Потребовалась еще четверть часа, прежде чем Кот смог выпроводить последнего мгновенно наклюкавшегося гуляку, и то лишь ценой обещания скоро спуститься. Он закрыл дверь и запер ее, а затем присоединился к Команде, вылезающей через окно на пожарную лестницу к поджидающей в закоулке патрульной машине помощника Томсона. Команда сидела пригнувшись, пока не выбрались из города. Через двадцать минут и тридцать миль Команда встретилась с Даветт и Аннабель в трейлерном парке. Там мужчины поели то, что приготовили женщины, а Джек Ворон напрягал всех планами штурма полицейского участка, обезвреживания дежурных копов, проникновения в подвал, в каталажку и истребления там произвольного количества затаившихся до ночи старших вампиров, причем абсолютно без помощи солнечного света. – Еще три тридцать! – объявил Джек. – Еще пять часов солнечного света. Мы должны это сделать четко и правильно – и прямо сейчас. Вопросы? Вопросы были. Но Джеку было наплевать. Он откинулся на спинку облезлого, поеденного молью раскладного кресла, закурил и позволил Команде возмущаться. Когда они иссякли, Джек ухмыльнулся, подался вперед и сообщил: – Расслабьтесь. У меня есть план. – О Великий Лидер, осчастливь нас хотя бы намеком, – скривившись, буркнул Кот. Джек расхохотался. – Ну конечно. Помнишь, как Феликс швырнул фальшфейер прямо на грудь той бабы? – Да, помню, – осторожно согласился все еще подозревающий неладное Кот. – И ей ничего от фальшфейера не стало. – А вот и стало! Пусть ее не повредило внешне, но ведь сделало больно! – беззаботно заключил Джек и спросил у помощника шерифа: – Ты знаешь, где нам взять термит? Глава 16 Как-то получилось среди суеты, что в одной из трех нанятых в трейлерном парке комнат Даветт оказалась наедине с Феликсом. Она и не думала, что это произойдет. Она всего в третий раз виделась с ним. Первый она запомнила очень хорошо. Он тогда назвал ее сиреной, а сам прямо сверлил сердитым взглядом. Второй раз был в том же его кабинете над салуном. Когда Даветт зашла туда вместе с Адамом и Аннабель, Феликс сидел за столом, рассматривал выданный Джеком чек на пятьдесят тысяч и упорно игнорировал ее. И это отчего-то казалось еще худшим, чем наглый злой взгляд в упор. Третий раз оказался горше всего. На этот раз она знала, что он учинил. Она сидела рядом с Аннабель, пока Кот описывал события дня. На полное описание всей захватывающей жути не хватило бы времени, через два часа ожидала новая работа, но Кот обладал природным даром рассказчика, мудро и экономно вставлял подробности. Аннабель не только жадно слушала, но и записывала на маленький магнитофон. От такого пробирает. Понимаешь, насколько же опасна их работа. Они должны записывать, потому что очень запросто вся Команда может погибнуть еще до заката. Кто-то должен сохранить и передать другим узнанное. Но по-настоящему проняло от того, что рассказал Феликс. От рассказа молниеносного, смертоносно точного, хладнокровного убийцы. – Анни, он спас всех, – глядя в глаза Аннабель, осторожно, спокойно и очень серьезно сказал Кот. – Без него мы были бы трупы как пить дать. Аннабель очень по-своему, понимающе и лукаво, улыбнулась и тихо спросила: – Вишневый, значит, тебя стрелок устраивает? – Нужно – значит, устраивает, – улыбнувшись в ответ, сказал он. Даветт не совсем поняла, о чем они, но ясно одно: Феликс не слишком доволен происходящим. Сам-то он не говорил. Он вообще говорил до крайности мало. Но она чувствовала, все остальные тоже. Он медленно дрейфовал на окраине их хаотического планирования, отвечал на конкретные вопросы, и даже когда спрашивали его общее мнение о плане Джека. Ответы всегда были точными и по делу. Но Команда чувствовала: Феликс не с ней. У него то и дело уточняли, в порядке ли он, а он все время отвечал, что да, но порядка в нем как раз и не ощущалось. Он выглядел ошарашенным, почти не в себе. Но к нему особо не приставали – потому что не приставал Джек. И вот Феликс сидит на пыльном шезлонге в углу затхлой комнатушки и чистит оружие. Он расстелил газету на комковатом ковре, разложил детали пистолета. Единственные звуки – шорох бумаги и точные щелчки-стуки хорошо промасленного механизма. В дальнем углу комнаты Даветт стояла у крохотной кухоньки, где женщины готовили ланч для Команды. Даветт сама предложила помочь с уборкой, но это было, когда в комнате еще сидела Команда, а теперь Даветт и сама не понимала, то ли ей не хочется уходить, то ли страшно проходить мимо Феликса. Так что она осталась в углу, мыла и перемывала тарелки будто ошалевшая домохозяйка под дурью, постоянно украдкой поглядывала на Феликса и ощущала себя последней идиоткой. Наконец она не выдержала и заставила себя остановиться, заставила просто ничего не делать, лишь стоять, уперев руки в край раковины, глядеть в грязное окно и перевести дыхание. Она твердила про себя, мол, что с тобой, возьми себя в руки. Это чуточку помогло. Даветт почти успокоилась, но вдруг заметила тишину и повернулась. Феликс сидел и просто глядел в пустоту перед собой. А потом он заметил ее взгляд, посмотрел на нее и улыбнулся. Она обнаружила, что слова куда-то подевались, но смогла выдавить: – …Хотите… чего-нибудь? Он посмотрел на свой пустой стакан, взял его. – Немного воды со льдом? Она чуть не закричала: «Нет же!» Но вслух сказала почти спокойно: – Сейчас. Она шла к нему и проклинала себя за нелепое актерство, и думала о том, как же перестать и какая она жуткая невероятная дура, потянулась за его стаканом – и все сразу отхлынуло. Господи! Такие усталые глаза. Он жутко, страшно выглядит. И в самом деле: изможденный, разбитый, обессилевший, изнуренный. Человек, который только что решил совершить самоубийство. И только когда она взяла стакан и понесла на кухню, поняла: решение войти в Команду для него и есть самоубийство. Даветт вдруг поняла, о чем он думает и почему так смотрит, и нелепое девичье волнение улетучилось, сменилось чем-то настоящим, теплым и сильным. Но она не заговорила, лишь дала полный стакан, а сама присела за крохотный встроенный столик и отхлебнула остывший кофе. И на несколько мгновений не осталось больше ничего – только мужчина и женщина, молча сидящие и пьющие свое. А Даветт подумала, что ее словами тут ничего не изменишь. Открылась ведущая в соседнюю комнату дверь и появился отец Адам в полном священническом облачении. Даветт подумала, что, одетый так, он всегда выглядит лет на десять старше своих лет. – Феликс? Ты не хочешь исповедоваться? Тот оторвал взгляд от пола, озадаченно посмотрел на священника и, к полной того неожиданности, ответил: – Да, хочу. А потом раздавил сигарету в пепельнице, встал и испросил: – Как оно работает? Адам улыбнулся, призывно махнул рукавом сутаны. – Это просто. Меньше чем через пять минут Феликс быстрым шагом вернулся – один. Он остановился, обвел взглядом комнату, Даветт, свое кресло, пистолеты, взял свой стакан воды со льдом и залпом выпил. В дверях появился очень грустный священник. – Адам, извини, – сказал ему Феликс. Тот покачал головой – мол, все в порядке. А когда Феликс отвернулся прикурить, Адам перекрестил его спину и, печально улыбнувшись Даветт, вышел. А потом Феликс удивил ее – сел напротив за крохотный столик. Похоже, ему хотелось объясниться, он несколько раз заговаривал и тут же умолкал. Наконец он тихо и грустно рассмеялся и сказал: – Как-то оно было невесело. Она улыбнулась ему и покраснела до корней волос. Они сидели друг напротив друга, и ей хотелось то прыгать от радости, то провалиться от стыда за свою бестолковость, то заплакать от безмерного горя, а ему… он, наверное, просто оцепенел. По крайней мере, когда она осмеливалась глянуть, он казался совершенно усталым и безразличным. Раз в десятый поднеся к губам пустую чашку, Даветт вдруг подумала, что выглядит донельзя глупо, вскочила и пошла на кухню, долить. А когда обернулась, Феликс исчез. Через два часа сорок минут Команда произвела набег на тюрьму округа Джонсон. План Джека базировался на фальшфейерах Феликса, а вернее, на том, что они сделали с женщиной в тенниске с рекламой тура «ZZ Top». – Конечно, это ее не убило, но уж точно привлекло внимание, – терпеливо объяснил Джек Коту. – Припомни, когда она отчаянно стряхивала искры, то ни на кого не бросалась. – И что? – хмуро поинтересовался тот. Джек лукаво усмехнулся: – А что еще может хоть на несколько секунд отвлечь их от желания сожрать тебя? Конечно, никто не знал. По крайней мере, не был уверен. Но у каждого, включая Феликса, имелась пара идеек. Настоящий хит, однако, спокойно и задумчиво выдал старина Карл: