили о том, что он — белый маг, а не чернокнижник. — Может, передохнем? А то мой ответ не из коротких. Я отступила на шаг, осмотрелась и… Села там, где только что стояла. Это место было ничуть не лучше и не хуже остальных. Поерзала. Поняла, что не хватает опоры для спины, и пододвинулась к стене. Риг последовал моему примеру. Еды у нас не было, воды тоже, поэтому пищу телесную заменили духовной. Рассказ светлого был, как он и обещал, длинным. Риг и вправду родился в бедном квартале. Его мать была служанкой у богатого аристократа, молодой, красивой и в меру наивной: она знала, что хозяин не поведет ее под венец, но надеялась, что у мага хватит порядочности на заклинание, мешающее зачатию. Но, как оказалось, у сиятельных если и имелось такое добро, как совесть, то плескалась она на самом донышке. И то лишь мутные остатки. В общем, отец Рига не расщедрился ни на противозачаточные чары, ни на повитуху… Видимо, посчитал, что двойного жалованья для служанки будет достаточно. Впрочем, когда родился сын, он взглянул на бастарда и со словами: «Сумел родиться — пусть теперь живет!» — бросил на стол матери полновесный кошель золота. — И что самое паршивое, когда я еще не появился на свет, мой отец уже знал, что я его сын, он чувствовал внутри матери свою кровь, но ничего не сделал. — Риг, а как это «чувствовал»? — Я зацепилась за странность в рассказе светлого. — Заклинанием или амулетом? Тот лишь плечами пожал: это особенность его рода. Как я могла знать точное время, так и его отец мог определить, что бастард Ригнар — его отпрыск, а не подменыш, за которого служанка хотела получить билет в безбедную жизнь. Но безбедной жизни не случилось. А спустя четырнадцать лет некогда молодая и красивая Китти слегла. И вскоре умерла, оставив Рига. — И ты сорвался? — уточнила я. — Да, дар пробудился. Причем сильный. Наверное, из-за него отец и решил взять меня к себе, признать. Вот тогда я узнал, насколько глубока пропасть людского двуличия. Те лэриссы, которые не удостаивали взглядом таких уличных босяков, как Риг, широко улыбались лэру Ригнару. И не только улыбались. — Он жестко усмехнулся. Светлый рассказывал, как нанятые учителя вдалбливали в него манеры, как он постигал науку светского высокомерия, все больше убеждаясь, что никому он сам по себе не нужен. Лэров, лэрисс, да и простых горожанок интересовало, сколько золотых у него в кошеле и на счету в гномьем банке, кто его отец и вписал ли тот сына в завещание. Лишь немногих интриговал десятый уровень дара. Да и то это были в основном маги-преподаватели. — Ты поэтому решил стать гонщиком? — Я сидела, уперев локти в колени и водрузив подбородок на кулаки. — Отчасти. Захотел доказать, что я чего-то стою сам, если не как маг, то как летун. А еще я влюбился в скорость. А теперь вот — в тебя. Потому что ты приняла меня таким, какой я есть. Теперь мне стала понятна и причина игры в бедняка, и причина ревности Ригнара, когда он увидел подвеску с сапфиром, и причина его осторожности. — Безднов стратег, — зевнув, проворчала я. Усталость накатила как-то вдруг. Глаза начали немилосердно слипаться. Словно организм против воли хозяйки решил: все, хватит. — Между прочим, до того, как я сбежал от отца, мой наставник прочил мне карьеру дипломата, — усмехнулся Риг. — И не будь у меня десятого уровня дара, да хотя бы девятка или восьмерка, я бы мог стать атташе в том же эльфийском княжестве… — И тогда бы в моей жизни не случилось тебя, — борясь с зевотой, ответила я. — Крис… — Риг вмиг стал серьезным и отчеканил: — Я. Ни о чем. Не. Жалею. Захотелось прижаться к нему, почувствовать его сильные руки на своих плечах, вдохнуть его запах. Светлый для меня был волнорезом, способным рассечь любой штормовой вал. Но вместо этого я провалилась в сон. Уже на границе грез и яви почувствовала, как отчего-то стало удобнее и теплее. А вот проснулась я в кромешном мраке. Сначала испугалась, потом ощутила под собой теплое мужское тело, услышала шипение Рига, которого нечаянно пихнула в бок. Светлый сонно заворчал. Со второй попытки я сумела-таки создать светляка и проморгалась. Риг широко зевнул и потянулся. А я тут же поняла, что хочу есть, пить и… еще кое-что. Воровато начала озираться, но ни кустиков, ни укромного уголка поблизости за то время, что мы спали, так и не возникло. — Ну что, пойдем тебя спасать, светлый? — разминая затекшие мышцы, вопросила я. — Следуя твоей логике, тебя, ужасная темная, спасать не надо, — сыронизировал Риг, тоже поднимаясь. — Как это не надо! Я очень ценный объект, который идет в связке с тобой. Неловкость момента пробуждения ушла, сменившись куда более насущной потребностью. — Догоняй, — усмехнулся светлый, который будто понял меня без слов. И, встряхнувшись, энергично потопал вперед. А я осталась, правда, ненадолго. А потом припустила следом. Ход все выше забирал вверх. И чем дальше мы шли, тем сильнее все менялось: отголоски звуков, запахи, колебания воздуха. Я уже не чувствовала ног от усталости, когда подъем закончился и мы вышли в пещеру. Вот теперь это точно была пещера, а не странная длиннющая нора. Подземный зал, раскинувшийся перед нами, был не просто большой. Огромный. И мы стояли у его края. Ригу, регенерация которого за сутки закончилась, а потому магия снова была при нем, пришлось создать не светляка, а целую огненную звезду и запустить ее ввысь, чтобы мы смогли увидеть не пещеру — огромное поле. На нем могла бы поместиться не только наша академия, но и весь городок Хорс, улицы которого я знала как свои пять пальцев. Вот только одна беда — телепортируй его сюда, и он тут же бы провалился. По центру пещеры имелся гигантский колодец. — Никогда не думал, что его увижу, — потрясенно проговорил Риг. — Кого? — Что, — поправил светлый. — Город ушедших мастеров. О нем ходили легенды. До великого разделения всех рас в Войне Без Единой Битвы, после которой темные ушли за перевал, здесь жили гномы.