Крики в зале опять поднимаются до того уровня, когда они уже вызывают головную боль. Хорошо, что собрание переносят. Лорды и советники расходятся, шутя и ссорясь, продолжая вести диалог за пределами зала Совета. – Провидица, – обращается ко мне король, когда я поднимаюсь со стула. – Я хотел бы поговорить с тобой в моем кабинете. – Конечно, Ваше Величество. – Я жду его у двери. Золотая вспышка. Сайрус проходит мимо меня, даже не поздоровавшись. Тыльная сторона его ладони касается моей, и потрясение от этого момента кажется более коварным, чем есть на самом деле, даже несмотря на перчатки, в которые затянуты мои руки. Сегодня королю Эмилиусу не нужна посторонняя помощь, чтобы идти, но я все равно предлагаю ему свою руку из вежливости, и он ее принимает. Напряжение больше прочих факторов влияет на его состояние. Седых волос на его голове сильно прибавилось с начала лета. Мы болтаем о подготовке к свадьбе. Основные комнаты уже украшены в белое и золотое. Можно даже почувствовать запах готовящихся на кухне каждый час сладостей. Я пытаюсь направить разговор в более серьезное русло, когда мы заворачиваем за угол в сторону коридора, ведущего к его кабинету. – Я искренне согласна с тем, что говорит Сайрус, – говорю я аккуратно, стараясь звучать нейтрально. – Боюсь, что мы можем спровоцировать войну с Баликой, а в пророчестве Фелициты была война. Король пренебрежительно ворчит: – Баликийская армия крошечная. Мы разобьем их, если дело дойдет до войны. «Но речь тут не о победе, – хочу сказать я. – Война – это война, война – это кровь, война – это смерть». Когда я была ребенком, мне снились войны. Это не то же самое, что читать о ней в книжке. Я видела такие вещи, которые там не пишут: слезы, трусость, признания на смертном одре. Забытые нити, затрагивающие давние времена или, может быть, времена, которых никогда не было. С тех пор ничего не изменилось. История, которую никто не помнит, может и не существовать вовсе. Люди и места за пределами наших границ для короля Эмилиуса лишь цифры. Булавки и флаги на карте, значимые только в том случае, если они могут принести какую-то пользу. Его это не заботит. Он открывает свой кабинет и садится за стол. – Могу сказать, что Сайрус искренне хочет вознести нашу страну, – бубнит он. – Некоторые из его идей опрометчивы, но он их перерастет. Я рад, что вы начали ладить. Понимаю, что ты работаешь с ним больше в связи с ситуацией с Реей. – Да. – Отлично, отлично. Но не переусердствуйте и не будь с ним слишком мягкой. Он все еще слишком безрассудный, идеалистичный, и на него слишком сильно влияют путешествия и друзья. – Друзья. Он имеет в виду Данте. – Мой сын считает, что не нужно делить шкуру неубитого медведя, что за глупости? Он не хочет добавлять новые земли к нашим владениям просто потому, что боится ответственности. Ты бы никогда так не поступила, ты хватаешься за возможность, как только она возникнет перед тобой. Это признак настоящих амбиций. Я улыбаюсь, несмотря на то, что его похвала меня неожиданно раздражает. Король кладет ладони на карту Солнечного континента на стене. Если смотреть близко, то можно увидеть, что границы Эвинии не раз исправлялись в тех местах, где территория для создания новых доминионов расширялась за счет сожжения Фейского леса. Балика кажется совсем крошечной страной на юге по сравнению с Эвинией, втрое меньше по величине. Король кашляет в свой платок, а потом складывает его и убирает обратно в карман. – Эвиния – сильное королевство. Ты это уже знаешь. Мы добры и щедры – ни одной войны не было с конца правления моего прадеда. Сайрус будет хорошим королем, несмотря на наши разногласия, а если мы замечательное королевство с отличным королем, то как Балика или любое другое государство может жаловаться? Они будут благодарны. Конечно, Эвиния должна быть отличным королевством, другое просто неприемлемо. Потому что иначе мы будем мерзавцами. Агрессорами. – Когда состоится его коронация? – спрашиваю я. – Во имя всего святого, я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы продолжать править. Возможно, еще год или два. Зависит от того, сколько времени уйдет у моего сына на то, чтобы избавиться от своих глупых взглядов. – Ох. – До этого момента король утверждал, что передаст трон Сайрусу, когда он женится в конце лета. Неужели он только недавно поменял свое решение? Король Эмилиус, кажется, не замечает моей растерянности, переходя на новую тему, пока постукивает пальцем по губам. – У меня есть небольшая просьба. – Да, мой король? – Во время свадьбы я бы хотел, чтобы ты произнесла речь о союзе Реи и Сайруса. Сделай благословение Судеб официальным. Предсказание поможет избавиться от скептиков. В пророчестве есть порядок, которого нет в здравом смысле, как ты знаешь, и оно поможет зародить в умах людей мысль об объединении. – Конечно, я подготовлю речь. – Отлично, – улыбается он. – Я всегда могу на тебя положиться. Поклонившись, я ухожу. Только за пределами кабинета, в коридоре, мне удается вдохнуть. Меня тошнит от будущего, которое я вижу в своих снах, меня тошнит от будущего, которое хочет видеть король. Голоса в моей голове сказали, что война неизбежна. И разве это не то, во что я теперь тоже верю? Мир был создан для волков и их войн. Он создан, чтобы его завоевывать. Каждый век рождает новых королей и новые склоки, но скудоумие будет всегда, всегда будет жадность. Чтобы тебя запомнили, как кого-то хорошего, надо делать добро. Чтобы тебя запомнили, как кого-то великого, нужно по уши вляпаться в какое-нибудь дерьмо и выйти сухим из воды. Короля Эмилиуса запомнят великим. Король Эмилиус увеличил количество доминионов с восьми до четырнадцати. Он сжигал Фейский лес, который, как нам всем известно, опасен и необитаем для немагических существ, акр[7] за акром. Я всегда удивлялась, насколько эти слова принадлежат королю. Он эксперт в том, как свои слова превратить во что-то мудрое и значимое. Как интересно, что с каждым сожженным акром Фейского леса у Эвинии появлялся новый акр земли. Это делалось, чтобы расширить наши границы, но поняла я это только тогда, когда мне на это как-то указал Данте. После того, как ботаники научились извлекать амброзию, король Эмилиус превратил это знание в постоянный источник дохода. Все эти новые земли засаживали золотыми полями фейских цветов, которые потом использовали для изготовления амброзии. Фейский гламур стал трендом, преимуществом, которое можно купить за деньги. Старые сказки про фей были переделаны, подслащены для новых поколений, чтобы продать им картину из серии «и жили они долго и счастливо». Всевидящая госпожа Фелицита продвигала эту фантазию, она была главной свахой для жителей столицы, когда служила Провидицей. По отдельности эти детали ничего не значат. Совпадения, наложенные поверх историй и времени. Но все вместе? Возможно, разум в старческих глазах короля сияет слишком ярко. Успех Эвинии вовсе не в ее силе, землях или фейском гламуре. Это все разговоры о нашем величии. Они говорят нам, что все, чего мы достигаем, – судьба, что мы заслужили все, что есть в этом мире, и даже больше. Когда правда переменчива, как флюгер, ты становишься ветром. В обеденной зале я нахожу единственную радость сегодняшнего дня. Ну, насколько может ей быть сгорбленный, одутловатый, одетый в мятую одежду ученый, ставший неофициальным советником. Данте тоже обедает, так что у этих страданий хотя бы может быть компания. Я плюхаюсь рядом с ним и использую сегодняшний выпуск «Сплетая кружева» в качестве подставки под тарелку с супом, из-под которой выглядывает заголовок: «НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ: КАМИЛЛА ОЧАРОВАНА». К статье прилагаются портреты принцессы и леди Реи на прогулке в городе. Зиза Лэйс, как всегда, очень сильно полагается на спекуляции: Они успели сходить за покупками и поужинать в каждом квартале города. Невольные свидетели говорят, что они делятся модными советами, заставляя всех любопытствующих задаваться вопросом: «Это дружба или что-то большее?» Когда раздастся колокольный звон через две недели, мы сможем увидеть, как Ее Высочество будет сражаться с братом у алтаря за невесту. Звезды знают, наша принцесса всегда получает то, что хочет. Я с удовольствием громко посмеюсь, случись подобное, но Надия слишком невинна, чтобы быть типом Камиллы. Тем не менее, все может измениться после того, как принцесса закончит с ее преображением. Зиза бывает права, пусть и наполовину. Я на середине чтения ненавистной статьи, когда наместник лорда Деннинга приходит с тарелкой белой рыбы. – Мне определенно стоило больше путешествовать. Очевидно, что наша королевская семья предпочитает экзотику, – бросив взгляд на газету, потом на Данте, говорит он. Мне приходится удержать Данте за манжет его рубашки, когда его манеры в миг испаряются. Могу представить его невысказанный ответ: «Очевидно, что вы предпочитаете получать по лицу». Но Данте не прожил бы при эвинийском дворе так долго, если бы не умел себя контролировать, даже когда другие этого не заслуживают. – Урод. Мне стоило вмазать ему, – шепчет он, когда советник уходит. Данте забирает у меня остатки хлеба и тянется за масленкой, чтобы доесть его. – И получить вызов на дуэль? – предостерегаю его я. – Собрание Совета прошло ужасно. Король хочет распространить мысль об объединении Эвинии и Балики, но мне кажется, что он делает только хуже. – Если бы Балика могла доверять Эвинии, мы могли бы объединить усилия и искать Ведьму вместе, – вздыхает он. – Люди думают, что мы сотрудничаем не только в этом вопросе. Как видишь, мои визиты в королевское крыло не прошли даром. Как будто я могу предложить короне только мое подтянутое тело! – Ну, оно правда очень подтянутое, – сухо отмечаю я. – Они зауважают тебя, когда ты станешь королевским советником. Он яростно взмахивает ложкой. – Если это случится, то они будут думать, что должность я получил через постель. И самое ужасное в том, что я действительно очень хо… Я поперхнулась супом. – И я был бы не против определенных соглашений при других обстоятельствах. Мне бы хотелось, чтобы у Сайруса были высокие стандарты. – Как это щедро с твоей стороны. – Спасибо, – Данте искоса смотрит на меня. – У тебя тоже были бы преимущества. – Заткнись. После обеда мы идем в сады. Я чувствую, что Данте пытается вывести меня на разговор о Сайрусе всякий раз, когда речь заходит о нем, но только поговорить мы бы не смогли, находясь на публике. – Не хочешь выбраться за город? – словно прочитав мои мысли, предлагает он. – Разве ты не занят? – Смертельно. Но если мне придется расшифровать еще хоть одно послание от главы Грэмины, я начну борьбу с безграмотностью. – Он расчехляет свой пистолет, прикрепленный к плясу, и прокручивает его на пальце. – Разве ты не хотела научиться стрелять? – Нет, это Камилла хотела научить меня стрелять.