Служебное удостоверение Юры и в этот раз сослужило им добрую службу. Без него комендант – здоровенная тетка с голосом грубым, словно рев слона, и руками шершавыми, словно наждачная бумага, не стала бы с ними даже разговаривать. А так мигом преисполнилась желания быть полезной. – Так-то с нашим профессором никаких проблем обычно не бывает. Тихий он. Ребята, которые с ним по этажу соседствуют, говорят, они его иногда целыми неделями не видят. – Что же он у себя в комнате сидит? И носа наружу не высовывает? – А как же покушать? И другие надобности? – Так для этого кухня и санузел у него личный оборудован, прямо в его комнате. Незаконная перепланировка, конечно, непорядок, но я уж молчу. Человек в возрасте, заслуженный ученый, а такая судьба незавидная. Всю жизнь все для науки, все для института, а что в итоге? Комната в общежитии и та ему не принадлежит, служебная она. Но коли служебная, так я к ней вроде бы тоже отношения не имею, она в личном ведении ректора. И ванну с туалетом, и кухню для Тихона Ивановича в свое время именно он распорядился оборудовать. Это еще давно в девяностых годах было, тогда на многие вещи глаза закрывали. Сейчас бы не получилось, а тогда, пожалуйста. Раз и у Тихона Ивановича уже не просто комната, а отдельные апартаменты. Разговаривая таким образом, они вместе с комендантшей Зоей Павловной поднялись на лифте на четвертый этаж. Общежитие выглядело ухоженным. Стены были недавно покрашены в приятный для глаз светло-бежевый цвет. Всюду были наклеены веселенькие картинки, развешаны плакаты и расставлены горшки с цветами. Окна сияли чистотой. Нигде ни соринки. – Загляденье. – Стараемся, – скромно отозвалась Зоя Павловна. Они прошли по длинному коридору вдоль одинаковых дверей, снабженных номерами. И лишь одна дверь среди прочих безликих отличалась от остальных и цветом, и фактурой, и размерами. Она была более массивной и больше напоминала входную дверь в обычную квартиру, чем дверь в комнату в общежитии. – Вот мы и на месте. Внутри все было очень скромно, если не сказать что бедно. Попахивало птичьим пометом, но тоже не сильно. А вот из мебели тут была самая простая кровать, стол с одним стулом и шкаф, место которому было то ли на помойке, то ли в лавке старьевщика. Вся мебель и стены носили на себе следы засохших птичьих экскрементов, но это было неудивительно, ведь клеток Тихон Иванович не признавал, и все его питомцы, которых он выхаживал, использовали комнату ученого в качестве своего вольера. Юра покосился на Зою Павловну. Интересно, как ярая блюстительница чистоты и порядка относится к подобному? Но комендантша равнодушно взирала на весь этот мусор. – Тихон Иванович мне объяснял, главное, не затевать влажную уборку в его помещениях. А если подмести потихоньку, то оно и не пахнет совсем. – Можем мы осмотреть тут все? – Смотрите. Ваша воля. В прикроватной тумбочке ученого нашлось несколько мелких банкнот и горстка мелочи. Других денег в комнате не оказалось. И выкупать Василия из полиции пришлось Рите, внеся за непутевого мужика деньги из кассы своего магазина. А ведь за попугая Нине и Тихону был заплачен миллион наличными. Куда же делись все деньги? И не в этом ли исчезновении и крылась причина случившихся с Тихоном и Ниной несчастий? Зоя Павловна впустила сыщиков внутрь, а сама осталась стоять у порога. – А что случилось-то? – запоздало поинтересовалась она, следя настороженным взглядом за действиями молодых людей. – Почему Тихоном Ивановичем полиция интересуется? – Боюсь, что случилась неприятная вещь. Его похитили. – Похитили? – ахнула Зоя Павловна, хватаясь за свою монументальную грудь. – Кто? Как? – Двое неизвестных увели известного орнитолога из торговых рядов рынка, где он продавал своего ручного ворона. – Знаю. Видела я эту птицу! Агафоном его кличут. Хорошая птица, вежливая и обходительная. Тихон Иванович однажды нас с Агафоном друг другу представил, и ворон меня запомнил. С тех пор как мимо меня вдвоем идут, Агафон мне всегда головой кивает и каркает с плеча Тихона Ивановича, здоровается, значит. А он где? – Пока что у нас. Где это у нас, Зоя Павловна представляла с трудом. И встревожилась. – Поди, в полиции-то нет средств, чтобы за вороном должным образом ухаживать. Вы бы мне его отдали, уж я знаю, что ему нужно. – А что ему нужно? – Перво-наперво, мясо. Можно сырое, можно крутым кипятком запаренное. Ну, а потом Агафоша булочку сдобную очень любит. И обязательно, чтобы с теплым молочком. Он булочку в теплое молоко окунает и по кусочку кушает. Если сахарку еще добавить, тогда он вообще страшно доволен будет, но только много сладкого ему вредно, Тихон Иванович сладким своего ворона редко баловал. – Сладкое ему никто давать не собирается, – строгим голосом произнесла Саша. – А как ворон к Тихону Ивановичу попал? – Ой, это же целая история! Тихон Иванович хоть давно пенсионер, но свой родной институт не оставляет вниманием. Кафедра у него там, ученики, лекции читает. Но основная его страсть – это редкие в содержании птицы, которых он разыскивает, выкупает у глупых владельцев, которые понятия не имеют, как со своими питомцами обращаться, чтобы они хотя бы остались живы, не говоря уж о том, чтобы здоровы. Кого только у Тихона Ивановича не появлялось. Один раз даже кондор жил! Саша не выдержала и ахнула: – Кондор? Он же огромный! Я в зоопарке его видела. – А это был птенец. Его еще яйцом в страну привезли, тут в инкубаторе он вывелся, а дальше тупик. Не знали владельцы, что с этой птицей делать, как кормить. Кондор у них и заболел. Тихон Иванович об этом несчастье откуда-то узнал, поехал к ним и этого птенца к себе забрал. Тут он его вылечил и выкормил. Был кондору вместо родной матери. Без него птенец точняк бы загнулся. – Какой молодец, – сказала Сашенька, поскольку Зоя Павловна явно ждала какой-то реакции. Видимо, Сашенька угадала, потому что комендантша кивнула и продолжила: – И многих птиц и птенцов он вот также выхаживал, а потом в зоопарки или частные коллекции пристраивал, если видел, что владелец человек ответственный, серьезный и будет, как нужно о птице заботиться. – Это очень хорошо, делает честь Тихону Ивановичу. Но вы не видели у него вот такого попугая? И Сашенька извлекла смартфон, в котором было несколько снимков Яго. – Ой! – обрадовалась комендантша. – Это же Око! – Кто? – Попугай породы кеа. Очень редкая птица. – И этот попугай тоже жил у Тихона Ивановича? – Почти месяц он с Око возился. И скажу вам, единственный случай на моей памяти, когда Тихон Иванович потерпел провал. Не удалось ему вылечить птичку. Уж на что он опытный орнитолог, а тут в тупик встал. Вроде бы режим питания идеально отлажен, все витаминные и минеральные добавки птица получает, все анализы в норме и даже лучше того, оперение гладкое, ритмы сердца уверенные, все идеально, а птица грустит. И что бы ни делал Тихон Иванович, ничего не помогало. Так он и вернул бедного попугая его хозяевам. – А кто его хозяева? Вы знаете? – Как же не знать, когда они свою птичку чуть ли не каждый день приезжали навестить. Очень за попугая тревожились. Сначала бодро держались. Им про Тихона Ивановича каких только сказок не рассказали, они его чуть ли не магом и волшебником считали. Но с каждым днем надежда на то, что Око станет повеселей, у них таяла. И в конце концов они попугая забрали обратно к себе домой, но с условием, если Тихон Иванович найдет средство, которое бы Око помогло, то они ему попугая снова привезут. Вот оно что! Вот что была за лазейка, с помощью которой Тихон Иванович выманил столь нужного ему попугая. Сказал, что нашел средство, которое сможет вылечить Око. И доверчивые владельцы редкого попугая отдали свою птицу Тихону Ивановичу. А тот отдал ее своей сестре Нине. А уже Нина отдала Око тем ребятам, которые обещали заплатить за него миллион. – Нам необходимо познакомиться с этими людьми, с хозяевами Око. – Неужто они могут быть причастны к похищению Тихона Ивановича? – насторожилась комендантша. – А казались такими порядочными людьми. Муж с женой и двое деток у них маленьких. Но и то сказать, что уходили в последний свой визит от нас все четверо сильно недовольные. Даже сказали, что Тихон Иванович шарлатан, так им его разрекламировали, а он столько времени с Око провозился, а толку ноль. – Наверное, и денег он с них взял немало? – Кто?! Тихон Иванович? Денег взял? И комендантша, запрокинув свою огромную голову назад, оглушительно расхохоталась. С потолка посыпалась побелка. А где-то вдалеке что-то упало и разбилось. – Никаких денег Тихон Иванович сроду ни с кого не брал. А что ему в благодарность за вылеченных птиц приносили, он все на следующих своих питомцев тратил. Вы же сами видите, в каких условиях живет этот прекрасный человек. Кровать, стол и шкаф. Он и за туалет с кухней бы не стал заикаться никогда в жизни, это уж сам ректор так распорядился. Тихон Иванович самый скромный и самый деликатный из всех известных мне людей на планете. Он мой герой! Кумир! Идеал! Равных ему просто нет! И как же такой человек мог пойти на кражу чужой птицы? Одно с другим упорно не состыковывалось. – Нам все равно необходимо найти эту семью, которая владеет Око. – Даже не знаю, чем вам и помочь. Так-то мы с ними разговаривали, конечно, но до близкого знакомства дело у нас не дошло. Я даже имен их не знаю. Разве что деток у них Настей и Сашей зовут. Хорошие такие детки, очень к своему попугаю были привязаны и печалились, что с ним что-то не так. И тут Зоя Павловна приставила к виску палец, словно стреляла себе в голову, и выпалила: – Знаю! Я знаю, как вам разыскать этих людей! Бинго!!! Прозвучало это столь грозно, что выходящий из кухни молодой человек вздрогнул, а из его рук выскользнула кастрюля. И ее содержимое растеклось по всему коридору. – Ну вот! – расстроился паренек. – Покушал супчика, называется. – Соболев! – загрохотала Зоя Павловна. – Снова ты безобразие устроил! – Я не виноват! Я не хотел! – Растяпа ты, Соболев! Весь в своего учителя! Молодой человек нахмурился. – Не смейте плохо отзываться о Тихоне Ивановиче. Он благороднейший человек. – Шляпа твой Тихон Иванович, – не сдавалась комендантша. – И ты недалеко от него ушел. Что варил-то хоть, малахольный? – Мясной суп, – уныло произнес Соболев. – С вермишелью. Мама домашней тушенки прислала, я хотел всех ребят в комнате порадовать, а тут вот… – Не переживай, порадуешь моего Барсика. – Ну, разве что вашего Барсика. – Звать? – Чего делать… зовите, – уныло согласился Соболев.