Выражение лица Ведьмы не меняется, прекрасная актриса. Я наложила заклятье на всех, кроме него. Он сделал это сам, – ворвалась она ко мне в голову. Я поворачиваюсь к нему, и Сайрус смотрит на меня, но не выглядит ни зачарованным, ни злым, на лице ни тени сомнения. Только решительность. – Так будет лучше для тебя, – произносит он, и это как пощечина. Я слишком сосредоточилась на двух Реях. В этом была моя ошибка: я забыла, что, несмотря на наличие у нас общих врагов, я была его врагом номер один, той, кто захватил его сердце и разум с того самого дня, когда мы встретились. Будь я менее упрямой, он бы уже давно избавился от меня. «Мы уничтожим друг друга с радостью и ни разу об этом не пожалеем». Он отвлекал меня все это время своими улыбочками и красивыми словами, чтобы я забыла эту истину, но сейчас я и подумать ни о чем другом не могу. Темная мысль заполняет разум, словно яд: Ведьма была права. Мне следовало проткнуть его сердце, когда у меня была такая возможность. Я уже почти смирилась со своей участью посмешища. На меня пялятся и обо мне шепчутся, пока мои уставшие ноги не приведут меня куда-то еще. Как кролик в ловушке, я не могу ничего сделать, кроме как бороться. Но я никогда не умела делать это изящно. – Это Сайрус пытался меня соблазнить, – вскипаю я, падая на мраморный пол бального зала, чтобы страже пришлось меня тащить к выходу. Смех слышен то с одной, то с другой стороны, но меня он не волнует. Сайрус не посмел обернуться. – Он хотел использовать меня. Он убедил меня, что у него есть ко мне чувства, что он хочет, чтобы я была смелой, но его сладкие речи полны лжи. Сегодняшняя ночь – напоминание мне о том, как сильно я отличаюсь. Помимо моего Виденья, помимо моих темных волос и глаз, помимо вечно хмурого лица, я боролась за свое место здесь. У меня нет тут союзников. У меня не будет ничего, если я не возьму это силой. Толпа довольна развернувшимся перед ней спектаклем, они рады любому развлечению, что могут получить. Не похоже, что на них все еще есть гламур. Нет, это именно то, какие они есть – легкомысленные и голодные, и правда их не волнует. Они просто хотят, чтобы было, о чем посплетничать. – Он лишь прикидывается Прекрасным Принцем, но вы это и так знаете. Вы все слышали эти слухи о том, какой он негодяй. Что ж, он возжелал меня первым. Меня не заботит, поверит ли мне хоть кто-то, но я оставлю последнее слово за собой, постараюсь насолить ему напоследок. Мне плевать, что потом с ними сотворит Ведьма. Они все могут сгнить. – Он поцеловал меня в моей башне и даже больше, а потом попытался заставить покинуть королевство, потому что видит во мне угрозу для своей короны. И вас это, возможно, совсем не волнует. Наверное, некоторые даже считают, что я это заслужила. Но знайте, что, в чем бы меня ни обвинили, он виновен тоже! Когда я делаю очередной вдох, с тяжелым вздохом раздается приказ короля Эмилиуса сквозь шум гостей. – Уведите ее с глаз моих, быстрее. 24 Я заперта в одной из свободных гостевых спален. Но клетка, хоть и комфортабельная, остается клеткой. Я хожу из стороны в сторону по ковру, вытоптав дорожку на пятнистом ворсе. Я не могу успокоиться и делать этого не собираюсь. Будущее, прошлое, все мои ошибки, все, что еще должно прийти – они наполняют мой разум, как кусты ежевики, не оставляя места для раздумий. И сбежать было бы не так уж сложно. Комната расположена на первом этаже, и окна достаточно большие, чтобы я могла через них вылезти. Но что я буду делать, когда сбегу? Вернусь в свою башню, буду заперта там? Дворец кишит стражами, и побег только усугубит мое положение. Заставит людей думать, что мне правда есть, что скрывать. Я стала заложницей их мнения обо мне. И это самое ужасное в произошедшем. Стражи у дверей, те, что служат Сайрусу лично, принесли мне графин вина и поднос с блюдами, что должны были подавать на банкете. Я положила это все на кровать, съела пару крекеров, размышляя над тем, что один из них сказал мне, когда уходил: «Его Высочество слишком мягок. Это больше, чем ты заслуживаешь. Ведьма или нет, ты бесстыжая». Не так давно мне казалось, что покинуть единственное место, которое я считаю домом, это худший из возможных вариантов развития событий, но мое воображение оказалось уж очень ограниченным. То, как Сайрус унизил меня на глазах у всего двора и заставил людей подозревать, что я стою за ведьминым планом, намного, намного хуже. Это будет преследовать меня до следующей жизни. Резкий стук в дверь. Сайрус врывается в комнату, и его глаза мечутся пока не находят меня. – Вайолет, я… Я оставляю еду и подхожу к нему. Стражи с ним нет, так-то я вольна делать все, что пожелаю, и начинаю с того, что толкаю его со всей силой, на какую только способна. – Пошел ты. Он хватает меня за запястья до того, как я смогу взять его за грудки. Он еще посмел быть этим расстроен. – Мой отец скоро придет… Дверь вновь открывается и захлопывается. Король Эмилиус единственный из нас, кто остался в своей официальной одежде, словно он отправился на бал, а не отчитывать провинившихся детей. Он положил обе ладони поверх львиного набалдашника своей трости, на которую опирается. Король никогда не показывал, что зол на меня, но сейчас я это вижу: напряженная челюсть, ярость в его дыхании. А дрожь в теле связана вовсе не с болезнью, а с гневом. – Даже не знаю, в ком я разочарован больше. О чем ты думал, Сайрус? Ты понимаешь, какие последствия… – Да. – Сайрус отпускает меня и, расправив плечи, встречается с отцом в центре комнаты. – Теперь ты не сможешь и ее использовать. Я давлюсь смешком. Вот оно – его благородство. Уничтожить меня, чтобы я никогда не смогла больше стать Провидицей, какому бы королю ни служила. Боги, он считает, что оказал мне услугу. Сайрус закрывает собой вид на лицо короля, но я вижу, что его рука, сжатая в кулак, покрылась красными и белыми пятнами от напряжения. Я жду криков. Я готова их встретить. Король бьет Сайруса по лицу. Кольца на пальцах короля оставляют царапину на щеке Сайруса, расцветшую от удара. С удивительной силой он взмахивает тростью и бьет Сайруса по ребрам. Это происходит так быстро, как вспышка, и вот Сайрус уже, сжавшись, лежит на полу с окровавленным лицом. Я инстинктивно отступаю назад еще до того, как успеваю понять, что делать. Я хватаюсь за панику, словно за якорь, в горле слишком сухо от шока, чтобы закричать. – Ты слишком полагаешься на красивую мордашку. – Король тыкает стонущего Сайруса своей тростью. – Тебе следует научиться новым трюкам. Кровь забрызгала ковер, когда Сайрус закашлялся. Король Эмилиус поднимает холодный, светло-зеленый взгляд своих глаз на меня, и я вздрагиваю. – Это правда? Ты правда связалась с моим сыном? – Разве это имеет значения? – я понимаю, что дрожу. – Хм. Ты права. Это не имеет значения. Как ты планируешь все исправить? – Я, эм, – я звучу, как маленькая девочка. Глупая. Напуганная. Я не могу это остановить. – Самым… Самым простым решением было бы, если бы Сайрус отрекся от своих слов. – К сожалению, я скорее выставлю лгуньей тебя, чем своего сына. – Король смотрит на меня еще немного. И хмурится. – Или лучше отрезать руку до того, как этот яд распространится. У Верданта две Провидицы. Мы начнем переговоры о переводе одной из них. Ты можешь отойти от дел. Держась на своем самолюбии, я сдавленно смеюсь. От страха или облегчения, не уверена. Все могло обернуться куда хуже. Сайрус в итоге получит то, чего он так страстно желал – избавление от меня. И отделается он всего парой сломанным ребер. Компромисс, верно? Сайрус поднимается на колени, качаясь и перехватив себя за грудную клетку. Сейчас, когда первая волна шока спала, часть меня наслаждается его болью. Он поправится, но хоть недолго будет страдать. – Я знал, что это ты подослал леди Рею, – говорит он, глядя на отца. – Я знал это еще до маскарада, знал, что ты попросишь Вайолет мне соврать… – И что? – усмехается король. – Рея – лучшая партия, чем то, что придумал бы ты. И все же я вижу, ты променял ее. И на что? Есть только одна любовь, которая имеет значение, Сайрус. И это любовь твоего народа. – И, по-твоему, империя сделает их счастливее? Наш народ не хочет быть сосланным за пределы королевства. Нашим людям не нужны украденные земли, только если ты им не навяжешь это решение. Ты не сможешь защитить или прокормить людей своим триумфом. Эти решения идут во благо только худшим из наших герцогов… – Кто тебя поддержит? У кого нет причин тебя поддерживать в обратном случае. Если ты хочешь что-то сделать, для начала нужно сохранить голову на плечах. – Он машет тростью сначала в мою сторону, а потом указывает ей в сторону Сайруса. – Вы оба умны и горды. Даже слишком, чтобы это было вам на пользу. Пусть сегодняшний день станет единственным днем позора для вас. Я не намерен вонзать этот нож еще глубже. И все же, я с удовольствием отправлю в изгнание Данте Эспараза. Сайрус резко вздыхает, а я слишком быстро поднимаю глаза. – Просто чтобы наказать нас? – спрашиваю я. – Он шпион. Ранее мы проверили его корреспонденцию и нашли доказательство того, что он пересылал зашифрованные сообщения в Балику. – Шпион? Нет… Это невозможно. – Когда Данте мог бы найти время на шпионаж? Мой рот широко распахивается от удивления. Только если это и не было причиной его вечной занятости. И, возможно, именно поэтому он не давал мне прочесть его нити. И причиной, почему он так хорошо умеет драться. Так поэтому его сегодня нигде не было? – Он единственная причина, почему война между нами еще не началась, – выплевывает Сайрус, не выглядя удивленным. – Он не шпион. Да, он помогал обеим странам. Я давал ему информацию, а он помогал поддерживать мир в обмен на обещания, которые я сдержу, когда взойду на трон. В другом случае, Балика не стала бы терпеть наше поведение. – Ты не понимаешь, кто твои настоящие союзники, – насмехается король Эмилиус. – Но в итоге они тоже остались в дураках. Не видать тебе короны. – Он достает карманные часы, бросив на них ленивый взгляд, и убирает обратно. – Приведите себя в порядок. Потом мы разберемся с тем, что вы натворили.