– Ты закончил? – уточнил Блад, когда француз остановился, чтобы передохнуть. – Наши корабли подбиты, мы не можем выйти в море, а если бы и вышли, то там нас всё равно ждут испанцы! Я прав? – Да. Но всё равно избавь меня от своего слёзоразлива. Ни на что другое ты по‑любому не способен. – А что ты предлагаешь? – завизжал Каузак. – Укуси меня вампир, я‑то наивно надеялся, что у тебя будут хоть какие‑нибудь полезные предложения! Но раз тебе так дорога собственная шкура в проплешинах, то лучше тебе с дружками убираться к дьяволу или к дону Мигелю, тут от вас всё равно пользы ноль… – И пойдём! Мы, корсары, люди вольные и умирать из‑за твоей глупости не намерены, – зарычал Каузак и, хлопнув дверью, отправился на коллективную терапию к своей команде. Буквально через десять – пятнадцать минут он гордо заявился обратно. Блад сидел, опустив голову на грудь и качая ногой. Его философское раздумье Каузак счёл за уныние. – Мы с парнями решили воспользоваться твоим любезным предложением, капитан, – вызывающе объявил он, – или, правильнее, твоим отчаянным положением! Задумчивый доктор рассеянно взглянул на корсара. – Я только что послал человека к испанскому адмиралу передать, что расторгаю союз с тобой, если он разрешит нам уйти с военными почестями. Уверен, что он согласится. Мои люди уже грузятся на шлюп, мы отплываем немедленно. – Счастливого пути. – И это всё, что ты мне можешь сказать на прощание? – Я вроде бы уже сказал «счастливого пути»? А‑а, извини, оговорился… Убирайся к дьяволу, – не оборачиваясь, бросил Блад, считая тему исчерпанной, – тебе ещё конкретный маршрут указать? – Не понял… – Если конкретней, то в задницу к дьяволу! Каузак плюнул и с гнусными проклятиями выбежал вон. Ещё до полудня он отплыл вместе с шестьюдесятью своими сторонниками. Настроение пиратов было подавленным, но они всё равно ушли, несмотря на все попытки француза Ибервиля отговорить их. Буквально через несколько минут капитану Бладу доложили, что вице‑губернатор вновь слёзно умоляет его принять. Видимо, короткие размышления вкупе с весомым подзатыльником от любящей супруги пошли на пользу дону Франциско. Поэтому Питер принял его подчёркнуто любезно: – А вот и снова вы, дорогой губернатор! Ничего, что я без «вице»? Ради вас мы отложили поджог города до вечера. В темноте пламя смотрится куда эффектнее. Дон Франциско не был храбрецом, но ему хватало трезвого ума и деловой хватки. Он сразу же перешёл к делу: – Я хочу просить вас, дон Педро, немножечко отложить разрушение города. Завтра же утром я обязуюсь доставить вам выкуп – двести пятьдесят тысяч песо и сто бочек рома, которые отказался дать вам дон Мигель. – Но где же вы его соберёте? – искренне удивился Блад. Дон Франциско гордо задрал нос: – Это моё личное дело, мне помогут мои соотечественники. Поверьте, я… Но Блад резко оборвал его: – Клянусь всеми святыми, дон Франциско, да как только вы решились прийти ко мне с такой басней?! Получается, что город может до утра собрать такой большой выкуп? Значит, в Маракайбо гораздо больше золота, чем нам казалось. Я вдвое повышаю сумму! – Вы сами озвучили условия. – И что с того? Я же пират! Хочу и буду! Уверен, что, если мы протащим вас под килем пару раз, вы станете более сговорчивым! Вице‑губернатор чуть побледнел, его голос дрогнул: – Наверняка так бы сделали Морган, Л’Оллонэ и другие кровавые пираты, но так не может поступить капитан Блад. Вы джентльмен. Ну пожалуйста, будьте хорошим, не огорчайте мою супругу, ей нельзя нервничать… – Ах вы старый плутишка! – рассмеялся Питер Блад, поворачиваясь к гостю спиной. – Пытаетесь сыграть на моём великодушии, не так ли? – Взываю к вашей чести, капитан! – К чести пирата и вампира?! Нет, вы определённо сошли с ума! – он обернулся, оскалив длинные клыки. Однако дон Франциско ни капельки не испугался: – Я верю в честь капитана Блада. Все знают, что вы воюете как истинный джентльмен. А эти искусственные зубки оставьте для легковерных… Капитан Блад вновь засмеялся, снял зубные протезы, изготовленные, впрочем, из настоящих вампирских клыков, но на сей раз его смех звучал издевательски. Впечатлительный вице‑губернатор невольно поёжился, но ему и в голову не могло прийти, что сейчас мнительный доктор смеётся над самим собой. – Пусть будет так, дон Франциско. Ради спокойствия вашей жёнушки я дам вам время до утра, как вы и просите. Окрылённый хозяин города вприпрыжку отправился исполнять свои обещания, а капитан Блад крепко задумался о том, что сомнительная репутация рыцаря‑пирата всё же может иногда оказаться полезной. Питер вновь ушёл в свои мысли. Ему грезилась прекрасная мисс Бишоп в роскошном платье с глубоким декольте… Ночь прошла спокойно, испанцы не предпринимали ответных вылазок, а корсары наконец‑то смогли толком выспаться. Приблизительно через два‑три часа после рассвета о борт «Арабеллы» стукнулась большая шлюпка. Пираты подняли на палубу несколько бочонков с серебром и десяток мешков золотых слитков. Общая стоимость, по приблизительным прикидкам корсаров, как раз и вытягивала на двести пятьдесят тысяч испанских песо. На словах посланник вице‑губернатора передал, что бочки с ромом честно ждут их за городом. – Доставить прямо сюда в лом, что ли, было? – недовольно прогудел Волверстон, но ему объяснили, что дон Франциско не может сам покинуть город, а если дон Мигель узнает о его тайных переговорах с Питером Бладом, то вице‑губернатора просто повесят за измену. – Как же мы заберём наш ром с берега, чёрт побери? Выяснилось, что бочки поставили в полумиле от городских укреплений на суше. Там находился большой овраг, заросший кустарником и почти вплотную примыкающий к тропическому лесу. Если бы корсарам удалось как‑то незаметно высадиться на шлюпках, они могли бы постепенно перевезти обещанную часть выкупа. – Да как же наши шлюпки пройдут туда незамеченными? – горячился одноглазый гигант. – Питер, хоть ты скажи, что дон Мигель наверняка следит за всем озером! Питер! Разумеется, испанцы следили. Ещё бы! После такого морского поражения они жаждали реванша и жадно искали любую возможность отомстить ненавистному капитану Бладу. Более того, они не теряли времени даром. Им удалось снять с почти затонувшего «Сальвадора» тридцать пушек, увеличив таким образом и без того мощную береговую артиллерию ещё на одну солидную батарею. Теперь уже десятки часовых с подзорными трубами без перерывов на обед бдели за морем, подойти к берегу незамеченными не стоило и пытаться… – Ну, и что мы будем делать? – Волверстон нашёл‑таки доктора и требовательно схватил его за грудки. – Ты забываешься, друг мой… – Там наш ром!!! После секундного размышления Питер сунул за пояс пистолет, нацеленный в живот старого друга, а тот извинился за грубое нарушение субординации. Действительно, со всем этим надо было что‑то делать, и, пока лихорадочно производился ремонт кораблей, капитан Блад неустанно размышлял над сложной задачей, от решения которой зависела дальнейшая судьба всей экспедиции. А подумать было о чём. Тем более когда двести пятьдесят тысяч песо уже на борту, а сто бочек алкоголя манят тебя с берега… Сидеть в форте было слишком скучно, от неопределённости и бездеятельности среди пиратов начинались брожения, что никогда не приводило ни к чему хорошему. Люди могли взбунтоваться, сместить командование, на эйфории повести корабли на город и позволить перестрелять себя. Оставшиеся в живых стали бы лёгкой добычей испанского десанта из Маракайбо… В конце концов Блад, надеясь, что вдохновение осенит его на месте, решил провести разведку самолично. Рискуя жизнью, на утлом индейском каноэ он в одиночку подобрался к городу значительно ближе, чем это позволяла осторожность. Конечно, Блад рисковал, но был обязан проверить одно возникшее у него подозрение. Прикинувшись Чингачгуком, он проплыл туда‑сюда примерно на расстоянии мили от береговых укреплений. Что ж, он смог полностью удовлетворить свои подозрения: да, вся артиллерия форта была обращена в сторону моря. Сначала он даже обрадовался этому… Довольный разведкой, Питер вернулся в форт и, собрав Питта, Хагторпа, Ибервиля, Волверстона, Дайка и Огла, предложил им на всех парусах пролететь мимо берега на достаточном расстоянии от пушек и, быстренько высадив десант, забрать ром. Если испанцы и захотели бы их остановить, так для этого им пришлось бы перебросить на пиратов свои пушки. Предложение Блада было весьма холодно встречено всеми офицерами, за исключением Волверстона, который по своему темпераменту искренне любил бессмысленный риск. Более взвешенный Хагторп немедленно выступил против. – Это очень неумно, Питер, – сурово заметил он, качая головой, – с чего ты взял, что мы сможем незамеченными пройти вдоль берега? Корабли будут готовы только утром, люди и так работают в четыре смены. Испанцы не только обнаружат нас, но и вполне успеют перетащить свои пушки. – Допустим, но вдруг… – Какое «вдруг»?! Даже если нам удастся подойти к берегу незаметно, мы можем взять с собой в шлюпки лишь пистолеты, сабли и кортики. Неужели ты веришь, что три сотни смельчаков могут сдержать вчетверо превосходящего противника, если им вздумается пойти на нас в штыковую атаку? Дайк, Огл, Питт и даже Ибервиль, обожавший кровь, шумно согласились с Хагторпом. Блад, скрипя зубами, внимательно выслушал все возражения, пытаясь доказать, что он оценил весь риск, что пойдёт за ромом в первых рядах, своим примером вдохновляя корсаров, что атаковать испанцы вряд ли станут, потому что… И вдруг доктор заткнулся на полуслове, почесал в затылке, а затем в глазах его загорелось вдохновение. Опустив голову, он некоторое время что‑то взвешивал, бормоча то «да», то «нет», а потом, смело взглянув в лица своим офицерам, громко воскликнул: – Укуси меня вампир, вы все, конечно, правы, риск очень велик. Но я придумал, как нам выкрутиться. Наш поход за ромом будет ложным! – Мы не заберём ром?! – не поверил своим ушам Волверстон. – Нет‑нет, всё не так просто, старина. Заберём, конечно, но сначала… Блад говорил быстро, отчётливо и доходчиво; по мере того как он объяснял свой хитрый план, лица его офицеров светлели. – Это гениально! – в один голос закричали все. – Я знаю, знаю, – застенчиво улыбнулся Блад, он был падок на похвалу. – А теперь давайте докажем это дону Мигелю. В сущности, весь план был построен лишь на самоуверенности адмирала. Благо, этого качества ему было отпущено в избытке! Впрочем, как и тупости… Пираты демонстративно подняли якоря и с весёлыми песнями двинулись вдоль берега, осторожно держась вне досягаемости испанских пушек. Второй раз попадать под раздачу никому не улыбалось, а если вспомнить, какую добычу они слупили с губернатора Маракайбо, то… Воистину осторожность не зря называют матерью всех добродетелей! Испанский адмирал, заметив паруса пиратских кораблей, блестевшие в ярких лучах солнца, с удовлетворением потирал потные ладони и злорадно хихикал. – Сам бог толкает их прямо в мои руки, – радостно приговаривал он, – рано или поздно, но они должны были решиться атаковать нас. Значит, сегодня мы положим конец всем грязным пакостям, которые причинял подданным его католического величества короля Испании этот лживый негодяй дон Педро Сангре! Дон Сангрия, чтоб его… Он отдал необходимые распоряжения, и береговая артиллерия мгновенно ожила. У пушек выстроилась прислуга, в руках у канониров тлели фитили, но корсарская эскадра почему‑то не пошла на убой, а свернула к западу. Испанцы в полном недоумении смотрели, как примерно в полутора милях от города все три корабля стали на якорь в пределах отличной видимости, но вне досягаемости для самых дальнобойных пушек.