А Грудята… Купец враз как-то уменьшился, съежился, залопотал что-то, винясь, сглатывая часто, словно уже почуял во рту палаческие клещи. – Не бойся. Язык твой при тебе останется. Пока. Из уважения к городу твоему только. Князь ронял слова неторопливо. Поштучно. «Из. Уважения. К городу…» – Но видеть тебя здесь более не желаю. Срок тебе – до утра. Увижу после – щадить не стану. – Э… А… Князь, господин… А как же это? Мое? – Грудята махнул в сторону дома. – Что унесешь – твое. О том, что на моей земле стоит, забудь. Теперь это – его, – Стемид указал на Сергея. Вот это поворот. – Благодарю, княже! – Сергей поклонился, руку к сердцу приложил. – Щедрый дар! Не чаял… – За этим присмотри, – уронил Стемид, уже поворачиваясь, чтобы уходить. – Чтоб не напакостил. Что ж, хорошо, когда мечты сбываются. Плохо же то, что по обычаю отдарка старшему должна быть уж точно не дешевле подарка. И то, что сам подарок достался дарящему бесплатно, ничего не меняло. Вопрос: что можно подарить целому князю, да еще варяжскому? Драккар? Но драккары уже переданы Рёреху. Лояльность? Но преданность Сергея и так принадлежит Стемиду. Что? Над этим вопросом Сергей мучился до самого утра, пока изгнанный Грудята не «освободил помещение», загрузив на три десятка саней, пожалуй, все, кроме самих строений. Он бы и их разобрал и увез, но некогда было. Да и Сергей не позволил бы. Когда люди купца попытались уволочь дорогую железную решетку с печки, Сергей кивнул Полубратьям, и те пресекли вандализм. И Сергей четко обозначил «берега». Вот бочонок с мёдом, его забирай. И этот сундучок тоже. А вот большой сундук, «встроенный» в угол, – не трогать. Все, что внутри сундука, пожалуйста, бери. А его – нет. Поелику он – часть дома. Равно как и лавки для спанья-сидения. Равно как и здоровенная железная крица в конюшне, на которой удобно править молотком всякую скобяную мелочь. И сам молоток – нельзя, и топор с вилами. И горшки, котлы, миски. Поскольку это не просто предметы, а домашняя утварь. Домашняя – ключевое слово. Люди Грудяты, лихие новгородцы, не протестовали. Не настолько они любили своего хозяина, чтобы умереть из-за каких-то вил. Купец попытался воззвать к старшине охраны, нанятой для сопровождения обоза. Но тот, поглядев на Дёрруда, ответил довольно резко, что их наняли для сопровождения каравана. И только. Вот выедет Грудята за ворота, тогда другое дело. Тогда – полная ответственность за весь груз. Но конкретно вот этот медный котел на пять ведер станет грузом, когда окажется на санях. Не раньше. Но что же все-таки подарить Стемиду? Не в силах решить эту проблему, Сергей обратился к тому, кто знал белозёрского князя лучше него. К Рёреху. Ответ удивил. – Ничего не дари. Рассердишь. Был бы ты чужой – другое дело. Но ты – наш. Отец твой князь. Он не подарил – пожаловал. Будь верен. Этого довольно. М-да. Помог, называется. Хотя нет. Помог. Прояснил ситуацию. И укорил. Напомнил, что есть в мире ценности подороже имущественных. Но Сергей все равно отдарится. Когда придумает чем. А еще интересно: чего такого наговорил Стемиду Избор? И почему князь к Избору – с таким доверием? Ну подумаешь, ведун. Вон волох какой-нибудь или сварг тоже с высшими силами знается. Но это ж не повод заявляться к белозёрскому князю, как к себе домой? Вопрос… Глава 23. Дела хозяйственные Заполучив наконец-то собственный дом, Сергей в очередной раз с глубокой грустью вспомнил о Сладиславе. Потому что в той жизни именно она вела его домашние дела, управлялась с челядью, следила, чтобы и у хозяев, и у гостей было все необходимое. В общем-то, нормально. Именно этим и занимаются правильные жены. Но сейчас жены у Сергея не имелось, так что придется самому. Но не в одиночку. Тем более и жить в одиночку в таком доме он тоже не собирался. Места тут человек на тридцать хватит. А если немного потеснить обслуживающий персонал, то и на пятьдесят. Теперь надо составить список будущих обитателей. На первом месте, конечно, Машег. На втором – Дёрруд. На третье и четвертое стоит позвать Полубратьев. Своего жилья в городе у них нет, зато есть жены. Женщины же в хозяйстве необходимы. Да, репутация у Войстовых сестричек – не особо. Но желание рулить тоже может принести пользу. Например, когда понадобится руководить челядью, коей, по прикидкам Сергея, надо человек шесть как минимум. А у него пока имелся один. Войм. Нет, холопы обоего пола нынче не проблема. Полона из последнего похода пригнали едва ли не тысячу. Но по прежнему опыту Сергей знал: холопов лучше брать таких, у которых ближайшая родня – километрах в пятистах. Иначе как ты их ни балуй, а все равно сбежать могут. Дальше – обстановка. Что-то осталось от Грудяты. Нет, не стоит прибедняться, много чего осталось. Но и потребуется тоже немало. В принципе, Сергей знал, чего он хочет (не первый это у него дом и даже не десятый), но исполнителей предстоит поискать. И сначала все-таки список проживающих. В итоге Сергей решил просто поговорить со своими людьми. Кто захочет, пусть переселяется. Но не на халяву, а с непременным участием в общественно полезном труде. Впрочем, о таком здесь напоминать не надо. Боевая единица здесь – вроде небольшого рода. А в роду трудятся все. Бездельников род выблевывает. То бишь извергает. Ратша, Траин, Клеп и Наслав переезжать отказались. У них в Белозере – семьи и соответственно жилье. Машег, Дёрруд и Полубратья, как и ожидалось, согласились с радостью. Шибреню Сергей даже предлагать не стал. Гридень у него в десятке, но он – человек Стемида. Удивил Бур. Отрок воспринял идею перебраться из «казармы» к Сергею прям-таки с энтузиазмом. И пусть старший не сомневается. Он, Бур, по хозяйству много чего может. Особенно же с деревом работать любит и умеет. Не был бы воином, непременно стал бы столяром. Получил «добро». Если не врет, то вопрос с недостающей мебелью можно считать решенным. Насчет обслуживающего персонала тоже решилось быстро. Независимых профессиональных работорговцев в Белозере было двое, и оба пребывали в глубокой печали, поскольку весь пригнанный полон Стемид собирался продавать либо сам, либо через своих представителей. И более того, частично уже распродал, уронив цены на обельных, то есть полных холопов раза в три. Так что, получив заказ от Сергея, оба воспылали энтузиазмом и даже рискнули немного задрать цены… И напрасно. Потому что к Сергею пришел работорговец-«любитель», Стемидов полусотник Каршен, и сообщил, что у него в хозяйстве имеется целых четыре раба-христианина, с которыми он не прочь расстаться за очень скромную сумму. Если, конечно, Сергей не против христиан. Сергей был не против. И троих тут же купил. Христиане точно не сбегут и трудиться будут смиренно и старательно. Тем более что Сергей пообещал не угнетать их и не мешать жить согласно христианской вере. Если это не будет противоречить их домашним обязанностям. Холопы, мелкий мужичок, сведущий в лошадях и кулинарии, и две бабы, с которыми он, как позже выяснилось, сожительствовал, были новому хозяину рады-радешеньки. Каршен их религиозные действа пресекал беспощадно. И причиной тому был четвертый раб, монах, одержимый желанием погибнуть за веру. В быту монах был бесполезен. Но нынешний хозяин купил его (за бесценок), потому что монах показался забавным. Но шут наскучил, к делу его пристроить оказалось невозможно, потому что побои тот воспринимал с энтузиазмом и дурно влиял на прочих холопов. Просил за него Каршен такие смешные деньги, что у Сергея даже возникла мысль: выкупить потенциального страдальца и отпустить на волю. Но в этом случае монах бы долго не протянул. Возвращаться домой он не собирался, работать – тоже. Следовательно, помер бы с голоду или замерз. Единоверцев, способных пригреть монаха, в Белозере не имелось. Ближайшая церковь размещалась аж в Новгороде. Так что Сергей огорчил Каршена отказом. Впрочем, тот не особо расстроился. – Сваргам его продам, – поделился планами гридень. – Им чужого жреца зарезать – за счастье. Монаху идея точно понравилась бы. Но говорить по-словенски он так и не научился, потому остался в неведении. Впрочем, изъясняться с ним тому, кто говорил по-нурмански, было нетрудно. Язык немцев и язык скандинавов были довольно близки. Каршен и Сергей выпили медовухи по случаю удачно заключенной сделки, поговорили о мужском: войне, кораблях и охоте, – и разошлись, исполненные взаимного уважения. Несмотря на разницу в возрасте. В общем, своей новой челядью Сергей остался доволен. В отличие от Машега, который прямо заявил: в доме должны прислуживать молодые красивые девки, а не вот эти. – Покупай, я не против, – ухмыльнулся Сергей. – А вот и куплю! – заявил Машег. Может, и купит. А пока надо его на Волохово капище свозить. Там на Солнцеворот гулять будут минимум пару недель, не просыхая. Даже любопытно будет поглядеть, как столкнется ненависть правоверного иудея к идолопоклонничеству и пылкое желание того же самого иудея поиметь как можно большее число идолопоклонниц. Полубратьев с женами Сергей поселил отдельно. В пристройке. Нормальное место. Три комнатушки, пара кладовок, печка, само собой. Вход отдельный. Пусть жены обустраиваются, а Виска с Кистром – на разговор. – Как вам в Белозере? Прижились? – Твоим радением, старший. Виск. В их паре он – лидер. И поумнее сводного брата, хотя по внешности не скажешь. С виду – пень пнем. Впрочем, и от пня в нем имеется: широк, кряжист, а врастет в землю, так и не выкорчуешь. Идеальный воин для стены щитов. Еще и рост подходящий: из-за спины его даже Сергей работать может. – По долгам что? Не покрыла добыча? Переглянулись. Веселья на лицах не наблюдается. Значит, не покрыла. – Кормиться будете с моего стола. С женами. Или – с княжьего, если захотите. Они в десятке Сергея, значит, княжьи дружинники. Следовательно – на княжьем довольствии. Но и только. Платы в мирное время у дружинников нет. Если с вождем лично не договориться. А Полубратья не на том уровне, чтобы к ним было особое отношение. – Ну-ка повеселей! – подбодрил их Сергей. – Заработать я вам дам. Приобщу к нашему торговому делу. – А Войст? Он против не будет? – несмело поинтересовался Кистр. – Не будет. Тем более, когда вернется, под ним будете. Но… – Сергей сделал многозначительную паузу, – главный над вами – я. И над Войстом тоже. Вы делаете, что он скажет, а он – что скажу я. Поняли? Разом подтвердили, что да, поняли. – Как с женами у вас? Есть понимание? Покивали, но так… неуверенно. По здешним меркам – вопрос неуместный. Жена строго под мужем. Но тут – особый случай. Женились оба не от хорошей жизни и не на любимых-суженых. Сестры у Войста не то чтобы страшные, но красотой не блещут, юностью тоже. Обеим за двадцать. По здешним понятиям – перестарки. И уж успели порулить немаленьким хозяйством, пока брат не вернулся и не выпер их замуж. Власть же – развращает. Причем мелкая – ничуть не меньше, чем большая. Опять-таки, мужья их денег должны, причем их же брату. Тоже уважения не прибавляет. И вечная угроза: если что не так, брату пожалуемся. Но порядок в доме должен быть. И если дом этот его, Сергея, то и вертикаль власти в нем выстраивает тоже он. Полубратья – под ним, их жены – под мужьями. И Войст в этой вертикали – лишний.