Я сжимаю губы и хмурюсь. Включая тот сон, что приснился мне семь лет назад, который позволил спасти Сайруса. Я помню его так же ясно, как в ту ночь, когда он мне приснился: небо над базаром, наполненное невообразимым количеством огней, под светом которых погиб принц. Но сейчас я знаю больше, чем тогда – это были феи. Они и тогда меня предупреждали? Долго томившаяся в моей голове мысль, наконец, сформировалась. – Это все изменит, – шепчу я. – Это то, чего боятся Судьбы. Данте смотрит наверх. – Чего? – Коронация Сайруса. – Нити переплетаются у меня в голове, собираясь в четкую картинку. – Я думаю, что он проклят потому, что Судьбы не желают видеть его королем, потому что это именно то будущее, в котором мы сможем избежать кровопролития. – Судьбы жаждут крови, поэтому им нужна война, поэтому они хотят короля, который позволит этому случиться. – В этом причина, почему они так хотели его смерти семь лет назад. Именно поэтому я не должна была его спасать. Мир неожиданно становится ярче и четче, когда все мои мысли проясняются. Это просто теория, но в ней есть логика, которая находит подтверждение на каждом уровне моего бытия. Тот лучик надежды, который я могу дать Данте, что, возможно, все его старания не будут напрасны, если Сайрус останется жив и взойдет на трон. Но мои сны все еще полны угроз и шипов, и есть еще множество вещей, о которых я не могу ему рассказать. Я все еще не могу ответить на самый важный вопрос из заданных мне. Где я окажусь, когда с проклятьем будет покончено? Ночью у меня вновь начинаются месячные. В моих снах Судьба, которая Судьбой не является, вздыхает. Она скрывается в беззвездной тени моего разума, в том месте, которое даже мое Виденье считает непостижимым, несмотря на то, что ему известно – там что-то есть. Мальчишка все еще жив. Ее благосклонность не дает мне покоя, хоть я ее и ждала. – Что вы здесь делаете? Я пришла, чтобы напомнить тебе о предательстве принца. И посмеяться над твоей глупостью. Я прищуриваюсь. – Если вы так хотите, чтобы я убила Сайруса, расскажите мне, как именно он передаст меня, – я покончила с туманными формулировками предсказания. Что случится, когда ты ему наскучишь? Когда ты перейдешь ему дорогу? Используй свое воображение. Такова истинная натура королей. – Это не доказательство. Хлопот с этим было куда больше, чем когда мы работали поодиночке, но сотрудничество с Сайрусом невозможным не было. Даже если наши личные отношения и неразумны. Этот голос в моей голове даровал мне шип, когда я была на самом дне, и они это знают. Сейчас они отчаянно пытаются утащить меня назад. Но когда кого-то накрывает отчаянье, они показывают свою истинную сущность. – Вы говорите, что вы не Судьбы, но работаете с ними. Я знаю, что работаете, – говорю я с определенной долей уверенности. – И вы хотите, лишь чтобы пророчество развернулось в худшем из его возможных вариантов. Вы помогаете и другой ведьме, не так ли? Она Провидица. И сейчас вы хотите завербовать и меня. Ответьте. Или вы пытаетесь улизнуть? Ты говоришь, что хочешь ответов, но есть правда, которую ты не готова узреть, – их слова быстры и остры. – Ты его игрушка. Правда в том, что ты ненавидишь себя за то, что хочешь им обладать. Почему ты даешь этой ненависти пировать? Мои щеки вспыхивают. Я впиваюсь пальцами в кровать. – Я не… Бессовестная, бессовестная Вайолет Лун… Но стыд в твоем сердце есть, и величие его в том, что он мал, прячется в темноте, где ты не можешь его отследить. Я облизываю губы. Я все еще могу почувствовать вкус крови на губах от того момента, когда наш с Сайрусом поцелуй стал слишком грубым. – Вы пытаетесь залезть мне под кожу, чтобы манипулировать мной. Манипуляции – язык, на котором говорят смертные. Любовь есть манипуляция, как и надежда. Пока пыл их речей растет, я снова слышу человеческие интонации в их голосе, и все же. – Кто вы на самом деле? Ох, маленькая звездочка. Ты задаешь неправильные вопросы. Я проваливаюсь в темноту и могу поклясться, что чувствую их присутствие рядом, кого-то на другом конце эхо. Проведя языком по зубам, я впитываю остатки металлического привкуса крови. Кровь усиливает магию Провидиц. Но что, если и у этой силы есть границы? Могут ли они стать настолько сильными, чтобы проникать в чужой разум? Судьба, но Судьбой не является. – Нет, – шепчу я, – вы Провидица. Ах, опять неправильно. Ты начинаешь меня утомлять. На этот раз я чувствую, как вибрирует наша связь. Я держусь за этот сон, не желая пока прерываться, когда темнота отступает… Я сильно прикусываю язык. Боль разливается по телу. Мой рот наполняется кровью. Давясь, я глотаю ее, густую и горькую, и чувствую, что новая волна силы пробуждается во мне, привязывая меня к этому темному миру, пока он растворяется. Смех отвечает, безумный и маниакальный, намного ближе, чем раньше. Я помню этот звук, отдающийся эхом с балкона, и из видения, где она в триумфе стояла над трупом Реи. В ярком свете, перед тем как проснуться, я вижу пару черных закрывающихся глаз и лицо, скрытое вороньими перьями. Ведьма Кошмаров. 20 Шип горит в огне. Я наблюдаю за тем, как он чернеет и сворачивается до тех пор, пока от него не осталось ничего кроме пепла в очаге. Сколько помощи оказала я Ведьме не по своему желанию? Как долго она шпионила с помощью моего разума? Она не звалась Провидицей, но обладала Виденьем, должна была, раз ей известно будущее. Она говорит о Судьбах так, словно с ними знакома. Какой бы злодейкой она ни была, увидев ее возможности, мне стало интересно, на что еще я способна? Виденье – это лишь одна из способностей Провидиц. Только потому, что она злая, не значит, что она не права. Но я думаю, что она хочет, чтобы именно так я и думала. До свадьбы остается две недели. Две недели до свершения судьбы. Ответы придут, хочу я их получить или нет, и я дрожу от предвкушения. Или все-таки от страха?