– А чё тут у нас творится‑то, мореманы? Впереди, справа и слева от «Арабеллы» простиралась безбрежная гладь океана, сверкавшая золотом под лучами оранжевого солнца, которое ещё только наполовину вышло из‑за горизонта. Над головой зевающего посланника короля возвышалась облачная гора парусов, поднятых для того, чтобы поймать утренний бриз. На шкафуте, где ещё прошлой ночью так мирно‑культурно шёл концерт народной пиратской песни, сейчас лихорадочно работали человек шестьдесят. У витых перил полуюта капитан Блад ожесточённо спорил с одноглазым верзилой Волверстоном. Голова лейтенанта была повязана красным бумажным платком, расстёгнутая синяя рубаха открывала дочерна загорелую грудь, за широким поясом торчали два итальянских пистолета, а на перевязи болталась огромная абордажная сабля. Едва лишь показался лорд Джулиан, как они тут же вежливо заткнулись. – Доброе утро, господа, – первым поздоровался его светлость. – Ни фига подобного, сэр, – сказал Блад, своеобразно отвечая на приветствие, – я допустил большую ошибку, мне не следовало бы так близко подходить к Ямайке. Но мы жутко торопились избавиться от вас. Посмотрите‑ка сюда! Взглянув в ту сторону горизонта, куда ему указывал капитан, лорд Джулиан ахнул от изумления. Не более чем в трёх милях к западу от них лежала земля, тянувшаяся ярко‑зелёной полосой. А милях в двух со стороны открытого океана шли три огромных белых корабля. – Это часть ямайской эскадры, – спокойно пояснил Блад, – мы встретились с ними на рассвете, пытались улизнуть, но они начали погоню. А так как бедняжка «Арабелла» уже четыре с лишним месяца в плавании, то у неё слишком обросло ракушками дно, и она не может развить нужную скорость. Волверстон, засунув огромные руки за широкий кожаный пояс, насмешливо глянул на английского посла: – Похоже, что вашей светлости придётся ещё раз побывать в морском бою! – Но лично я считаю, – перебил капитан Блад, – что мы не можем драться в таких невыгодных условиях. – К чёрту в ноздри все их условия! – Волверстон упрямо выставил вперёд массивную челюсть, заставляя лорда Джулиана невольно наклонить голову. – В Маракайбо они были ещё хуже, но мы всем насовали и захватили три корабля. Даже когда мы пошли на бой с доном Мигелем, преимущество тоже было не на нашей стороне. – Не спорю, но они были испанцы. – А чем эти лучше?! Неужели мы должны бояться этого неуклюжего барбадосского плантатора? Питер, ты странно ведёшь себя сегодня. Я бы сказал, как истеричная баб… Обидное слово оборвал грохнувший позади них пушечный выстрел. – Это сигнал лечь в дрейф, – равнодушно заметил Блад и покорно вздохнул. Вот тут могучий бывший каторжник буквально вскипел: – Да я скорее встречусь с Бишопом в аду, чтобы выпить по чашечке кипящей серы, чем лягу в дрейф по его приказу! Его светлость поспешил вмешаться в разговор: – Господа пираты, вам нечего опасаться полковника Бишопа! Учитывая то, что вы сделали для его племянницы и особенно для меня… – Вы не знаете полковника, сэр, – хрипло расхохотался одноглазый великан, – ни ради племянницы, ни ради дочери, ни ради даже собственной матери он не откажется от мести! Это кровопийца и гнусная тварь! Даже самые отвязные вампиры на Тортуге милосерднее его! Мы с капитаном знаем это на своей шкуре. Мы были его рабами. – А я уверяю, что ничего страшного не случится, не волнуйтесь, – с величайшим достоинством, переходящим в пафос, сказал его светлость, – ведь здесь же я. Я! Теперь уже в полный голос рассмеялась, наверное, половина команды, отчего лорд Джулиан слегка покраснел и вынужден был повысить тон. – Уверяю вас, моё слово кое‑что значит в Англии! – обиженно надулся он. – Но здесь, чёрт вас побери, не Англия! Тут грохот второго выстрела заглушил его слова. Ядро шлёпнулось в воду неподалёку от кормы. Блад перегнулся через перила к белокурому молодому человеку, стоявшему под ним у штурвала, и сказал спокойно: – Прикажи убрать паруса, Джереми. Мы ложимся в дрейф. Но Волверстон, быстро нагнувшись над перилами, проревел: – Стой, Джереми! Не смей! Блад с грустной улыбкой положил ему на плечо руку, мягко переходя на болевой приём. – Спокойно, старый волк! Спокойно! – Успокаивай не меня, а себя, дорогой Питер! Уж не хочешь ли ты отправить всех нас обратно на плантации из‑за твоей любви к этой холодной, надменной девчонке? – Молчать! – внезапно рассвирепел Блад, но Волверстона было не остановить: – Я не стану молчать! Из‑за этой проклятой многослойной юбки ты стал трусом! Ты трясёшься за неё, а ведь она племянница проклятого Бишопа! Клянусь богом, я взбунтую команду, я подниму мятеж, я пойду на конфликт! Всё лучше, чем сдаться и качаться в петле в Порт‑Ройале! Их взгляды встретились, словно клинки абордажных сабель. В одном был мрачный вызов, в другом – притупившийся гнев, удивление и боль. – Я никого не сдаю! Речь только обо мне, – тихо пробормотал Блад, – Бишоп сообщит в Англию, что я схвачен и повешен, ему достанется вся слава, а моя смерть удовлетворит его личную ненависть. Я готов сам явиться на борт его корабля вместе с мисс Бишоп и лордом Джулианом, но только при условии, что «Арабелла» будет беспрепятственно продолжать свой путь. Он согласится на такую сделку. – А мы – нет!!! – яростно зарычал одноглазый повстанец. – Ты окончательно спятил, Питер, если готов поверить слову мясника Бишопа! Они по‑любому пойдут в погоню и навяжут нам бой, с тобой или без тебя! Если уж подыхать, так всем вместе! – Мы и подохнем, не пройдя и полумили под их утроенным огнём. Им даже не нужен абордаж, достаточно встать полукругом и расстрелять нас издалека! Я должен сдаться, чтобы спасти вас всех… Волверстон длинно и замысловато выругался, но вдруг внезапно смолк, увидев уголком своего единственного глаза нарядную фигурку в сером шёлковом платье. Мужчины так орали, что не заметили крадущейся к ним Арабеллы, а также Огла, который стоял несколько поодаль в окружении двух десятков зубастых канониров. Крупная и изящная одновременно, она встала перед ними в скромном платье из блестящего в утренних лучах шёлка. Её щёки покрывал лёгкий румянец, длинные ресницы призывно вздрагивали, а в ясных карих глазах светилось живое сострадание. Мисс Бишоп была без шляпки, так что утренний бриз ласково шевелил её густые волосы, тающие в рассветном золоте. То есть девушка красовалась как могла, несмотря на мешки под глазами после вчерашнего. Но, поверьте, её это не портило, а, наоборот, придавало лёгкий шарм свободной, независимой женщины. Разве что шестнадцати кошек не хватало… – Что здесь происходит, лорд Джулиан? – спросила она. – Я не поняла… Как бы в ответ на её вопрос послышался третий пушечный выстрел с кораблей, которые она удивлённо рассматривала. Нахмурив брови, Арабелла Бишоп бросила требовательный взгляд на Блада и Волверстона. Они молчали и тоже чувствовали себя очень неловко. – Это корабли ямайской эскадры вашего дядюшки, – наконец ответил ей лорд Джулиан. – Боюсь, они собираются потопить нас. Любопытную девушку явно душила ещё куча вопросов, но её вежливо оттеснил старина Огл, за которым спешили его верные вампирские канониры. Дело определённо принимало нехороший оборот… На верху трапа путь Оглу преградил Питер Блад. – Что за байда, укуси меня вампир?! Ты канонир, и твоё место на пушечной палубе. Какого северного мха ты ушёл оттуда? Резкий окрик остановил Огла. Но жутким усилием воли он таки осмелился возразить Бладу. – Капитан, – сказал он, указывая дрожащим пальцем на преследующие их корабли, – нас догоняет полковник Бишоп, а мы не можем уйти и не в состоянии драться. Что ты думаешь делать? Выражение лица Блада стало ещё более суровым. Присутствующим показалось даже, что он стал как‑то выше ростом. – Огл, – сказал он холодным и безжалостным, как стальной клинок, голосом, – это не твоего ума дело. Твоё место на пушечной палубе. Поэтому ты немедленно вернёшься туда со своими людьми или я… Но тот храбро прервал его, чувствуя за спиной поддержку грозных канониров: – Речь идёт о нашей жизни, капитан. Лучше объясни. Угрозы бесполезны. Впервые за всю пиратскую деятельность Блада подчинённый отказывался выполнять его приказ. То, что ослушником был один из его верных товарищей ещё по Барбадосу, старый, верный дружище Огл, заставило доктора задуматься на секунду, и рука его задержалась на рукоятке пистолета, засунутого за пояс… – Это никому не поможет, – честно предупредил канонир, – парни согласны со мной и вправе настоять на своём! Всё увеличивающаяся толпа пиратов, к которой добавились и вампиры, шумно зароптала за спиной старого артиллериста. Капитан мельком взглянул на них, постарался мысленно запомнить каждого и самых громких, а потом перевёл взгляд на главного возмутителя спокойствия. – Значит, ты пришёл дать мне совет, не так ли? – спросил он с опасной нежностью в голосе. – Да, капитан, мы тут все посоветовались и решили. Вот она… – он указал кивком головы на Арабеллу, – вот эта девица, племянница самого губернатора Ямайки… мы требуем, чтобы она стала заложницей нашего спасения! – Да! Правильно! Пусть послужит хорошему делу! За борт её! Тьфу, типа нет, конечно, не в этом смысле… – перекрикивая друг друга, взревела толпа корсаров. Капитан Блад никак не изменился в лице, но в сердце его закрался страх. – И как вы намерены сделать мисс Бишоп такой заложницей? – Да легко, капитан! Очень хорошо, что она оказалась у нас на корабле. Прикажи лечь в дрейф и просигналить им – пусть они пошлют шлюпку и посмотрят, что племянница губернатора здесь. Потом скажи им, что если они попытаются напасть, то мы сначала повесим её (без обид, мисс, ничего личного!), а уже потом будем драться. Уверен, это охладит пыл полковника Бишопа. – Чёрта лысого это охладит, – насмешливо вступился Волверстон, становясь плечом к плечу рядом с Бладом. – Кое‑кто из этих желторотых птенцов может поверить твоим басням, но не тот, кто реально мучился на плантациях Бишопа! Если тебе, Огл, вздумалось сыграть на родственных чувствах этого кровожадного мерзавца, то ты ещё больший дурак, чем я всегда думал. – А вот это было обидно… – Ну, кроме пушек, конечно. В пушках ты гений. – А вот это было приятно, – разулыбался Огл, но вовремя опомнился: – Так что же делать‑то?! – Мы будем драться, друзья мои, мы… – Как мы можем драться? Их трое против одной нашей «Арабеллы». Мы должны прикрыться девицей, она наш единственный козырь! Его слова были заглушены одобрительными криками пиратов. – Они всё ближе! – воскликнул Огл и, наклонившись над поручнями, скомандовал: – Положить руля к ветру!