– Меня прислали сюда уничтожить пиратство. И я бы справился, уж поверьте! Меня недаром поставили на эту должность! Но, чёрт возьми, простите, мисс, мне начинает казаться, что французы правы, желая сохранить корсаров как меру для обуздания этих испанских мерзавцев. Слов на них нет, сплошной мат на языке, простите мой клачтский… Надо признать, что в скором времени эти резкие слова получили своё подтверждение. Но пока же адмирал относился к своим пленникам достаточно снисходительно. Поскольку он забрал их для получения выкупа, то им не стоило опасаться за свою жизнь. Арабелле была предоставлена отдельная каюта; в другую, поменьше, метр на два, поместили лорда Джулиана. Оба пленника могли вполне свободно ходить по кораблю, разумеется, туда, куда их пускали, дон Мигель даже пообещал как‑нибудь пригласить их отобедать вместе с ним и ближайшими офицерами. Однако обед в компании адмирала и шестерых его приближённых, инфицированных вампиризмом, вполне мог закончиться тем, что к столу подали бы самих гостей. Простые испанские моряки явно заражены не были, хотя кто знает, природа этого страшного «преображения» пока ещё мало изучена и у каждого человека проявлялась по‑разному. Могучий флагман «Милагроса» в сопровождении второго корабля «Гидальго», следовавшего за ней на оговорённом расстоянии (типа таящегося в засаде!), двигался в западном направлении, а затем, обойдя мыс Тибурон, свернул на юго‑запад. Выйдя в открытое море, откуда земля казалась едва приметным облачком на горизонте, «Милагроса» направилась на восток и вот там резко попала прямо в объятия капитана Блада, который, если не забыли, шёл к Наветренному проливу на родную Тортугу, а куда ещё? Это знаковое событие произошло ранним утром следующего дня. Тщетные поиски своего врага, которыми обвампирившийся дон Мигель занимался на протяжении почти целого года, вдруг закончились столь неожиданной встречей. Никто не ждал, что всё произойдёт вот так буднично, хотелось бы как‑то подготовиться к торжественному моменту, но таковы странные капризы судьбы. Испанцам повезло встретить «Арабеллу» в тот самый момент, когда она, оторвавшись от своей эскадры, находилась не в самом выгодном положении, и дон Мигель грозно расхохотался в зенит, крича, что фортуна, так долго сопутствовавшая бесчестному пирату, теперь наконец отвернулась от него. Или повернулась не тем пухлым местом… Мисс Арабелла Бишоп только что встала и, зевая, вышла на шканцы подышать свежим воздухом. За ней увязался галантный джентльмен, лорд Джулиан, также проснувшийся от свистков боцмана. Не совсем понимая, с чего вдруг поднялась такая суматоха на судне, они увидели вдали большой красный галеон, некогда носивший имя «Синко Льягас». Наклонив вперёд громаду белоснежных парусов, корабль уверенно шёл им навстречу. На его грот‑мачте трепетал под утренним бризом длинный вымпел с изображением креста святого Георга. Золочёные края портов[48] в кроваво‑красных бортах корабля и позолоченная деревянная скульптура фривольных форм, поддерживающая бушприт, играли яркими бликами в лучах восходящего солнца. Судя по флагу, корабль, величаво направлявшийся к ним, был английским. При виде его грозной мощи у мисс Бишоп пробудилось неведомое доселе чувство гордости за свою далёкую родину, британское подданство! Но ей даже в голову не звякнуло, а что будет, если между британским и испанским суднами завяжется бой. Ну что взять с недалёкой, пылкой южной женщины… Арабелла Бишоп и лорд Джулиан наперегонки и вприпрыжку побежали на полуют. Английский посол, недавно побывав в своём первом морском сражении, находился в полной уверенности, что этих впечатлений ему хватит надолго и повторять не стоит. У Арабеллы, однако же, были совершенно другие взгляды… – Смотрите, смотрите! Что‑то будет, верно?! Побледневший посол, к своему величайшему удивлению, заметил, что глаза её возбуждённо заблестели, а грудь стала высоко вздыматься. И не из‑за его мужской красоты, а явно в предвкушении боя. – Э‑э, а вы вполне понимаете, что сейчас может произойти? Нежная Арабелла тут же рассеяла его сомнения: – Как что?! Этот английский корабль идёт к нам! Его капитан намерен драться! – В таком случае он, должно быть, не в своём уме, – пробормотал некогда гордый лорд, – в одиночку сражаться сразу против двух таких могучих кораблей, как эти?! Посмотрите на вон того бесстыжего дьявола, дона Мигеля! Он же просто отвратителен в своём злорадстве, у‑у, вампирская морда… Самодовольный адмирал, сверкая длинными клыками, носился взад и вперёд, пока его моряки лихорадочно готовились к бою. Он махнул пленникам рукой, указав на британский корабль, и прокричал по‑испански какие‑то проклятия, смысл которых потонул в общем шуме. Видимо, приглашал полюбоваться, как будет топить англичан… Дон Мигель, подпрыгивая от нетерпения, распоряжался на шканцах, отдавая направо и налево дурацкие приказы, размахивая подзорной трубой, как горилла дубиной, и пинками подгоняя своих офицеров. На пушечных палубах канониры уже дули на фитили; часть моряков по‑быстрому занималась парусами, другие спешно вооружались для абордажа или отражения оного. Вспомогательный «Гидальго» по сигналу флагмана выдвинулся вперёд и, почти поравнявшись с «Милагросой», двигался справа примерно на расстоянии полукабельтова. Но и английское судно тоже готовилось к бою. На корабле убирали все паруса, оставив их лишь на бизань‑мачте и бушприте. Без всякого повода, вызова или предупредительных выстрелов противники решили, что сражение неизбежно, и никто не намеревался отступать. «Арабелла» несколько замедлилась, но всё же продолжала идти на сближение и уже находилась в пределах досягаемости пушек с испанских кораблей. Испанцы ясно видели фигуры людей на баке и блеск медных орудий. Канониры «Милагросы» вновь начали раздувать тлеющие фитили, нетерпеливо ожидая команды адмирала. Однако дон Мигель, надев каску и кирасу, только скалил клыки в неприятной ухмылке: – Терпение, мальчики! Стрелять только наверняка. Пусть мерзавец идёт к своей гибели, прямиком на нок‑рею и к верёвке, которая давно его ожидает! – Порази меня бог в неприличное место! – с нервным тиком воскликнул лорд Джулиан. – Этот англичанин явно сумасшедший храбрец, если лезет в неравный бой с превосходящими силами. Всё‑таки осторожность иногда является лучшим качеством, чем храбрость. Ох, если бы я стоял рядом и мог ему объяснить… – Как говорят в России, “smelost goroda beriot!”, – возразила Арабелла. – Чего только не напридумают эти русские. А давайте лучше я буду иметь честь проводить вас в какое‑нибудь безопасное место в трюме. То есть мы вместе туда пойдём и пересидим, пока всё это не кончится. – Глупости, отсюда мне лучше видно, – отмахнулась она, тихо добавив: – Я бы побоксировала с этим англичанином. Он и вправду очень смел! Практичный лорд Джулиан мысленно двадцать пять раз проклял идиотскую смелость своего безвестного соотечественника, но трусость не позволяла ему в одиночку лезть в тёмный трюм, где крысы, а они кусаются. «Арабелла» же, словно обезумев, шла прямым курсом как раз между двумя испанскими кораблями. Испанцам оставалось лишь взять противника в жёсткие клещи. Перепуганный Уэйд Джулиан схватился за голову, натягивая парик на глаза: – Да этот ваш сумасшедший сам лезет в западню! Когда он окажется между испанскими кораблями, они с двух сторон разнесут его судно в щепки. Неудивительно, что этот клыкастый дон Мигель не стреляет. На его месте я бы выждал точно так же и бил в бочину наверняка. Но это же я, меня учили, я получил соответствующее образование… В это мгновение адмирал взмахнул рукой. Заиграла боевая труба, и канониры на баке пальнули из двух пушек. Ядра рухнули в воду позади английского корабля и в десятке футов от его левого борта. Чувствовалось, что испанцы малость нервничают. Почти одновременно из медных пушек на носу «Арабеллы» вырвались две вспышки огня. Одно из ядер окатило волной дозорных на корме, но вот второе с грохотом врезалось в носовую часть «Милагросы», и корпус корабля дрогнул, словно живое существо от боли. В ответ с «Гидальго» тоже выстрелили по «Арабелле» из своих носовых пушек, но даже на таком близком расстоянии – всего каких‑нибудь двести‑триста ярдов – ни одно ядро не попало в цель. В отличие от двух пленников, испанцы точно знали, с кем связались, и это знание отнюдь не добавляло им уверенности в собственной победе… В этот момент пушки «Арабеллы» вновь дали залп по флагманской «Милагросе». На этот раз тяжёлые ядра, направленные твёрдой рукой Огла, превратили её бушприт в обломки, и теряющее управление судно стало заносить влево. Дон Мигель грязно выругался, едва удержавшись на ногах, и в ярости прокусил руку рулевому. Пока корабль испанского адмирала пытался лечь на прежний курс, в бой снова вступили передние пушки «Милагросы». Но из‑за волны прицел был взят слишком высоко: одно из ядер пролетело сквозь ванты «Арабеллы», оцарапав её грот‑мачту, а второе ядро просто упало в воду, едва не задев нос подоспевшего «Гидальго». Экипаж вспомогательного судна обалдел от подобного сюрприза от своих же… Когда дым от выстрелов рассеялся, всем на борту стало ясно, что английский корабль, идя тем же курсом, который, по мнению лорда Джулиана, должен был привести его в западню, находился уже почти между двумя испанскими кораблями. Лорд Джулиан замер, Арабелла Бишоп ухватилась за поручни и задышала часто‑часто. Перед ней промелькнули злая физиономия дона Мигеля с оскаленными клыками и высокомерно ухмыляющиеся лица канониров, стоявших у пушек. – Терпение, терпение! Стрелять по моему приказу, канальи! Ещё чуть‑чуть… И вот тут вдруг красная «Арабелла» резко сделала поворот влево, уходя из‑под самого носа «Милагросы», едва не обломав испанцам бушприт. Дон Мигель прокричал что‑то трубачу, который, забравшись на ют, поднял серебряный горн, чтобы дать сигнал стрелять из бортовых пушек. Но едва он успел поднести его к губам, как адмирал схватил трубача за руку: – Не‑ет!!! Мы зарядили не те пушки‑и!!! Только сейчас до него дошло, что, собираясь взять англичанина в клещи, «Милагроса» подготовила к бою пушки правого, а «Гидальго» – левого борта. Попади «Арабелла» между ними – и её судьба была бы решена в один миг, но сейчас красный галеон вывернулся вдоль левого борта испанского флагмана, давая мощный залп в упор! Взбешённый дон Мигель, едва устояв на ногах, приказал рулевым резко повернуть корабль влево, чтобы занять более удобную позицию. Но и это приказание чрезмерно запоздало. «Арабелла», дерзко пролетая за его кормой, разрядила пушки правого борта в прекрасно подставленную широкую корму «Гидальго». Этой засады не ожидал никто… От тяжёлых повреждений и шока кто‑то из канониров дал случайный выстрел, за ним дёрнулся второй… Через мгновенье окончательно запутавшиеся испанцы при полном отсутствии разумного командования яростно палили друг в друга, в то время как их неуправляемые корабли сталкивались борт к борту! Страшный треск ломающихся мачт был слышен аж на Ямайке… Корабль дона Мигеля трясло от носа до кормы и от киля до верхушки грот‑мачты. Оглушённая и потерявшая равновесие Арабелла Бишоп упала бы, если бы не его светлость. То есть в том смысле, что лорд Джулиан успел вцепиться в поручни, а девушка ухватилась за его шею, едва не придушив несчастного, но благодаря этому удержалась на ногах. Палуба покрылась клубами едкого порохового дыма, от которого все на испанском корабле начали задыхаться и кашлять. К нему тут же примешивался резкий запах раскалённого металла, крови и горящего дерева… Со шкафута доносились крики отчаяния, крепкая испанская ругань и стоны раненых. Покачиваясь на волнах, «Милагроса» медленно двигалась вперёд; в её борту зияли огромные дыры, фок‑мачта была разбита, а в натянутой над палубой сетке чернели обломки рей. Нос корабля был окончательно изуродован, одно из ядер разорвалось внутри огромной носовой каюты, превратив её в щепки. Это было полное и страшное поражение! Дон Мигель всё ещё продолжал лихорадочно выкрикивать какие‑то бесполезные распоряжения, тревожно вглядываясь в густую пелену порохового дыма, медленно ползущего к корме. – Где «Гидальго», дьявол вас раздери?! Я всех загрызу! Мы переходим на «Гидальго» и дадим бой этому английскому псу… – Ирландскому, с вашего разрешения! – громко донеслось издалека. В рассеивающейся дымке показались неясные очертания красного галеона. По мере его приближения становилось ясно, что это был корабль капитана Блада. Его мачты были обнажены. Только на бушприте стыдливо белел парус. Речь, разумеется, не о Бладе, а о его корабле. Дон Мигель едва не откусил себе язык своими же клыками – он был уверен, что «Арабелла» попытается сбежать от двух повреждённых, но всё ещё грозных противников, но вместо этого доктор под прикрытием пушечного дыма сделал поворот оверштаг и двинулся обратно, на полной скорости сближаясь с «Милагросой». И прежде чем взбешённый испанский адмирал смог хоть что‑то сообразить, послышался лязг абордажных крючьев, как будто железные щупальца вцепились в борта и в пылающую палубу флагмана. Пелена дыма наконец развеялась, казалось, лишь для того, чтобы окончательно добить нервную систему адмирала: он увидел, как «Гидальго», накренившись на левый борт, быстро идёт ко дну. До полного его погружения в морскую пучину оставались минуты. Команда или те, кто от неё остался, в отчаянии пытались спустить на воду шлюпки. Потрясённый этим зрелищем, дон Мигель не успел и рта раскрыть, как на палубу его «Милагросы» с рёвом ринулись вооружённые пираты капитана Блада. – На абордаж!!! Никогда ещё самодовольная уверенность с такой скоростью не сменялась диким отчаянием, никогда ещё свирепый охотник не превращался так быстро в беспомощного зайчика. Мгновенно проведённая атака, последовавшая за мощным бортовым залпом «Арабеллы», захватила растерянных испанцев врасплох. Зубастые офицеры дона Мигеля мужественно пытались дать отпор пиратам, вдохновляя своим примером остальных. Но испанские моряки, всегда отличавшиеся завидной храбростью в рукопашном бою, сейчас вдруг растерялись, так как прекрасно знали, с каким страшным противником их заставляют драться, и в большинстве своём сразу предпочли сдаться. Под натиском корсаров испанцы отступали со шкафута на корму и на нос корабля, а пока этот молниеносный бой свирепствовал на верхней палубе, группа корсаров прорвалась через главный люк на нижнюю палубу и без сопротивления захватила всех канониров, скаливших зубы около своих пушек. Вампиры тоже имеют мозг и тоже отлично понимают, до какого момента стоит строить из себя патриота. Большая часть пиратов под командованием одноглазого, обнажённого до пояса верзилы Волверстона устремилась на ют, где, окаменев от отчаяния и бешенства, стоял, словно церковная статуя, тучный дон Мигель де Эспиноса‑и‑Вальдес, адмирал Испании. Чуть повыше его, на полуюте, строили рожи лорд Джулиан и Арабелла Бишоп. Уэйд был в полном ужасе от этой жестокой схватки, кипевшей на ограниченной площадке палубы. Он видел, как офицер‑вампир одним махом почти оторвал руку какому‑то корсару, но тут же пал, сражённый сразу пятью выстрелами в голову. Вопреки частому заблуждению, не серебро и не осиновый кол наиболее опасны для инфицированных. Питер Блад как профессиональный врач всегда настаивал на более простой и радикальной методе – целенаправленном отделении головы кровососа. Если раньше вампир смело шёл один на десятерых, не боясь выстрела в грудь или шпаги в бок, то теперь опытные корсары, окружив зубастую тварь, делали всё, чтобы дружно обезглавить чудовище. Менее чем через десять минут головы всех ближайших офицеров дона Мигеля были выброшены за борт. Бой продолжался, поскольку испанцев в любом случае было больше, и, учитывая потери с обеих сторон, палуба «Милагросы» вскоре стала скользкой от крови… Мисс Арабелла целую минуту старалась держаться спокойно и невозмутимо, но, не выдержав творящегося кошмара, с ужасом отпрянула от перил и на несколько мгновений потеряла сознание. На этот раз английскому посланнику не удалось её поймать, и пока дочь плантатора валялась в отключке, самого благородного лорда рвало не переставая… Наконец крайне ожесточённый бой закончился. Какой‑то корсар абордажной саблей перерубил фал, и флаг Испании соскользнул с верхушки мачты. Взревевшие пираты с вдохновенным напором овладели уже всем кораблём, а побросавшие оружие испанцы, как стадо овец без пастуха, столпились на верхней палубе. Умирать за спущенный флаг не хотелось уже никому. Арабелла Бишоп быстро пришла в себя и, широко открыв глаза, едва удержалась, чтобы по примеру своего спутника не вытошнить завтрак. Но усилием воли она сдержалась, хотя лицо её и покрылось мертвенной бледностью. Женщины часто бывают сильнее мужчин. Меж тем, деликатно пробираясь среди трупов и обломков, по палубе шёл лёгкой и непринуждённой походкой высокий человек с загорелым лицом. На голове его сверкал испанский шлем, а кираса из воронёной стали была богато украшена золотыми арабесками. На концах перевязи из пурпурного шёлка, надетой поверх кирасы, свисали дорогие пистолеты с рукоятками, оправленными в серебро. Спокойно и уверенно поднявшись по широкому трапу на ют, он остановился перед испанским адмиралом и отвесил ему церемонный поклон. Дон Мигель скрипнул страшными зубами, но не более – с четырёх сторон в лицо ему были нацелены мушкетные стволы, а как вы помните, адмирал потерял мозги, но не инстинкт самосохранения… До Арабеллы и лорда Уэйда, стоявших выше на полуюте, донёсся громкий, отчётливый голос человека, говорившего на прекрасном испанском языке: