– А отец Георгий в курсе, что Денис творит? Но баба Таня при всей своей нелюбви к священнослужителям пришла в ужас и негодование от такого предположения. – Что ты! Что ты! – воскликнула она. – Поп наш не такой человек! Конечно, он со своими нравоучениями кого хочешь достанет, я сама тому первая свидетельница. Но одного у отца Георгия не отнять, человек он честный и глубоко порядочный. Знал бы он, какими методами Денис действует, мигом бы его от себя отлучил. – Странно от вас такие слова в адрес священника слышать. Вы же с ним постоянно ссорились. Но баба Таня неожиданно повесила голову и вздохнула: – Ох, грехи наши тяжкие! – Вы это о чем? – О чем надо, тебе знать не надо. Это исключительно наше с попом дело. Если я в чем и виновата перед ним, то сполна уже за свои задумки наказана. – Вы расскажите, вам легче станет. – Думаешь? – Однозначно! Баба Таня поколебалась недолго, а потом махнула рукой: – Э! Ну да ладно! Может, другого шанса у меня и впрямь не будет, чтобы перед попом нашим повиниться. Так-то я ничего ему не сделала, не успела просто. Но задумка у меня на его счет имелась. Допек он меня своими нравоучениями, что ни день, то от него нотация. И в храм не хожу, и поклоны не бью, и в бога не верю. И то не так у меня, и это не эдак. Вот я и решила отвлечь его маленько от своей персоны. Когда у человека пузо пучит, ему от дома далеко уходить нежелательно и к соседям в душу он не полезет, ему бы с толчком договориться. Всерьез травить я попа нашего не хотела, я же не изверг какой-нибудь, а так, для острастки. Набрала ягодок в лесу, «вороний глаз» называются, и решила их с черникой сварить, чтобы попа угостить. Сварила, попробовала чуток, нет, чувствуется привкус, не станет поп такое варенье кушать. Да и косточки у «вороньего глаза» сильно от черничных отличаются, мигом мой обман откроется, особенно когда у попа живот схватит. Сварила да в сторону отставила. – Так это было варенье! А мы-то думали, чем таким Валера отравился. – Валера? – насторожилась бабка. – Какой еще Валера? – Да ваш сынок, Валера. И очень хорошо, что вы попа не насмерть травить задумали, потому что варенье ваше отведал не он, а ваш родной сыночек. – Валерка! – ахнула баба Таня. – Батюшки! Жив он? – Сами знаете, что жив. Но выворачивало его знатно. – А наливку он не пил? – С ягодками? – С ягодками. – На той самой водке, что вы в Силино у Галки продавщицы купили? – На ней самой. Пил? На бабу Таню жалко было смотреть, так она перепугалась. Видать, сила наливки была многократно выше той, что крылась в варенье. – Нет, не тронута ваша наливка. – Ох, грехи мои тяжкие! – снова вздохнула баба Таня. – Вот оно как бывает. Другому яму роешь, а сам в нее попадешь. Для попа подставу делала, а расплачиваться моему сыночку, моей кровиночке пришлось. – Слава богу, что все закончилось легким испугом. – Слава богу! И рука бабки Тани сама собой сложилась щепотью и потянулась ко лбу, чтобы осенить себя крестным знамением. В последний момент старуха вспомнила, что она отъявленная атеистка, и руку пусть и с трудом, но все же опустила. Юля между тем о чем-то раздумывала, а потом и вовсе пересела поближе к бабе Тане: – Скажите, а вы же все грибы-ягоды в лесу знаете? – Все! – И цветочки, листочки да корешки всякие? – И их знаю. – Ядовитые и целебные? – А как же! – А скажите мне еще, Денис с его подручными вместе со всеми кушают? – Для них отдельно не готовлю, – произнесла баба Таня. – Но в порции у них и мяса побольше, и куски пожирней. – Значит, едят они из отдельной посуды? – У каждого своя миска и ложка имеются. – Хм… А тут на острове вы каких-нибудь таких травок или ягод не видели? – Каких это таких? Взгляд у бабы Тани сделался пронизывающе острым. Но Юля взгляда не отвела. – Ну, таких, чтобы отведал их человек, да и заснул. Не навсегда, конечно, но надолго, чтобы ни рукой, ни ногой пошевелить не мог. Или головокружение у него бы вдруг сделалось такое, что и встать бы не мог. Или чтобы с животом неприятность бы сильная приключилась, чтобы он из кустов и вылезти бы не мог. – Достаточно, – перебила ее старуха. – Я тебя поняла, девочка. Думаешь, умней меня, и я сама об этом не думала? Нет, нету тут на острове таких трав или ягод. Если бы меня с остальными лес отправили добывать, я бы там чего-нибудь нашла. А тут нету, я смотрела. – Хорошо смотрели? Старуха угрюмо кивнула. Было ясно, что отсутствие нужных травок да ягод сильней всего тяготит саму бабу Таню. Больше они к этому вопросу не возвращались. Глава 16 На закате с работы вернулись мужчины. Вид у них всех был утомленный. Что касается Саши, который к такой работе был непривычный, то он и вовсе повалился у костра без сил и вслух простонал: – Я думал, что подохну. – Нет, убивать нас Денису не резон, – возразила ему Юля. – Этому гаду сейчас рабочие руки нужны в большом количестве. Уверена, он в ближайшее время к нам еще новеньких подгонит, чтобы свой план поскорее осуществить. – Что за план? И пока Саша растирал гудящие от усталости ноги и разминал руки, которые свело судорогой, и вообще приходил в себя, Юля поведала, что ей удалось узнать от бабы Тани. – Значит, мы с мужиками тут вкалываем, пупы себе надрываем, огромные бревна таскаем, а он там за наш счет баллы в глазах отца Георгия набирает? Мы тут в полном дерьме, а Денис там на белом коне? В почете и славе катается! – Пока еще нет. Восстановление приюта от имени подставного лица ведется. Эта Макеева цветочница из города ни сном ни духом, что на строительстве делается. Но всем объявлено, что благодетель – это она. – Но рано или поздно Денису придется признаться в том, каким образом он достиг желаемого результата. Если он хочет мирской славы, то ему придется всем рассказать, что здание приюта восстанавливалось за его счет. И тогда обязательно возникнут подозрения, что дело тут нечисто. Ведь официально доходов у Дениса уже год как нет. Как он собирается из этой истории выкрутиться, чтобы и любовь отца Георгия заполучить, и под уголовное преследование не угодить? – Придумает что-нибудь. Уговорит Макееву якобы случайно проболтаться, что это Денис ей деньги давал. Дескать, последние припрятанные во время банкротства денежки на восстановление приюта отдавал. А потому тайно передавал, так это чтобы налоговая или банки бы не пронюхали, что деньги у Дениса кое-какие еще оста- лись. – Конечно, соврать что угодно можно, – угрюмо согласился с ней Саша. – А нам-то что делать? Лично я работать на этого эксплуататора не собираюсь. Если бы он по-хорошему подошел и попросил, мол, давайте, ребята, всем миром приналяжем, построим для одиноких стариков со старушками приют, я бы первый вызвался. Почему бы и нет? Но этот же какой-то концлагерь устроил. На это я не подписывался! – Дядю Митю жалко, – сказала Юля, наблюдая за охающим в сторонке дедком. – Он же совсем старенький. – Дядю Митю не тяжелая работа гнетет, так-то он покрепче меня будет, а отсутствие выпивки его страдать заставляет. На острове Денисом был установлен для перевоспитуемых строгий «сухой» закон. А это для привыкшего закладывать за воротник дяди Мити было равносильно кошмару. – Как он-то в руках Дениса оказался? – Из-за Ирки. Приметил дядя Митя лесную девку, проследил за ней и понял, что лесную девку их продавщица Иринка играет. Он к ней, так, мол, и так, плати, если хочешь, чтобы я молчал. Ну… Ирина своему хахалю пожаловалась на дядю Митю, а у Дениса в таких случаях разговор короткий. Раз, и «пропал» дядя Митя в лесу, утащила его к себе лесная девка по имени Иринка. И помолчав, Саша спросил: – А знаешь, кто еще с нами работает?