Примет ли выбор твой король, вот в чем вопрос. Я позволила Сайрусу поверить, что описанная мной девушка именно та, о ком говорится в пророчестве. Но я же знаю, что его отец стоит за их встречей, тогда как же он может ее не одобрить? А значит, это две разные девушки. Будет ли на балу еще кто-то, кто привлечет внимание Сайруса? И есть ли тут еще какое-то скрытое значение, которое я не могу понять? Мне тревожно. Боги любят играть нами. А потом еще это видение с… Я не знаю с чем. С силуэтом какого-то монстра. Мне бы хотелось увидеть больше. В половине восьмого в двери моей башни стучится Эина, бывшая медсестра принца и принцессы, жутко упрямая пожилая женщина. – Ты последняя осталась, кто еще не собрался. Выходи сейчас же. – Я не иду на бал, – отвечаю ей через приоткрытую дверь, но, когда оборачиваюсь, три феи, что служат во дворце, уже умудряются залететь в башню через открытое окно. После долгих споров, ругани и чихания Эина притаскивает меня к зеркалу. Она раздевает меня до сорочки и накрывает мой нос платком, чтобы я не вдохнула фейскую пыльцу. Но феи все равно меня сторонятся. – У тебя месячные? – кудахчет Эина около меня. – О нет, это проблема? – протягиваю я. – Видимо, мне все-таки придется остаться. – О, они переживут. Просто постарайся, чтобы не попало на платье. Она издает какие-то трескающие звуки. – Ты можешь с ними разговаривать? – Я быстро учусь. Феи о чем-то щебечут между собой, как будто спорят из-за деталей, потому что из ниоткуда появляются ленты и тут же исчезают. Фух. Что ж, я довольна, пока они не пытаются разорвать меня на три части. Феи весьма упрямы в отстаивании своих вкусов. Ветерок обдувает мои ноги. Когда опускаю взгляд, то вижу, как феи достают из воздуха мотки шифона, чтобы укутать меня, превратив в кокон. Каждый слой ткани тоньше предыдущего. На моих руках возникают перчатки, на ногах появляется обувь, а остатки лунно-серой ткани превращаются в вечернее платье. Когда я отхожу от зеркала, платье следует за мной, как туман, стелящийся по земле. Оно колышется даже от самого легкого моего движения, а маленькие жемчужины на низком вороте сияют, словно роса на паутине. – Ох, – вздыхаю я, удовлетворенная результатом работы фей, но нос мой все еще прикрыт. – Выглядит замечательно. Эина кивает, самодовольно улыбаясь. Она расплетает мою косу и собирает волосы в искусную высокую прическу. Я подношу к лицу маску, сотворенную феями. Из зеркала на меня смотрит феникс, его серебряные крылья расправлены и переливаются на свету всеми цветами радуги. К счастью, туфли оказались очень практичными и удобными, поэтому я не падаю и не сворачиваю шею, когда Эина почти выгоняет меня из башни. Наверное, мне стоит попробовать насладиться вечером. Северная часть дворцового сада пустует, и некому стать свидетелем моего прихода, некому оценить мою сумочку, шаль и веер, что были любезно наколдованы к моему платью. Я оставила их на скамейке в саду. Прохожу мимо «львов» и «драконов» во внутреннем дворе, каждый из которых одет в роскошный наряд: юбки, бросающие вызов гравитации, кареты, поезда, меняющие цвет, изысканная вышивка, на работу над которой уйдет как минимум год. Одно из платьев похоже на огромную клетку с летающими в ней птицами. Гламур фей по высшему разряду. Феям наплевать на подпольную борьбу смертных до тех пор, пока они сами не захотят покрасоваться. Обычно я легко могу определить, с кем феи только из-за амброзии: у этих людей слишком мягкие руки, слишком чистая обувь, а ведут они себя слишком вульгарно. Но в маскарадных костюмах эти богатеи неотличимы от реальных подопечных фей. Настоящими победителями сегодняшнего вечера являются те, кто торгует амброзией. Я присоединяюсь к очереди людей при входе в бальный зал, словно еще одна красивая дурочка в поисках своей судьбы. Войдя же в помещение, я перестаю дышать. Словно звезды сошли с небес. Я видела, как украшали зал. Знаю, что зеркала на стенах создают иллюзию бесконечного пространства. Туман, стелющийся по полу – это какой-то фокус химика. Над головой аккуратно расставлены тысячи свечей, напоминающие узоры созвездий в ночном небе. Это не магия, но к ней очень постарались приблизиться. Как только часы пробьют одиннадцать, девушка, предначертанная Сайрусу, войдет через эти двери, и на мгновение я забуду, что все это обман. Слуга проводит меня к центру зала, где танцуют и пируют жители столицы. До меня долетают обрывки разговоров: предположения о том, в какой маске будет принц, о его истинной любви и будуарные разговоры о том, сколько людей будут прелюбодействовать друг с другом сегодня ночью по темным углам. – За всем этим безразличием я вижу, что у принца большая добрая душа… – А тело у него божественное! Простите, наверное, это богохульство? Я бывала на разных пафосных мероприятиях и умею носить улыбку на лице, как и любую другую маску, которую надеваю каждый день. Но впервые после столь долгого времени я чувствую себя не в своей тарелке. Все рады быть здесь, их головы запрокинуты назад в радостном смехе, когда я… Наполняю тарелку едой и ухожу. Не собираюсь ни с кем разговаривать. Никто здесь не вызывает симпатии. А сплетни скучны и уже все мне известны. Я никогда не была социальным существом. В детстве молчание гарантировало безопасность, делая тебя неприметной тенью, к тому же я не могла свободно говорить о своем даре, чтобы кто-нибудь с недобрыми намерениями не воспользовался этим. Когда я только прибыла во дворец, то была достаточно скромна, пока не разобралась, что здесь к чему. Дворяне добры, но их доброте верить нельзя. Многие из них имеют родственные связи с Лидайнами, пусть и дальние. И именно они заставили меня задуматься, а не повезло ли мне на самом деле, что я сирота, и некому воспользоваться мной из-за моего положения. Улицы научили меня быть осторожной, но жизнь во дворце превратила мое сердце в кусок чистого льда. Маленькая часть моей души надеялась, что Судьбы всегда судят честно: лучшие люди живут лучшей жизнью. Но, приступив к своим обязанностям, я поняла, что все это чушь. Люди жестоки, даже когда у них есть все и даже больше. А особенно, когда они боятся потерять то, что у них есть. Мои мелкие кражи стали ничтожными по сравнению с преступлениями богачей: купцами, что пренебрегают правилами, лордами, что заключают сделки, которые разваливаются задолго до того, как на бумаге высохнут чернила, Советом, который плетет интриги за закрытыми дверьми. И все же они все приходили ко мне, не переживая и не стыдясь того, что я могу увидеть. Я узнала, как создается цветущее королевство, и добродетель к этому не имеет никакого отношения. Я и сама заключала сделки, создавала альянсы, но не могла изображать смех в этой компании. Не без гримасы. Вздохнув, нахожу взглядом самый большой круг людей. Именно там должна быть Камилла и, конечно, вино. У меня уходит меньше минуты, чтобы найти принцессу, усевшуюся на столе, как на троне, окруженную как минимум дюжиной девушек. Пара радужных крыльев растет из ее темно-синего бархатного плаща. Маска покрыта павлиньими перьями длинною в мой рост. Она жестом зовет меня к себе, а я, чтобы не портить ее вечеринку, стираю грусть с лица. – Мы с Сайрусом поспорили, кто из нас сможет закадрить больше дам до конца вечера, – говорит Камилла, приложив бокал с вином к губам девушки в маске кошки. По традиции, девушки целуют какую-нибудь безделушку и дарят ее тому, кто им нравится. И сейчас принцесса сидит на горе сокровищ, которым позавидовал бы любой дракон. – А Сайрус вообще здесь? Камилла указывает наверх. На втором этаже бального зала, облокотившись на перила балкона, стоит молодой человек в маске лиса. И, судя по вздохам в толпе, остальные его тоже заметили. Маска Сайруса далеко не была секретом, уж я об этом нашептала всем, кто приходил ко мне за предсказанием. Ювелир трепался о том, что к нему на прошлой неделе поступил специальный заказ, так что в каждой газете была срочная новость. Но, может быть, Сайрус оказался умнее, потому что я замечаю еще одного парня, выбирающегося из его тени, и на нем тоже маска лиса. За ним появляются еще двое. Потом еще четверо. Восемь абсолютно одинаковых лисов выстраиваются в ряд за балюстрадой и синхронно кланяются. Семь подставных, и среди них лишь один принц. Они расходятся, как только ступают в поле танцующих. Музыка оркестра манит их присоединиться, как и полные надежд большие, мечтательные, жаждущие глаза и хихиканье. Это продлится еще как минимум три часа. Я сверлю взглядом выход. – Постарайся продержаться до следующего боя часов, – просит меня Камилла, словно может читать мои мысли. Ворча, я направляюсь к столику с десертами. Девять ударов колокола. С меня хватит: свет слишком ярок, флирт отвратителен, а пирожное крошится прямо в лиф моего платья, так что, если Судьбы наблюдают за мной, то они не хотят, чтобы я здесь находилась. В глазах пестрит от количества джентльменов в масках лис. Как только я пытаюсь приблизиться к одному, меня окружает эта кружащаяся и визжащая кутерьма, доводящая до исступленного желания прокричать им в лицо: «Ни одна из вас, идиоток, не выйдет замуж за Сайруса! Вас всех обвели вокруг пальца!» Я плюхаюсь в кресло, стоящее в тени ледяной скульптуры лебедя, который уже подтаял и скорее напоминает утку. Столы ломятся от еды, и почти все торты остались нетронутыми. На другом столе стоит полноразмерная фигура дракона из хлеба, живот его набит фруктами и шоколадными монетами. Я начинаю нарезать на кусочки свой любимый торт – трехслойный лимонно-черничный, с огромным количеством безе в качестве украшения. Камилла замечает меня, когда похищает у официанта целый поднос с напитками. – Что это мы делаем? – Собираюсь съесть три куска торта и как минимум пять кусков сожалений, а на что это похоже? После второго съеденного куска я вижу единственного человека, которого не желаю убить в данный момент. В его руке фужер с вином, кудри зачесаны назад в хвост, на лице простая маска из слоновой кости и на голове шляпа с вопиюще ярким, лаймового цвета пером. Данте Эспараза, мой брат по несчастью. Он стоит в окружении своих друзей из университета. – Эспараза, какие у нас шансы? – слышу, как спрашивает его один парень. – Его Высочество однозначно выберет себе невесту, но никто никогда особо не говорил о его предпочтениях. Я был бы не против балов, будь у меня хотя бы шанс. – Боюсь, что шанс этот равен нулю, – отвечает Данте. – Ты должен признаться хотя бы нам, скромным неудачникам, что это довольно странно, что ты так долго являешься любимчиком Сайруса. Данте хмурится. Намек прозрачен, даже если его друзья не хотели его оскорбить. Но почему еще принц предпочтет проводить свое свободное время с каким-то бастардом из другой страны, а не с ними, если только они не предаются любовным утехам? – Ты намекаешь на то, что я настолько никудышный собеседник, что наверняка должен быть хорошим любовником? Даже не знаю, обижаться мне или принять это за комплимент. Его друзья заливаются громким смехом. Я касаюсь его локтя, и Данте с облегчением на лице отворачивается от них, как только видит меня. – Так, так, так, смотрите, кого нам принесли феи. Работаем, чтобы оправдать траты Камиллы? Краснея, я прикрываю грудь рукой. – Заткнись! – Хорошо выглядишь. – Я не чувствую себя собой. – Спешу тебя заверить, что можно быть мелочной и в прекрасном наряде. Он смотрит за мое плечо. Его друзья перешли к мясным закускам без него.