Колхульда оказалась на пару сантиметров выше ростом. – Здесь живешь, в тереме? – Да. А ты? – У меня дом в городе. Приходи – покажу. – Приду. Взяла за руку и легонько стиснула пальцы. Вьюнош в Сергее возликовал, а воевода напрягся. Если Колхульда назначена кому-то в невесты, то вряд ли будущего жениха порадует, что к ней проявляет внимание один свежеиспеченный десятник. А, плевать! Колхульда – свободная девушка, поскольку другой информации у Сергея нет. Точка. * * * Колхульда появилась на подворье Сергея на следующий день. Еще более хорошенькая, чем на пиру. И… одна. Неожиданно. Девушке ее статуса и ее возраста положено было перемещаться как минимум с сопровождающей тир. А если по обычаю, то – со старшей родственницей для помощи в делах женских и суровым вооруженным дядькой для радикального решения дел мужских: охраны барышни, а также драгметаллов, на ней развешанных. Но поскольку золота на ней сейчас не было, а шубка с капюшоном никакой информации не несла (ну разве что мех на нее пошел качественный), то на девушку на подворье не обратили особого внимания. Решили: очередная Машегова подружка. Сергея Колхульда застала на конюшне. У Мара на ноге образовалась какая-то шишка. Жеребца она не беспокоила, но Сергей решил позвать специалиста. Специалист сообщил, что шишка безвредная. Через пару дней рассосется. Настроение у Сергея резко скакнуло вверх, и тут – Колхульда. Очень вовремя. – Чем могу порадовать прекрасную дочь Фрейи? – галантно поинтересовался он. Колхульда задумалась на секунду… А потом выпалила: – Поехали кататься! Все-таки хорошо, когда у тебя есть холоп. Можно его посадить в сани, вручить вожжи, а самому забраться под медвежью шкуру и… Тут много вариантов. Особенно если ты не один, а с девчонкой, которая тебе очень нравится. И, самое главное, ты нравишься ей не меньше. – И как же тебя одну отпустили? – промурлыкал Сергей в согретое его дыханием ушко. – А я сбежала, – девичьи ладошки, проникнув под нательную рубаху, гладят живот, но ниже пока не спускаются. Теперь понятно, почему она появилась без «свиты». – Я знаешь какая ловкая? – Откуда же мне знать? Сани ровно скользят по дороге. Войм догадывается, что происходит у него за спиной, и лошадку не понукает. Куда торопиться, если господин… уже приехал. Сергей тоже не торопится. Ни за пазуху, ни под юбки не лезет. Таковы нурманские традиции. Девушке руки распускать можно. А юноше – только если будет на то позволение. Но ведь совершенно не обязательно сразу хватать барышню за интимные места, чтобы доставить ей изысканное удовольствие. Губки, ушко, шейка, горлышко… Колхульда млеет, Колхульда тает. Впрочем, не будь она аристократкой, Сергей не стал бы сдерживаться. Казалось бы, какая разница между Колхульдой и симпатичной девчонкой-холопкой, которая грела Сергею постель прошлой ночью? Но она – родня конунга. Это… возбуждает. – А я тебе сейчас покажу, какая я ловкая… Девичьи пальчики паучком сбегают вниз… Сергей прикрывает глаза и… И – удар! Треск, дикое ржание лошади, вопль Войма и… Мир перевернулся. Точнее, перевернулись сани, слетев с дороги. Колхульда завизжала, вцепилась в рубаху Сергея (хорошо хоть, в рубаху!), и они, перекувыкнувшись, воткнулись в сугроб. А секундой позже к визгу и дикому ржанию лошади добавился совсем нехороший звук… Медвежий рык. Сергей с трудом выцепился из хватки ошалевшей девчонки. Прислушался к организму… Нет, вроде ничего не сломал. Оружие… Вот оно. Пояс с саблей Сергей и в санях не снимал. Попытка встать удалась отчасти. Сергей почти по пояс провалился в сугроб. Медведя из этой позиции было не видно. Заслоняли сани, застрявшие боком в кустарнике. Сани дергались от рывков лошади, но засели крепко. Блин! Мало того что не видно, так еще и не слышно ни черта. Лошадь ржет, девчонка визжит, не переставая… Сергей, однако, не сомневался, что медвежий взрык ему не почудился. Зря, что ли, лошадь аж хрипит от ужаса. Зверь – рядом. Сергей наклонился к Колхульде, хлестко шлепнул левой рукой по щеке: – Умолкни! Помогло. Заткнулась. – Здесь медведь! – порадовал ее Сергей, перекрикивая лошадиное ржание. – Лежи тихо, я разберусь! Голос его звучал уверенно, но на самом деле никакой уверенности не было. В той, прошлой жизни Сергей медведей брал не раз. Брал и матерых, громадных, с седой шерстью. Один точный удар в сердце – и все. Но тогда он сам был почти с медведя ростом. И в броне, а не в в рубахе. Медведь же такой зверь, что его сразу надо бить насмерть. От ран у него и сил только прибавляется, и ярости. Надо выбираться на дорогу. Там хоть накатано, стоять можно. Сергей не глядя сунул саблю в ножны и полез через кусты. Выбрался. Весь в снегу. Снег в волосах, на рубахе, под рубахой. Плевать на холод! Скоро он так согреется. Медведь… Сергей увидел мишку и сразу понял, почему тот не кинулся ни на перепуганную лошадь, ни на них с Колхульдой. Медведь жрал. Жрал Войма. Увидел зверя, и немного отлегло. Не потому, что у мишки уже была добыча, а потому что это был еще не настоящий лесной хозяин, а так… Подросток. Сначала Сергею даже показалось: тот самый медвежонок, что плясал на капище. Такой же тощий. Но крупнее и когти не обрезаны. Почему из берлоги вылез – понятно. Запасов жира не хватило. Ослабел с голодухи. Однако даже ослабевший и совсем молодой мишка – это все равно мишка. Одним ударом убить может. Вот как Войма. Жалко чудина. Зазря погиб. Сергей крутанул в руке саблю. Рогатиной было бы сподручней, но что есть. Медведь вынул окровавленную морду из Воймова живота, зарычал грозно… Сергей шагнул вперед, приготовился… Зверь не напал. Ухватил убитого за руку и поволок с дороги. – А ну брось! – заорал Сергей. Но мишка только ускорился. Ну как ускорился… Труп застрял в кустах. Хищник дергал, рычал свирепо… Впустую. Сергей шел к нему, не торопясь. Тело уволочь Сергей ему не позволит, но если сам убежит, так тому и быть. Медведь выпустил добычу. Заколебался…