Я поворачиваю за угол. Шум дворца заглушает еще одна стена листьев. Тупик. Поворачиваюсь обратно и делаю еще один поворот. – Ой! Джентльмен в белом толкает меня прямо в кусты. Ветви царапают мои плечи, и вино выливается мне на руки. – Мисс… Подхватив меня под локоть, он свободной рукой стряхивает веточки, что зацепились за мое платье, и капли вина, пока другой рукой держит свой кубок. Я делаю шаг назад на случай, если он решит меня домогаться. Бал не мог стать хуже. – Приношу свои глубочайшие извинения. Вы в порядке? Голос звучит знакомо и заставляет мой мозг лихорадочно работать. Мой взгляд поднимается на его маску, и я чуть ли не падаю, попятившись. Чудовище, слишком похожее на то, что было в моем сне, смотрит прямо на меня. Морда его маски чуть острая, покрыта шерстью и чем-то напоминает оленя. Нежные ветви вьются золотом в его волосах, а упругие локоны припудрены блестками. Он напоминает лето. Заканчивают образ торчащие рога из кристаллов, на изгибах которых цветут розы, красные, как кровь. – Простите, я был… Мне нет оправдания. Сквозь маску на меня направлен взгляд зеленых глаз. Гламур всегда выдают глаза. В них слишком много жизни, а магия делает их пустыми и кукольными. Это глаза Сайруса. Но он не может быть здесь. Если он тут, то кто скрывается под масками золотых лисов, что кружат в танце на балу? – Мисс? – Что ты здесь делаешь? И почему ты нарядился в… Мое потрясение не становится меньше. Еще одно совпадение к куче других. Из всех, с кем я могла бы столкнуться, это оказался именно Сайрус, он же наш проклятый принц сегодняшнего вечера. Мир будто кружится. Я пьяна. Мне это все мерещится. Я отворачиваюсь от него, ища в темноте ориентиры, чтобы выйти, но, сделав два шага, спотыкаюсь о подол своего платья. Сайрус вновь ловит меня, и моя маска съезжает. – Вайолет? Голос его меняется кардинально, теперь он низкий и холодный. Это он. – Мои поздравления, – ворчу я, когда запоздалая волна стыда проходит по моему телу. Я поглаживаю серебристые перья своей маски. – Облегчила задачу, не так ли? У меня вообще-то нет подставных копий, что разгуливают по бальному залу. Уголки его губ, дрогнув, самодовольно поднимаются. Он все еще держит меня, и тепло его пальцев просачивается свозь ткань моего платья. – Признай, эта уловка прекрасна. Закажи восемь одинаковых масок, отдай их зачарованным актерам, и никто не заметит разницы. – А сам ты почему решил выглядеть вот так? Он тянется и касается одного из маленьких розовых бутонов на кудрявой лозе. – Моей истиной любви будет плевать, если я буду выглядеть, как монстр. Баликийская Провидица увидела мою маску в своем видении, и я подумал, что она идеально подойдет. К тому же, все там веселятся и без меня, а я могу спокойно дождаться одиннадцати. Если твоим предсказаниям можно верить, конечно. Я ощетиниваюсь. Это вызов? – Веселись. Я возвращаюсь в башню. Подняв свои юбки, чтобы вновь о них не запнуться, я направляюсь по тропинке в сторону, надеюсь, выхода. – Что, никаких возражений? Ты обычно любишь, когда последнее слово остается за тобой. Я знаю, что Сайрус подначивает меня, но он слишком самодоволен. – Нарываешься на ссору? – Подхожу к нему, натянув на лицо ту ухмылку, которой он жаждал. – Как и всегда, несмотря на твои действия. Что есть уловка, если не ложь под другой личиной? Признайся, что и в тебе есть капелька тьмы, что ты такой же… Такой же, как я. – С тобой у меня ничего общего нет. – Ты прав. Я хотя бы не пытаюсь казаться лучше, чем есть. Разница в его поведении никогда не была так ярко заметна, как в те тридцать секунд, когда он принял меня за незнакомку. Он запрокидывает голову, и его рога сверкают на свету. Мы начинаем обходить друг друга по маленькому кругу – наш ритуальный танец. – Ты меня ненавидишь, – говорит Сайрус. – Вовсе нет. На это уходит слишком много сил. Но кто-то должен. – Тогда обижена. Я усмехаюсь. – Если ты хочешь, чтобы я начала перечислять список всех причин, за которые я могу быть на тебя в обиде, то нам явно понадобится еще одна бутылка вина. – Ты боишься меня? Этот вопрос вызывает у меня смех. Его дыхание вырывается паром в ночной тишине. – Ты как-то спросила, что меня пугает, когда дело касается тебя. Причина у нас с тобой одна. Мы уничтожим друг друга с радостью и ни разу об этом не пожалеем. – Это угроза? Сайрус улыбается, но больше я ничего не могу разглядеть, так как все скрывает его маска монстра. – Тебя я не боюсь, – шепчу я, а в ушах раздается далекий стук. – Мы не сможем работать вместе, как король и его Провидица, если не будем честны друг с другом. Я снимаю свои перчатки. – Раз уж ты заговорил о честности… Сайрус пытается отступить, но я быстрее. Хватаю его руки, разлив напиток, а нити его судьбы разворачивают передо мной свое полотно. На первый взгляд, тугая от его мыслей нить старой обиды пульсирует злостью. Знакомая сцена всплывает перед глазами, та, которую я помнила и сама. Он все еще думает об этом дне, что был, кажется, жизнь назад. Только в его памяти все идет следующим образом: Из ниоткуда появляется девчонка, что спасла его от смерти, словно благословение Судеб. Грязная, но прекрасная. Чудо. Он привел девочку в свой дом, прямо в руки к голодному двору и отцу. Они поселили ее в башне, нашептывая ей обещания, что утоляли ее собственный голод. Он смотрел на то, как она становится всем тем, что ему противно. Он ненавидел то, чем она стала. Хитрой лисой со сладкими речами. Он ненавидел всех, кто сделал ее такой, еще больше, чем ее. Мои губы раскрываются в немом вопросе, когда Сайрус освобождает свои руки. Мне хочется смеяться. Но я едва ли могу издать хоть один звук. – Только не говори мне, что ты до сих пор задаешься вопросом, куда делась та девочка, которая тебя спасла. – Мне хочется, чтобы мой шепот сочился ядом и насмешкой, но я слишком поражена. – Никто меня такой не сделал. Живя на улицах, я отчаянно желала оттуда убраться. Я использовала тебя, чтобы получить эту башню, и больше ничего. Жизнь во дворце сделала меня холодной, но я сама выбрала этот путь. В его глазах бушует шторм. – Ты так гордишься своей бессердечностью. – Я знала последствия того пути, который выбрала. А знаешь ли ты? Бал, город и даже звезды еще никогда не казались такими далекими, как в тот момент, когда принц рассматривал меня, словно что-то опасное. Я проникала ему прямо в сердце. – Ты думаешь, что сам не обижен? – Я подхожу к нему еще ближе. Наслаждаюсь этим слишком сильно, чтобы признаться. – Каждый день моего пребывания рядом с тобой напоминает тебе о той, кем, ты думал, я была. О том, что я украла у тебя внимание твоего отца и начала жить без тебя. Еще один шаг к нему, и наши тела соприкасаются. Я чувствую, как бьется его сердце под рубашкой. Или это мое собственное? Мы стали старше и уже не подростки, коими были несколько лет назад, когда могли кричать и драться, сколько угодно, когда могли бежать так далеко и так быстро, чтобы не быть пойманными. Наши миры выросли и помрачнели, их заволокло тучами амбиций. Желаниями. Его губы так близко, что я чувствую выпитое им вино. Его ладонь хватает мою шею, словно останавливая меня до того, как я что-то успею предпринять, или, судя по тому, как его большой палец поглаживает мою кожу, желая притянуть меня ближе.