Сергей догадывается, почему потребовался маневр. Дромон здесь не один. Полчаса назад Сергей насчитал двенадцать. Двенадцать больших византийских кораблей, несущих сифоны с ромейским огнем… – Левый, правый – раз!!! Корабль выравнивается. Начинает набирать ход. Парус перестает хлопать. Выпячивается полосатым брюхом. Сергей этого не видит. Зато он видит, как надвигается дромон. Ближе, еще ближе. Семьдесят метров, шестьдесят. И вот уже точно он, такой знакомый страшный свист… – Раз!!! Раз!!! – орет Сергей, выкладываясь изо всех сил. – Раз!!! – подхватывает дружина. Свист ромейской машины сначала теряется в реве полусотни глоток, но спустя миг тоже превращается в рев. Так ревет огромный медный бык, выдыхая пламя. Сергей видит обрамленный черным дымом огненный плевок, отрывающийся от кажущегося издали крохотным сопла. Видит, как он сначала поднимается вверх, в бледную синь неба, а потом, по такой же крутой дуге, падает… Прямо на них, прямо на Сергея! Сергей видит, как на него падает огонь, невозможно потушить. Огонь, который сожрет Сергея, его дружину, его корабль и не угаснет, даже когда ничего не останется, кроме воды. Сергей рвет упрямое весло, кричит и не слышит своего голоса. Время замедляется. Нет ничего, только раскаленный драконий плевок, падающий с белесых небес… И разминувшийся с выгнутой кормой на какую-то пару саженей. Смерть падает в море, расползается по воде. Пламя пляшет на волнах, не угасая, но до просмоленного корабельного борта ему уже не дотянуться. Огненосный дромон отстает. Смерть откладывается. Руки продолжают вращать отполированную ладонями рукоять. Раз! Раз! Дромон все дальше… И тут Сергей видит то, что заставляет всей силой упереться в весло и закричать страшно, перебивая голос кормчего: – Крепи-и!!! Тяжелый дромон разворачивается, медленно, неуклюже; а прямо к нему, распуская пенные «усы», быстро-быстро приближаются две лодьи русов. И на первой – крохотный стяг с неразличимым издали рисунком. Но Сергею не надо видеть, чтобы узнать картинку. Это сокол! Сергей хлопает кормчего по плечу, перехватывает обмотанную кожей рукоять кормила: – Я сам! На мое место! Кормчий, смутно знакомый вислоусый варяг, падает на скамью рядом с Ратшей. – Левый крепи! Правый загребай! Дромон плюет огнем, но лодьи успевают разойтись, и огонь вновь бессильно пляшет на волнах, а лодьи русов уже заходят с бортов, грамотно, так что от следующего выстрела их защищают мачта и палубная надстройка самого дромона. – Раз! Раз! – кричит Сергей, подгоняя гребцов. Потому что на помощь дромону спешат державшиеся поодаль ромейские хеландии. И одна из них – прямо по курсу его драккара… Жгучая боль вырвала из беспамятства. Сергей открыл глаза, закашлялся… Щека горела. Прямо над ним – рожа Избора. – Ну, ну, давай уже очухивайся! – потребовал ведун. – Или не хочешь узнать, что я о тебе вызнал? Сергей сел. Чертов ведун. Как не вовремя. Сергей был почти уверен: он видел собственную жизнь. Прошлую и, вероятно, будущую. И тут – облом. На самом интересном месте. – Ничего ты не узнал, – буркнул он. – А я из-за тебя не узнал кое-что важное. Ведун хрюкнул. Не ожидал, надо полагать, такого ответа. – Ой ли? Думаешь, я не знаю, кто приходит в Явь этаким путем? Не беспамятным младенцем из женского чрева, а юнаком ловким и зубастым, все земные языки ведающим? – Ну, положим, не все, – проворчал Сергей и потер ладонями лицо. – Да и ловок я был не особо. Попить дай! Избор подвинул деревянную кружку. Вода в кружке была теплая и пахла медом. – Может, прибить тебя, пока в силу не вошел? – с ухмылочкой предложил ведун. Красноватые тени гуляли по его лицу. – Рискни, – равнодушно ответил Сергей. После ярких видений темная душная изба ведуна казалась не реальностью, а ее тенью. Той самой Навью, просочившейся сквозь прохудившуюся Кромку. «А ведь так оно и есть, – внезапно озарило Сергея. – Навь – она здесь, рядом, стоит только…» Не стоит. Рука сама собой потянулась назад, за спину, где стояла прислоненная к стене верная синдская сабля. Так же бездумно, но точно осознавая, что делает правильно, Сергей вынул ее из ножен и уложил на стол. Не выпуская рукояти. Ведун чуть заметно усмехнулся. Такой воин, как он, управился бы с таким, как Сергей, голыми руками. Усмешка пропала, когда Избор перевел взгляд с Сергеева лица на темную узорчатую плоскость клинка. По ней тоже скользили тени. По ней. И – под ней. «Что он там видит?» – подумал Сергей, глядя на напряженное лицо ведуна. Когда-нибудь он спросит об этом. Возможно. Но точно не сейчас. Избор выпрямился. Посмотрел на Сергея. По-другому. С уважением? – Ведуном тебе не стать, – сообщил он, пожалуй, даже с облегчением. – Но видеть… Видеть я тебя научу. * * * notes Примечания 1 Тудун – наместник. 2 Изгой – тот, кто ушел из рода сам, а изверг – тот, кого выгнали, извергли. 3 Стервь – падальщик. 4