— Понятия не имею, Астерий, но слова Софки всегда имели силу. Такую, что не до шуток, — отозвался Родерик. — Поэтому я и отговаривал Талию туда идти. За нее большей частью боялся. — Родерик, ты же маг, и неплохой маг, — сказал я, перелистнув страницу с фотографиями Мышкина, на которые со все большим интересом поглядывала баронесса. — Неужели ты сам не можешь с этим разобраться? Мастерство мага кроется в понимании тонкой основы мира, в способности влиять на нее своими мыслями, влиять отработанными шаблонами и направленной волей. Но в первую очередь маг должен уметь влиять на самого себя: на все свои тела на тонком плане и на физическом. Если он не может справиться с самим собой, то он не может считаться хорошим магом. — Я умею влиять на себя, умею себя лечить, но это другое. Сейчас я чувствую запущенные ее словами процессы, чувствую, что со мной там… — он указал на область паха, — что-то происходит, но ничего не могу поделать. Я не знаю, как это остановить. Мне кажется, когда я найду себе новое тело, то эта штука не будет у меня работать или в самом деле отвалится. — М-да, дела… Ведьма уделала мага всего несколькими словами! — я тоже потянулся к коробочке с «Никольскими». — Мой призрачный друг, если на тебя не было прямого магического воздействия, но были сказаны лишь слова, после которых ты ощутил изменения в себе, то что это как не обычное ментальное влияние? Это азбука магии. Как ты можешь такое не понимать? — Я понимаю, но здесь что-то не так, — призрак начал терять плотность и приподнялся над диваном. — Был случай, когда Софка пожелала мне провалиться и я провалился. Поднимаясь по старой деревянной лестнице, я провалился вместе с прогнившими ступеньками, чуть ноги не сломал, и в общем-то тогда сильно пострадал. Потом она мне пожелала остаться без денег, и я не мог найти клиентов на магические услуги, остался практически без денег. Здесь явное воздействие не на меня, а на ситуацию вокруг меня, на события и причинно-следственные связи. — Нет, Родерик, — я прикурил, поглядывая на баронессу, красовавшуюся передо мной со своими весьма основательными рожками. — Воздействие именно на тебя. Возможно, твоя подруга, сама того не осознавая, встроила в тебя ментальную конструкцию. Ведьмы это делают чаще всего по колдовским паттернам, которые им достаются как родовое наследие. При этом многие из них сами не понимают, как это они делают — сами эти действия в них заложены на родовом уровне. Идя по лестнице, ты интуитивно нашел именно то место, где доски прогнили больше всего, наступил на него. Возможно даже наступил намеренно сильно, опять же, сам того не понимая. И произошло то, что должно было произойти. То же касается отсутствия денег. Ты сам себе запретил клиентов, под воздействием ментальной конструкции, встроенной в тебя ведьмой: ты не замечал своих потенциальных клиентов; сам того не понимая, ты сторонился их. Ты сторонился всех тех ситуаций, которые могли бы помочь тебе заработать. То же самое касается и рогов баронессы: твоя Софка сунула Талии метальную конструкцию, которая влияет на процессы в ее физическом теле, а именно приводит к образованию и росту рогов. Давай, Родерик, ищи в своем ментальном теле чужие установки. Я их уже вижу. Их две. — Ваше сиятельство, я не могу их найти. Я пытался найти, что не так во мне, но не нашел причин, — серый маг согнулся, словно пытаясь заглянуть в себя. — Родерик, что может быть проще, чем определить, где ты, а где не ты. Переведи все внимание на тонкий план, и почувствуй сначала себя, затем свое ментальное тело. А потом ищи в нем то, что не принадлежит тебе, — сказал я. Вообще, серый маг меня удивил. Не думал, что у него такие пробелы в знаниях, казалось бы, довольно простых вещей. Видимо, Родерик проходил обучение в академии очень избирательно, какие-то знания впитывал, а какие-то иные не считал важными, за что теперь и расплачивался. Но при всех его недостатках, он был хорошим магом, достаточно смекалистым и талантливым. — Вот она! Нашел! — восторженно сообщил призрак. — Отлично. Теперь просто рассоздай это. Разрушь любым удобным способом, — я выпустил длинную струйку дыма и, слыша шаги в коридоре, обратился к Талии. — Если зайдет Елена Викторовна, что будешь делать? — Притворюсь коровой, — она прищурилась и тоже выпустила струйку дыма. — Посмотри похожее образование в ментальном теле Талии, — сказал я Родерику, в этот момент дверь открылась и в комнату вошла моя мама, за ней стоял Майкл. — Здравствуйте, ваше сиятельство, — Талия согнулась в коленочках, изображая книксен, и наклонив вперед рога. — Кстати, папа о вас все время спрашивает. Передавал привет. Мама молчала, разглядывая баронессу Евстафьеву, Майкл с любопытством выглядывал из-за плеча графини. Разряжая обстановку, я сказал: — Мам, я спущусь к ужину, если ты за этим. У Талии кое-какие проблемы, сейчас мы их решим, и я освобожусь, — краем глаза я успел заметить, что Родерик ушел в невидимость, хотя графиня могла видеть его несколько мгновений. Но это совсем не важно — прежде она уже столько всякого повидала вокруг меня, что какой-то призрак не мог восприниматься ей как явление достойное особого внимания. — Талия, а что это за маскарад? — наконец задалась вопросом Елена Викторовна. — Тебе нравится облик демоницы? — Нет, коровы, ваше сиятельство, — Принцесса Ночи подмигнула мне, и выпустила облачко дыма, почти докурив сигарету. — Вообще это не смешно, — графиня демонстративно отвернулась от нее, переводя строгий взгляд на меня. — Саша, как ты мне объяснишь, что ты без моего ведома посылаешь моего Майкла в Лондон? — Лен, ты неправильно понимаешь, он не посылает меня. Я сам хочу поехать, чтобы выполнить важную научную работу для Александра Петровича, — вмешался британец, чувствуя явную неловкость и подавая мне какие-то непонятные знаки. — Очень просто объясню. Майкл взялся сделать работу важную не только для меня, но и для нашего Отечества. Это тот случай, когда личные интересы следует отодвинуть в сторону. Надеюсь, ты не собираешься препятствовать этой поездке, лишь потому что тебе не хочется его отпускать? — спросил я и мой взгляд стал не менее строгим, чем минуту назад взгляд маминых глаз. — Саша! Что еще за разговоры⁈ Как же ты умеешь все перевернуть! Нужно было просто объяснить мне, зачем ты отправляешь туда Майкла, — сердито сказала Елена Викторовна и повернулась, чтобы выйти. Уже у двери добавила: — Заканчивай здесь, спускайся на ужин. Да, кстати, мы все приглашены на день рождения к князю Мышкину. Тебя там тоже ждут. Еще минут пятнадцать я уделил Талии и призраку. Родерик все-таки смог рассоздать внедренные ментальные конструкции, еще раз подтвердив, что в вопросах магии он вовсе не глуп, просто еще недостаточно компетентен и иногда ленив. Он привык полагаться на силу своих древнеегипетских артефактов, а это для хорошего мага не полезно — так он не прокачивает свое мастерство. После ужина я вернулся к работе над концепт-схемой устройства сквозного согласования «Одиссей» и за вечер успел сделать даже кое-какие наброски структурной схемы. Для дальнейшей работы мне уже требовалась помощь инженеров Жоржа Павловича. Поэтому все исписанные, исчерченные листы я сложил в папку, написав на ней карандашом «Одиссей» и на этом успокоился. Было время расслабиться, лежа на кровати, заняться восстановлением моих изрядно попорченных энергетических оболочек. Уже перед самым сном я лежал, глядя в потолок и думал: с Герой мне нужно что-то решать. Она просто убьет меня за пару недель, если я не придумаю надежную защиту или какой-то способ сделать так, чтобы этой божественной суке было неповадно меня атаковать. Проблема в том, что я не могу дотянуться до нее и не знаю, где ее искать. Вот со вторым вопросом мне бы могла посодействовать Артемида или Лето, но увы. Все мы гордые: и я, и Небесная Охотница, и ее мать. Никто не желает первым прогибаться. Они, видите ли, богини… Но ладно, не хочу об этом сейчас думать. Все равно это не главный вопрос. Главный, это как мне дотянуться до Величайшей стервы этого мира? Мои размышления на эту тему дали кое-какие плоды. Я пока не знал, как я задуманное реализую, но в решении вопроса уже имелись кое-какие конкретные задумки. Для их реализации мне потребуется совсем немного: полдня свободного времени и Родерик. Глава 16 Дурные знаки На годовой контрольной по химическим превращениям случилась неприятность: меня снова атаковали эринии. В этот раз с посланницами Геры я справился быстрее: немного приноровился к их повадкам, угадывал их движения. Проекции моих рук, вместо пальцев оканчивавшихся астральными клинками, теперь били точнее. Жутковатые тела этих существ, похожие на косматые отрубленные головы со злобными лицами, мои невидимые клинки пронзали насквозь. Но как бы я не вертелся, тварям удалось нанести мне несколько болезненных ран, одна которых пришлась на область возле корневой чакры. Для мага это не только больно, но и опасно — серьезно пострадал мой нижний энергетический канал. Я надеялся восстановить его к утру, но если эринии нападут сегодня еще раз, то это может обернуться более серьезной проблемой. Поскольку атака этих тварей происходила на тонком плане, мало кто заметил, что со мной происходить что-то необычное. Только Ольга видела, как я дергался, закрыв глаза. Она все поняла, зная о прежних нападениях посланниц Геры и услышав, как я успел шепнуть ей «эринии». Когда к нашей парте подошла преподавательница Ирина Гасановна и в свойственной ей язвительной манере сказала: — Граф Елецкий, вижу вам во время контрольной снятся дурные сны. Может не стоило посмотреть их дома и не приходить на урок? Ольга ответила: — Саша плохо себя чувствует. У него болит голова. Тем не менее он пришел в школу и напишет контрольную хорошо. За это можете не переживать. Будьте любезны, не трогайте его сейчас. Контрольную я действительно написал хорошо, правда с помощью Ковалевской. Она быстро закончила со своей работой, а потом подсунула мне листок с частью ответов на вопросы в моем билете — каким-то образом успела набросать их на черновик. Ольга вообще большая умница. Я ее ценю все больше. И ее все больше люблю. Если раньше для меня самым близким, всепонимающим человеком была Айлин, то сейчас без сомнений Ковалевская. Ее прежняя капризность, высокомерие стали исчезать, наверное, не только потому что она занимается психологическими проработками, но еще и потому, что Оля по-настоящему любит меня. После занятий, немного поболтав с Ленской в школьном дворе, я отправился в Директорию Перспективных Исследований. Папка с набросками будущей схемы устройства «Одиссей» была в школьной сумке. Отвезти меня на Прокатную Ольга Борисовна вызвалась сама. У княгини имелось три с половиной свободных часа, и она с удовольствием уделила их мне. Вместе с ней мы прогулялись по ведомству Жоржа Павловича, посмотрели, как собирают механизмы для проекта «Порфириона» — строительного робота нового поколения, заглянули в лабораторию энергомашин и эрминговой автоматики. Пока я, разложив на столе свои эскизы и пояснительные записки, объяснял Броневому, что мне требуется для реализации рабочей схемы, Ковалевская увлеклась пауками-роботами из серии «Каракурт» — их собирали в соседней лабораторной секции. Экскурсию по стендам с робототехникой для княгини устроил сам Жорж Павлович. Примерно к половине второго я решил все технические вопросы с главным инженером и его замом. Время было обеденное и мы все вместе отобедали в трапезной Директории на втором этаже. Готовили здесь не очень вкусно, зато посетителей обслуживали роботы и делали они это очень быстро, сопровождая свои действия словесными пояснениями вроде таких: «Я поехал на марокканским салатом! Милейшая госпожа ждет меня за столиком 12!» Смотрелось это забавно и очень поднимало настроение. Особенно госпоже Ковалевской, она посмеивалась на протяжении всего обеда. Когда мы уходили, граф Голицын задержал меня, отставая от княгини на десяток шагов и шепнул: — Сань, как я тебе завидую! Ольга Борисовна — божественная дама! Не упусти ее! — Над этим вопросом, Жорж Павлович, усиленно работаю. Можно сказать, не покладая рук, — рассмеялся я. — Все идет к тому, что придется жениться. И она как бы не против. Может ближе к осени пригласим вас на свадьбу. — И станет она графиней. Уже на это согласна? — не унимался Голицын. — А куда ей деваться, — я подмигнул Ольге, почувствовавшей, что разговор о ней и обернувшейся. — Тебе надо князя, Сань. С твоей головой и талантами, на такой титул можно рассчитывать, — сказал Жорж Павлович и уже громче добавил, чтобы наше перешептывание не выглядело заговором: — Если все сложится хорошо с твоим «Одиссеем», то мы обязательно подадим представление тебе на орден «Святого Озарения» первой степени. Соберешь больше наград и тогда будет проще. Вообще, если верно твои заслуги преподнести царевичу, то он очень может поспособствовать твоему продвижению. — Если вы таким образом печетесь обо мне, то я уже согласна быть графиней. Считайте, что Елецкий меня уговорил, — с улыбкой сказала Ольга Борисовна, остановившись зарешеченной колонны подъемника. Там мы расстались с Жоржем Павловичем. Спустились на стоянку, где нас дожидался «Олимп» Ковалевский, сияющий на солнце хромированной сталью, прекрасный. Прежде, чем направиться к моему дому, мы с Ольгой заехали в лавку на Куликовском проспекте. Я этого местечка не знал, а княгиня, помня, что я озадачен подарком для князя Мышкина, посоветовала заглянуть именно туда. Там, по ее мнению, имелся хороший выбор необычных вещиц, в том числе и древних, иногда не совсем законно попадающих к нам из Египта, Индийского Семицарствия и империи Ацтеков. Со слов княгини здесь, в этом с улицы не слишком приметном месте она покупала подарок Денису Филофеевичу на тридцатилетие. Лавка оказалась в самом деле богатой, при относительно небольшой площади — два зала примерно по сто квадратных метров, полки ее были уставленными красивыми, иногда странными вещами, назначение некоторых из них я даже не мог предположить. Зная, что Мышкин интересуется астральной магией, я выбрал ему статуэтку какого-то африканского божка — Хранителя Снов, статуэтку весьма красивую, сделанную из слоновой кости, инкрустированную черными агатами и бронзой. И настоял, чтобы Ольга выбрала подарок себе. Княгиня долго ходила между полок, пока не остановилась на ожерелье из кусочков нежно-голубого ларимара, обрамленных в серебро. За все это удовольствие я заплатил восемьсот рублей, но получил взамен поцелуй княгини и счастливый блеск в ее глазах. Ольга довезла меня до дома. У нее еще имелся небольшой запас времени, и мы посидели в ее «Олимпе», обнимались, целовались под окнами нашего особняка. Я раздразнил княгиню своими нескромными прикосновениями, и она, извиваясь в моих объятиях, сказала: — Очень скучаю по твоему телу. Жаль, что идешь сегодня к этому Мышкину. Мы могли бы… — она не сказала, что «могли бы», вместо слов долго поцеловала меня в губы. — Давай поднимемся быстренько в мою комнату и там все-все сможем, — шепнул я, все более бессовестно играя в ее трусиках. — Нет… не хочу быстро. Хочу как тогда, в нашем номере «На Небесах». Чтобы не было рядом твоей мамы и вообще никого, — она запрокинула голову, подставляя шею моим поцелуям и чуть раздвинула ноги. — Давай завтра, — предложил я, играя пальчиками в ее мокрой щелочке. — Завтра… вечер занят… — Ковалевская выгнулась, хватаясь за меня левой рукой и застонала: — Ну Саш!.. Саш!.. Я добрался до ее самого чувствительного места, ритмично лаская его под частые резкие вздохи княгини. Скоро она вскрикнула и задрожала. Потом уткнулась мне в грудь и затряслась от смеха: — Дурак ты, Елецкий! Тебя опасно сажать в мой эрмик. — У тебя есть еще полчаса. Давай поднимемся ко мне, — я приподнял личико Ольги Борисовны, очень хотелось видеть ее полные удовольствия глаза. — Нет, — она сжала ладошкой мой рвущийся на свободу член. — Пусть это будет тебе наказанием. Все, граф Елецкий, на этом распрощаемся на сегодня, — ее глаза смеялись. — Оль… Хочу тебя дрыгнуть, — я поцеловал ее в губы. — Сил нет терпеть. — Мне нравится твое желание. Пусть оно будет посильнее. Но сегодня нет, — она освободилась из моих рук и смягчилась. — Саш, у тебя дома это делать не будем. И у меня пока тоже. Не обижайся. Давай послезавтра вечером. Хочу там же «На Небесах» или придумай что-то другое. На этом мы решили на сегодня расстаться. Следом за мной Ковалевская вышла из эрмика, и мы еще раз поцеловались на прощание прямо на улице, как всегда бессовестно нарушая нормы дворянского приличия. Хотя кто их соблюдает в последнее время, тем более в нашей школе? Вскоре княжеский «Олимп» укатил в сторону Кузнечной, а я пару минут поговорил с Денисом и Антоном Максимовичем, который особо внимательно смотрел на сцену прощания с княгиней, и поднялся к себе. Мама с Майклом собирались ехать на день рождение к Мышкину к семи вечера, и у меня еще имелось много времени, которое я собирался провести с пользой. В первую очередь планировал уделить полтора часа школьным дисциплинам, а затем продолжить работу над схемой устройства «Одиссей», теперь уже на основе важных замечаний и подсказок Ефима Петровича Броневого. Сегодняшнее общение с ним оказалось чрезвычайно плодотворным. Все шло к тому, что моя часть работы над устройством столь важным для характеристик боевых виман, будет сделана гораздо быстрее, чем я думал. Не знаю, сколько провозятся в лабораториях Голицына над доведением схемы до производственного проекта, но был шанс, что летающий корабль на основе устройства «Одиссей» появится к началу июля или даже в середине июня. Однако, части моих планов на сегодняшний вечер не суждено было сбыться. Когда я сел за схему «Одиссея» и достаточно хорошо продумал узлы подключения управляющего модуля, эйхос издал писк — пришло сообщение от Торопова: