Его группа поддержки выразила полное единодушие с хозяином. Вновь начался ор. Угомонили. Стали вызывать свидетелей. Сначала – рыночных стражей. По их версии, драки как таковой не было. Новгородцы били толпой нескольких белозёрских граждан. Били кулаками и палками, а тех, кто упал и встать не мог, – ногами. Не подоспей стражи вовремя, убили бы до смерти. В общем, правду сказали. Ну немного сгустили краски. Но так надо. Старший же сказал: новгородцам волю дай, они совсем разойдутся. За медный грош, за правдивое слово убивать начнут. Пригласили пострадавших. Тех было шестеро, и выглядели они неважно. Трое стоять не могли, один и впрямь ничего не видел: лицо распухло, глаз не открыть. Тот, что выглядел покрепче и пострадал поменьше, изложил собственную версию. Дескать, зла ни на кого не держали, кричали о том, где товар людям можно продать подороже, а купить подешевле. Хулительных слов о Грудяте не говорили. Но сами слова такие да, слышали. От тех, кого Грудята обманул. Но те убежали сразу, а они не успели. Да и не ждали, что их бить станут. Допрос соседей Грудяты по рынку и иных свидетелей эту версию подтвердил. Да, обидные слова кричали другие, а эти – только о ценах. – У меня правильные цены! – вновь не выдержал Грудята. – Не может того быть, чтобы кто-то дешевле торговал! – Выходит, неправду вы кричали? – уточнил Стемид. Тут уж закричали многие. Мол, врет Грудята. Есть такие цены. И покупают дороже, и продают дешевле. – Выходит, ты, новгородец, решил у меня на земле свои цены устанавливать? – строго спросил Стемид. – А кто не согласен, тех палками до смерти бить? – Не было такого! – возмутился Грудята. – Врут они всё! Меня оскорбляли, слова поносные обо мне кричали! Я пострадавший! А цены мои – правильные! И только по таким ценам я и торговать буду! И не думай, князь, что я – сам по себе! За мной люди новгородские! Не меня здесь обижают, сам Новгород! Подумай, княже, что будет, если Новгород с тобой торговать не станет? – Ого, как ты грозен! – Князь, вопреки ожиданиям, не рассердился, а развеселился. – Значит, за беззаконие, учиненное мне, не с тебя, а с Новгорода спросить? – А ты спроси, и увидишь, что будет! – посулил Грудята. – Ты предложил, не я, – усмехнулся князь. – И я твое предложение принимаю. Вира с тебя за моих покалеченных людей – двадцать гривен серебром. Людям, которых ты побил не по Правде, за обиду, – по серебряной гривне каждому, а отдельно, за увечья, сколько по закону положено. Это с тебя. А с людей новгородских, что на моих землях торгуют, мыто к уже взятому – двадцатая часть от того, что наторговали. Тилен, проследи, чтоб все заплачено было. А если кто заартачится… – Стемид поглядел грозно на новгородское представительство: – В яму! Это было жестко. Даже летом в яме сидеть удовольствие еще то, а уж зимой… В общем, Сергей такого эффекта, честно говоря, даже не ожидал. Да, не политик Грудята, совсем не политик. Мог бы сообразить, что белозёрский князь не только со своих земель дань берет, но и Волжский торговый путь контролирует. А при необходимости и тот, что по озеру Нево перекрыть может. Так что ссориться с ним Новгороду – чистый убыток. Двое других новгородских торговых представителей, в отличие от Грудяты, положение оценили правильно. Вместо того чтобы грозить Стемиду эмбарго, в тот же день прибежали к князю с подарками и уверениями в лояльности. Мол, отдельный оборзевший купец – это совсем даже не Новгород. Князь внял мольбам и дополнительный сбор снял. Для всех новгородцев. Кроме Грудяты. По лавкам и складам последнего на следующий день прошлись княжьи мытари, провели полную инвентаризацию и начислили едва ли не больше, чем Грудята только что выплатил за побитых крикунов. Сергею, правда, демпинг тоже обошелся недешево. Но, как говорится, честь дороже. Кроме того, наказание Грудяты было всего одной из статей расходов. Второй была массовая скупка прошлогодних мехов годного качества, а третьей частью активно расходуемых средств была миссия Войста, который еще три недели назад начал движение по маршруту «княжьи погосты», реализуя еще один этап бизнес-плана, обещавшего с лихвой покрыть все убытки. Ибо, как будет сказано спустя полтысячи лет одним из полководцев: для войны нужны три вещи. Деньги, деньги и деньги. Потому сейчас, когда закладывались основы будущего благосостояния торгового сообщества «Вартислав и партнеры», Сергей предпочел бы находиться в столице или, в крайнем случае, в ее окрестностях. Однако игнорировать поход на заволоцкую чудь он не мог. Мигом вылетел бы не только из десятников, но и вообще из дружины. Впрочем, нет худа без добра. Война – тоже доходное предприятие. Как не без оснований заметил тот же Грудята: «Вам, воям, просто. Убил да забрал». Хотя конкретно в этом походе его организаторы собирались убивать как можно меньше. Но Сергей пока что званием не вышел, чтобы князь с сыновьями делились с ним собственными замыслами. Глава 17, в которой Сергею приходится нарушить собственные моральные установки – Чудин, – прошептал Шибрень. – Белый. Сергей удивился. Он сначала подумал: нурман. Воин был высок ростом, в круглом железном шлеме и с настоящим мечом на поясе. Однако орудовать предпочитал коротким швырковым копьем, которое отлично подходило для того, чтобы подгонять пленников. Пленников было пятеро. Три женщины, пара детишек лет десяти и старик. Чудин что-то сказал. Сергей не услышал. Старик остановился, мотнул головой. Чудин ткнул его копьем в шею. Старик упал. Одна из женщин присела, ахнула, закрыла рот ладонью, вторая ухватила подростка, не дав ему кинуться к старику. Чудин снова спросил, обращаясь уже к ней. Та быстро закивала. – Схоронку выдала, – прошептал Шибрень. – Дура. – Почему дура? – спросил Наслав. – Убил бы ее чудин, как деда. – Может, и не убил бы. А так точно помрут. С голодухи. – Не помрут, – скрипнул зубами Сергей. – Я знаю, что говорю, – заметил Шибрень. – И я знаю, – Сергей привстал, чтобы видеть не только ближайший двор, но и те, что за ним. – Эти выживут. А этот лось точно помрет. Вот прямо сейчас, – Сергей встал на колено, вытащил из-за пазухи тетиву, сунул лук Шибреню: – Помоги. – Надо ли? – усомнился гридень. И, в общем-то, был прав. Их послали всего лишь на разведку. Проверить, насколько глубоко проникли чудины в «исконно варяжские земли». Однако разведданные можно добывать по-разному. Например, непосредственно у носителя информации. – Надо ли? – Надо! – твердо ответил Сергей. – Лучше один раз услышать, чем семь раз поглядеть. Поговорка вышла кривенькая, но Шибрень понял: крякнув, согнул древко ручищами, и Сергею осталось только накинуть петельку на рог. Медленно оттянув тетиву до щеки, еще более медленно и плавно отпустил ее, прислушиваясь к скрипу. Лук был зимний, из правильного дерева, но мороз, по ощущениям, ушел за первый десяток. Надо осторожней. – Мы не знаем, сколько их, – напомнил Шибрень. Он не указывал, всего лишь напоминал. Но Сергей опустил лук, не выстрелив. Гридень прав. В разведку они отправились вшестером. Машег, Ратша и Полубратья остались в лагере. А сколько этих… белых чудаков? Да сколько бы ни было, всем им кирдык. Но уточнить не мешает. – Траин, Клеп, на лыжи и проверьте слева. Молодой нурман бросил торжествующий взгляд на Наслава. У него с варяжским отроком соревнование: кто круче. Сергей был не против, даже поощрял. Обоим полезно. Но сегодня у Геллирсона преимущества не будет. – Наслав, Бур, вы – справа. Дренги и отроки стартовали одновременно. Стремительно и бесшумно. Сергей проводил их взглядом, отметив в очередной раз, что в беге на лыжах варяги нурманам не уступают. К первому чудину присоединился второй, рангом помельче. Если по вооружению судить. О чем-то поговорили. Второй ушел, а первый велел пленникам сесть. Прямо в снег. А одеты они не в пример хуже, чем варяжская гридь. Ладно. Замерзнуть до смерти не успеют. Нурманы вернулись минут через десять. Варяги задерживались. – С нашей стороны – никого, – доложил Траин. – Только эти. Пока двое. Ну, двое – это ерунда. Нет, не двое – четверо. Наслав доложил: заметили еще парочку. Тоже не элитных. Обычных ополченцев вроде тех, кого десяток Сергея шуганул во время провокационного рейда. – Готовность! – скомандовал Сергей, когда они подобрались поближе. – Лыжи не снимать. Брать по возможности живьем. Начинаем по моей стреле. Первый чудин гордо возвышался над рассевшимися на снегу бабами и детьми. Ну очень грозный ублюдок! Так и хочется железом потрогать. Сергей, однако, дождался, пока появится второй, а потом и остальные. «Грозный» махнул рукой, подзывая… И схлопотал бронебойную стрелу. Куда Сергей целил, туда и попал. В колено. С тридцати метров он мог в мышь попасть. Очень больно и очень эффективно. Чудин взревел и свалился. Или сначала свалился, а потом взревел. Что, впрочем, было неважно. Трое остальных чудинов среагировали правильно. Дернули врассыпную. Но свои лыжи они сняли, когда занялись грабежом, так что убежать от лыжников – никаких шансов.