– Что? О чем вы говорите? – Те люди, что подкупили кучера и пытались подослать в ваш дом лже-горничную, – эти люди получили от вас то, что они требовали? – Да как вы смеете! – Мистер Малкотт! – В голосе гувернантки звякнула сталь. Эдгар Малкотт внезапно ощутил себя маленьким мальчиком, которого ждет наказание за тяжкий проступок. – Меня не волнуют ваши отношения с этими людьми. Единственное, что меня беспокоит, – это безопасность детей. Я пойму ваше решение, если вы не станете отвечать мне. Но в таком случае я вынуждена буду обратиться к родителям моих подопечных. Возможно, мне следовало поступить так сразу, а не приходить к вам за разъяснениями. С этими словами гувернантка решительно развернулась, зная, что ей не позволят сделать и двух шагов. Так и случилось. – Миссис Норидж, прошу вас! – С Эдгара слетело напускное возмущение, стоило ему представить, что Фрэнсис расскажет все сестре. – Клянусь вам, Роберту и Агнес ничего не угрожает! Я никогда не позволил бы… Он бессильно опустился в плетеное кресло под пальмой. – Чем эти люди шантажировали вас? – спросила миссис Норидж, глядя на него сверху вниз. – Я знаю, что они устроили слежку за членами семьи и слугами, а затем исчезли. Значит, слежка дала плоды. – Вы правы. Они выследили меня. Узнали, куда я уезжаю каждую неделю. Миссис Норидж не задумывалась прежде над отлучками Эдгара Малкотта, твердо убежденная в том, что времяпрепровождение хозяев ее никоим образом не касается. Но стоило ему заговорить о своих отъездах, как она догадалась о причине. Мистер Малкотт находит где-то утешение! Есть мирная гавань, в которой он отдыхает от семейных бурь. – Женщина и ребенок, – отвечая на ее невысказанное предположение, слабым голосом проговорил Эдгар. – Я все бы отдал, лишь бы они были счастливы. Этот мерзавец, этот бандит Ларкинз… он проследил, куда я езжу, а потом пригрозил расправиться с ними, если я не передам ему куклу. Требование показалось мне смехотворным! Я не мог обратиться в полицию, боясь потерять мою возлюбленную, мою Эмили. Я попросил у Ларкинза время, а сам отдал кукольнику в Лондоне эскизы Абигайль и все ее мерки. Он обещал сделать точную копию. – Ах вот зачем потребовались рисунки Роберта! – Я не мог просто забрать у детей куклу! Они так привязались к ней… Нет, я никогда не расстроил бы Агнес и Роберта. Лучший кукольник Англии сделал копию, и знали бы вы, во сколько мне это обошлось! Но я ни секунды не жалею об этих тратах. Дети не лишились Абигайль, вот что главное. – Ваша забота едва не свела мальчика с ума, – упрекнула его гувернантка. – Кукольник несколько отклонился от оригинала, делая копию. – Да, да, я знаю! – Эдгар вскочил и взволнованно принялся ходить по оранжерее. – Он придал ее лицу чуть более милое выражение, чем было! Но что я мог поделать? Кукла улыбалась едва заметно, а время было на исходе. Я решил, что все обойдется. – Зачем же вы так жестоко обошлись с мальчиком, когда он пришел к вам за помощью? – От страха! От страха, что все откроется! Теперь я не могу себе этого простить. Роберт был так встревожен, а я… Я боялся разоблачения и не сказал ему правды. Он обхватил голову руками. – Бедный мой маленький Роберт! Я сейчас же ему все объясню! – Подождите минутку, мистер Малкотт, – остановила его миссис Норидж. – Верно ли я понимаю, что лондонский кукольник сделал также копию платья Абигайль? Эдгар удивленно взглянул на гувернантку. – Вовсе нет. Этот человек, Ларкинз, не требовал от меня куклу вместе с одеянием, ему достаточно было получить ее саму. Это значительно облегчило мою задачу. Роберт заметил бы малейшие расхождения в оттенках ткани, не говоря уже об украшениях. У него поистине взгляд художника. Мастер сделал копию, я переодел новую Абигайль в прежнее платье, а оригинал передал Ларкинзу из рук в руки. Что с вами, миссис Норидж? Гувернантка тихо смеялась. Эдгар Малкотт, опешив, смотрел на нее. – Бог ты мой, как просто! – сказала она. – Разумеется, не платье, не накидка, а сама кукла! Мне стоило догадаться раньше. Благодарю вас, мистер Малкотт, и простите, что нарушила ваше уединение. – Постойте! – Эдгар, разволновавшись, пошел за ней следом. – Но что нам делать дальше? Простит ли меня Роберт? – Насчет последнего можете не сомневаться, – заверила гувернантка. – Рискну дать совет: на вашем месте я бы сказала мальчику, что предыдущая кукла разбилась, а вы боялись огорчить его и сестру. Для мальчика его возраста такого объяснения будет вполне достаточно. А Ларкинз… Вы ему больше не нужны. Он никогда не потревожит ни вас, ни ваших близких. Он уплыл из страны. «Алисия» везет его в Америку. – Боже мой! Какое счастье! Что касается моей… Что касается Эмили… – Эдгар вновь впал в крайнее волнение и пошел красными пятнами. – Я был бы вам крайне признателен, если бы вы не стали сообщать моей жене… Холодное недоумение в серых глазах заставило его осечься. – О чем вы говорите, мистер Малкотт? У меня нет никаких дел с вашей супругой. Все вопросы о воспитании и здоровье детей я обсуждаю исключительно с их родителями. А другие вопросы меня не касаются. * * * В воскресный день инспектор Бретт Джервис нес дежурство, когда послышались шаги и уже знакомая худая фигура в черном платье возникла в дверном проеме. Инспектор не успел чертыхнуться про себя, как гостья поспешила заверить, что в этот раз она ни о чем не собирается расспрашивать мистера Джервиса. – Но, возможно, я смогу прояснить то, что остается скрытым от вас, – сообщила гувернантка с поразившей инспектора самонадеянностью. Он постарался бы избавиться от надоедливой дамочки, но миссис Норидж начала говорить – и после первых же ее слов Бретт Джервис и думать забыл о своем намерении. Поведав о том, что случилось с Трэвисом Берчем и его соседом, миссис Норидж перешла к главному. – Вы полагаете, что украшения Абрахама Сайлишера сейчас переплывают Атлантический океан. Поверьте, они оказались на другом континенте намного раньше! Девушка, известная под именем Иви Берч, увезла их с собой. Я ломала себе голову над причиной, заставившей Ларкинза охотиться за куклой, а ведь она была все время у меня на виду. Что такое, по-вашему, кукла? Инспектор мрачно ответил, что это развлечение для богатых дамочек. – И это правда, – согласилась миссис Норидж. – Но в нашем случае, мистер Джервис, кукла – это портрет. Инспектор уставился на нее. – Что вы хотите этим сказать? – Что Трэвис Берч был чрезвычайно одарен, а его сестра – совершенно прелестна. Будь он художником, он нарисовал бы ее, однако ему пришло в голову кое-что поинтереснее. Он сделал куклу – точную копию молодой девушки. Я могла бы догадаться об этом раньше, ведь ее лицо было так своеобразно и неправильно… Но ответ пришел ко мне лишь тогда, когда мистер Малкотт обронил, что одежда куклы Ларкинза не интересовала. Раз так, дело было в самой кукле, а еще точнее – в ее чертах! Никто из банды никогда не видел Иви Берч. Ее брат позаботился об этом. Но он, несомненно, когда-то проговорился, что сотворил собственными руками копию своей сестры. Кому доверился Трэвис? Этого мы с вами никогда не узнаем. Этот человек выдал Ларкинзу его секрет. Представьте, инспектор, что вы узнаете: украденными драгоценностями после смерти Трэвиса Берча завладела девчонка, его сестра. Не было никакой карты, никаких хитроумных укрытий! Трэвис попросту передал ей мешок, что так опрометчиво вручил ему Пит Ларкинз. Девушка бежала, не оставив и намека на то, где ее искать. Когда члены банды добрались до их домика на берегу реки, там был только покойник, а от покойника многого не добьешься. Как найти человека, если вы не знаете, как он выглядит? Их спасла бы фотография или рисунок, но ни первым, ни вторым они не обладали; зато им было достоверно известно, что есть объемная копия Иви Берч. А ведь Три Глаза оставил мне подсказку, когда сообщил жене, что его сосед чокнутый. У него в голове не укладывалось, зачем нужно делать фарфоровый слепок с той, кто и без того каждый день маячит перед глазами. – Вы хотите сказать, – недоверчиво начал инспектор, – что с помощью куклы они намеревались искать девушку по всей Англии? Просто показывая куклу людям? – Они ее уже нашли, – сказала миссис Норидж. – Я полагала, что Ларкинз покинул Англию, увозя с собой драгоценности. Вы считали так же. Но они отплыли, потому что выяснили: Иви Берч сделала это тремя неделями ранее. Быть может, брат и держал ее взаперти, пряча от людей, но девушка она сообразительная и решительности ей не занимать. Она успела захватить с собой только драгоценности – и больше ничего. Мысль о кукле в такую минуту ей и в голову не пришла! Единственный близкий человек мертв, и его последние слова – о грозящей ей опасности. Иви бежит, украв соседскую лошадь. – Раз ей удалось раздобыть билет на пароход, значит, она сумела продать кое-что из украденного! – Несомненно. Как я сказала, она сообразительная девушка. Но даже ей не уйти от Ларкинза. Не будь куклы, у Иви был бы шанс. Но с куклой… – Миссис Норидж отрицательно покачала головой. – Бандит пойдет по следу, как гончая за раненой лисой. Имея при себе фарфорового двойника мисс Берч, Ларкинз будет преследовать ее повсюду, куда бы она ни мчалась, и рано или поздно он ее настигнет. Мы с вами не узнаем о том, как это произойдет. – Это и к лучшему, – буркнул инспектор. – Пусть она сестра вора, но не хотелось бы мне прочесть в газетах, что юная девушка была зарезана в гостинице или, того хуже, замучена до смерти. Что мешало ей возвратить украденное нам, скажите на милость! Прославилась бы на весь Росдейл! – Боюсь, это не та слава, которой хотелось мисс Берч, – вежливо заметила миссис Норидж. * * * Вот как закончилась история улыбающейся куклы. Осталось добавить лишь немного, чтобы она обрела завершенность. Две недели спустя Фрэнсис Малкотт, читавший за кофе утреннюю газету, громко известил членов семьи, что новая беда постигла флот Ее Величества: судно «Алисия», пересекавшее Атлантический океан, затонуло при невыясненных обстоятельствах. – «Предположительно, на корабле произошел пожар!» – огласил сэр Фрэнсис. – Ха! Предположительно! Вы послушайте, что они пишут: «Все члены экипажа и пассажиры погибли». Хотелось бы, однако, узнать точное число. За кого нас держат, черт побери? Не будь сэр Фрэнсис так возмущен, он, несомненно, заметил бы, что Эдгар Малкотт и новая гувернантка обменялись долгим взглядом, а затем на лице его троюродного брата отразилось такое облегчение, что леди Джулия даже справилась, все ли с ним в порядке. Эдгар заверил ее, что у него все хорошо. – Пойдемте, мои милые, поиграем в теннис, – позвал он детей. – Если, конечно, миссис Норидж не будет против. Миссис Норидж не возражала. Второй эпизод был никак не связан с семейством Малкотт. Нам придется перенестись на пять лет вперед, в просторную залу, где смеющаяся дама только что позвала: – Вероника! Вивианн! Идите же скорее сюда! Две девочки вбежали в комнату. За ними следовала гувернантка, затянутая в строгое черное платье. – Девочки, я представлю вас нашей гостье, – сказала мать. – Это миссис Уэбстер. Они с мужем приехали в нашу страну из Америки. А это мои дочери, Вероника и Вивианн, и миссис Норидж, наш ангел-хранитель. Неизвестно, что подумала молодая богатая американка, глядя на гувернантку, чрезвычайно мало походившую на ангела. Однако мы знаем, что подумала миссис Норидж. Невозможно было ошибиться, видя эти светло-голубые, широко расставленные глаза, и вздернутый нос, крупноватый для узкого лица, и вьющиеся темные волосы, убранные наверх по последней моде. Миссис Уэбстер ласково поздоровалась с девочками и сказала несколько приветливых слов гувернантке. Она была мила, добра и скромна, и все, кто присутствовал на том вечере, были ею очарованы. «Как приятно иногда ошибиться в своих предсказаниях, – подумала миссис Норидж. – Да простит меня Флосси, но я не стану напоминать миссис Уэбстер о Голубке». Преступление миссис Норидж