Я ожидал, что графиня сейчас, как всегда, воскликнет: «Саша! Не смей меня поучать!» и притопнет ножкой, но онанегромко сказала: — Я все знаю и не допускала с ним ничего такого, что могло бы повредить тебе. А то, что я обратилась к нему, пусть думает, что мы такие наивные и ничего не понимаем. И что плохого, если с Козельского можно получить какую-то пользу, не поступаясь своими интересами? Ты, Саша, много сам не понимаешь. Я знаю, что понравилась князю, а это лишним не будет. — Нет, это ты многого не понимаешь. Если ты думаешь, что Козельский, такой же наивный в отношении женщин как Майкл, то ты очень заблуждаешься, — пискнул эйхос, я глянул, убедившись, что заказ виманы из службы извоза принят. И продолжил: — Ты еще больше заблуждаешься, если думаешь, что сможешь играть им, да еще при этом держать на поводке Майкла. Извини, конечно, ты выпила и сейчас не совсем понимаешь всю серьезность подобных игр. Мой тебе совет: забудь о Козельском раз и навсегда. Он именно лишний. И ничего хорошего общение с ним не принесет. — Да не нужен мне этот Козельский! — Елена Викторовна остановилась, глядя как два мужчины из службы спасения бегут с носилками к террасе. — Объясни мне немедленно, что с Майклом⁈ С чего он решил, будто я решила с ним расстаться⁈ — вот теперь Елена Викторовна снова была похода на себя, снова стала полна энергии и решительности: — Из-за этой глупости что ли он едет в Лондон? — Нет. Он едет туда потому, что так нужно. Я так решил! — сказал я с абсолютной твердостью. — Это нужно мне. Это необходимо для нашего общего дела. Это полезно для самого Майкла. И все это уже не новость — уже говорили об этом с тобой. — Знаешь, что Саша, не смей решать за меня насчет Майкла! — было вспыхнула она. — Вопрос закрыт, — негромко сказал я, теперь на графиню смотрели глаза Астерия. Она отвела взгляд и не возразила ничего. — Сейчас мы все вчетвером отправимся к нам домой: я, ты, Майкл и Элизабет. Элизабет в очень серьезном конфликте с мужем и будет ночевать у нас. — Ты с ума сошел! Это после того, что я тебе недавно о ней сказала! — вот теперь Елена Викторовна ножкой притопнула. — Спокойно, мама. Я так решил. Она будет спать в моей комнате, я же переночую внизу на диване в гостиной. А завтра решу вопрос с ее проживанием в какой-нибудь приличной гостинице до ее вылета в Британию. Сегодня искать ей гостиницу уже поздно и не хочется лишней суеты, — я проводил взглядом спасателей, спешно несущих князя Мышкина к вимане, и сказал: — Вон Майкл идет с Элизабет. Очень тебя прошу, не раздувай конфликт, ведь все мы можем жить вполне мирно и это будет всем на пользу. — Чтобы завтра и духу Элизабет не было в нашем доме! — негромко, но сердито произнесла графиня. — Майкл, я же говорил, у моей мамы и в мыслях не было с тобой ссориться, — я успокаивающе улыбнулся барону, видя, как он напряжен. — Елена Викторовна лишь хотела решить кое-какие вопросы с безопасностью через Козельского и для этого пустила в ход женские чары, но это оказалось ненужным. — Майкл… — графиня замялась, наверное, не зная, как начать общение с Милтоном. — Ты уезжаешь в Лондон? Разве можно так, не согласовав это со мной? Разве я для тебя посторонний человек? — Прости, Леночка. Прости. Я… Александру Петровичу нужно помочь. Конечно, я должен был сначала сказать тебе, — начал оправдываться британец. — И ты… — он икнул, потом, наклонился, беря ее руку и произнес, целуя руку: — Ты для меня самый дорогой человек! Самый родной человек! — Вот и хорошо. Наконец все друг друга поняли, и все недоразумения решись, — сказал я, в тот момент, когда мои глаза встретились с похотливым и очень довольным взглядом Элизабет, пискнул мой эйхос, сигнализируя и подлете нашей виманы. Когда мы пришли домой, Майкл на миг задержал меня у лестницы и шепнул: — Спасибо, Алекс! Мы помирились. Она больше не сердится на меня, — язык его еще слегка заплетался, но британец явно начал трезветь. — Нормально все, Майкл. С Лондоном я особо не тороплю, но лучше, если ты отправишься туда пораньше. Желательно на этой неделе, — ответил я. Смысл получить все возможные сведения о Ключе Кайрен Туам поскорее для меня действительно был. Ведь начальная история Ключа тесно переплеталась с начальной историей Свидетельств Лагура Бархума. А раз так, то был шанс, что сведения, раздобытые Майклом, помогут в переводе пластин. После того как посланницы Геры украли две пластины, нельзя было сбрасывать со счетов любую полезную информацию, и следовало действовать быстрее. Из своей комнаты я взял все ценное и отнес в сейф графини. Так я сделал не потому, что слишком не доверял миссис Барнс, а потому, что лучше было подстраховаться. Возможно, сейфом мамы я пользовался последний раз — уже завтра должны были установить надежное хранилище в моей комнате после ремонта и завезти в нее мебель. — Алекс, приходи ко мне, когда они уснут, — промурлыкала мне чеширская баронесса, когда я собирался оставить ее в комнате одну. — Мой мальчик, я очень тебя хочу! — она набросилась на меня с поцелуями. — Потрогай меня там — у меня все мокро. Пожалуйста, мой демон! — Похотливая сучка, — рассмеялся я. — Нет. Тем более ты слишком громко орешь, когда кончаешь. Будешь спать одна. — Какой же ты жестокий. Ты грубый. С тобой очень трудно, — простонала она, в то время как я решительно освободился от ее объятий. Госпожа Барнс упряма и умеет добиваться своего. Когда я уже ложился спать, положив на диван подушку и плед, один из ночных охранников зашел в гостиную и сказал полушепотом: — Ваше сиятельство… Там эта английская госпожа… Чего-то от вас хочет. Я застегнул брюки, которые так и не успел снять и вышел. Элизабет стояла возле лестницы, одетая в мой халат, который был ей великоват. — Алекс… — произнесла она тихо, чтобы не слышали охранники в фойе, — помоги мне с ванной. Я не могу сделать воду горячее. Конечно, она несла сейчас откровенную глупость. Прошлый раз миссис Барнс прекрасно справлялась с бронзовым рычажком и даже своей головой дошла, в какую сторону его повернуть. — Хорошо, идем, я сделаю погорячее, — взяв ее за руку, я направился в сторону столовой. — Алекс, ты куда? — засопротивлялась баронесса. Я не ответил, дернул ее за руку, требуя идти за собой. Пройдя через столовую, свернул к комнатке прислуги, где когда-то я отдрыгал служанку Дашу. — Погорячее тебе захотелось, да? — я толкнул ее к дивану, и расстегнул брюки. — Но Алекс… ты все не так понимаешь. Я хотела… — начала было она. — Рот закрой и не визжи, — я грубо сдернул с нее халат, развернул лицом к дивану, заставляя упереться руками в сидение. Не знаю, как с ней поступает Теодор, но я вошел в миссис Барнс без прелюдий. Вернее, прелюдией был звонкий шлепок по заднице. Я знал, что именно так ей понравится. — Oh, my boy! What are you doing to me! Oh, please! Please!.. — заголосила чеширская кошка, выгнувшись и царапая коготками диван. Я сжал ее груди до явно приятной ей боли, она застонала, заводила бедрами, впуская моего воина еще глубже, хотя я и так при каждом толчке ощущал ее донышко ее пещерки. Резкими движениями я принялся насаживать англичанку на член. Ей много не потребовалось — она вмиг взлетела до самой верхней точки восторга: затряслась, замотала головой. Ее пещерка запульсировала жаром, сжимая мой член. Мне жутко хотелось смять Элиз со всей накопившимся возмущением и страстью, кончить в нее, но так было нельзя делать — кто знает, какие потом фантазии родятся в ее сумасшедшей головке. Я повернул Элизабет к себе в тот момент, когда уже был готов превратиться в вулкан. Первые обильные струи семени полетели на ее голую грудь и лицо. Затем она сама поймала губами мой член и втянула его в себя, проглотила почти на всю глубину. С восторгом шлюхи ее серые влажные глазки смотрели на меня, ротик жадно чмокал. — Но в ванную пойдешь без меня, — рассмеялся я, играя ее волосами. — Ты мой демон, — промурлыкала баронесса, выпустив изо рта мою плоть. — Люблю тебя! Я тебя очень люблю, Алекс! Пожалуйста, не бросай меня! Уже перед сном я вспомнил о сообщении от Талии, которое так и не прослушал из-за вечерней суеты. Повернувшись на правый бок, я поднес эйхос к уху, сделав уровень громкости ниже: «Елецкий, блядь! Ты представить не можешь какая жесть! Я выхожу замуж! За князя! Гену Мышкина! И рога, если что, у меня отвалились!». — Черт! — я даже рот приоткрыл от неожиданности. Рога госпожи Евстафьевой меня волновали в самую последнюю очередь. Если Родерик вычистил ее ментальное тело от внедренных установок этой… как ее там, Софки, то рога и должны были отвалиться и все прийти в норму. Меня очень взволновало вот это: «Я выхожу замуж! За князя! Гену Мышкина!». Это что ж, блядь, получается⁈ Родерик вселился в тело отравленного князя? Для кого-то очень серьезное приобретение. Приобретение состояния, положения в обществе и прочих благ. Но для меня это означало, что изначальный план — план, по которому Родерик должен был занять на время тело графа Елецкого, рушился. Боги! Это очень несвоевременно! Мне нужно разобраться с Герой как можно скорее! И как я выкручусь без Родерика? Глава 20 Теперь их десять Мне снова снилась Айлин. Как и прошлый раз у нее были полупрозрачные крылья и она, легкая, почти невесомая, плавно взмахивая ими летала в плотном венерианском воздухе над полями, полными цветов. Однако, снилась элина недолго. Вскоре она превратилась в Артемиду, и та молча стояла передо мной и смотрела с укором. На ее божественно-красивом лице застыла печаль и обида. Я проснулся еще до звонка будильника, повернулся на другой бок на скрипящем диване и, закрыв глаза, снова увидел лик Небесной Охотницы. Это не было сном — просто моя память запечатлела его, перенесла в явь и не хотела отпускать. Интересно, Артемида знает о случившимся вчера между мной и Элизабет? Знает и поэтому так снова проявляет себя, проникая в мой сон? Дорогая, это просто секс. Просто секс, все равно как выпить бокал вина. Что в этом дурного? Или богиня готова ревновать меня к бокалу вина, из которого я пил? Лично я всегда разделяю секс и истинные отношения с человеком. Я люблю Артемиду, невзирая на то, что она отвернулась от меня. И Ольгу я люблю. Люблю всем сердцем, и буду любить независимо есть у меня с ней секс или нет. Многие люди не понимают и не приемлют этого разделения. И боги, богини, увы, в этом плане такие же. Даже более того, знаю из опыта прошлых жизней: Небесные еще более ревнивы и эгоистичны, чем мы, люди. Они привыкли, что им все дается намного легче, чем людям. Они там, на Небесах как избалованные дети. Только дети, наделенные огромной силой и властью. Наверное, ни одна из богинь толком не знает, что такое настоящая, выстраданная, земная любовь. Что говорить, если даже мудрейшая и очень сдержанная Афина злилась на Одиссея, когда он вернулся домой, с жаром принял в объятья Пенелопу и забыл о своей небесной подруге. Да, скиталец тогда какое-то время не думал о помогавшей ему богине. Он забыл о любви, соединившей их. Но разве могло быть иначе, если он двадцать лет ждал встречи с Итакой? Если он весь насквозь проникся мечтами о доме и жене? Афина долго страдала от его невнимания, наверное, даже плакала. Как-то раз она появилась передо мной и спросила: — Почему он так поступает со мной? — при этом Ясноглазая с тяжкой печалью глядела в сторону Итаки. Я сказал, что может ей стоило появиться не передо мной, а перед самим Одиссеем. Прийти и просто поговорить. Но она отвергла это. При всей ее мудрости, гордость богини оказалась сильнее. Афина встретилась с Одиссеем лишь через год, после его молитв, обращенных к ней. Да, тогда время текло иначе. И у богов всегда свое время. Мои мысли прервал будильник. На завтраке я не хотел встречаться с Элизабет и поспешил привести себя в порядок в ванной, затем сразу пошел в столовую. Ксюша по моей просьбе была порасторопнее, и когда появилась мама, служанка уже подала мне кофе. Спешил я потому как опасался, что миссис Барнс может сказать мне за завтраком что-то нежелательное или повести себя как-то так, и рассердит Елену Викторовну. Но обошлось. Баронесса до моего ухода так и не появилась. Мама была с утра в хорошем настроении, но при этом явно не хотела ничего вспоминать о вчерашнем вечере. Лишь спросила меня, нет ли новостей, о состоянии князя Мышкина. На что я ответил: — Да, мам. Хорошие новости. Жив Геннадий Дорофеевич, должен пойти на поправку, — при этом я умолчал, что Мышкин теперь несколько иной человек и скоро он женится на Талии Евклидовне. — Я вот, что думаю: может отравить хотели тебя? — сказала графиня. — Мам, теперь это не важно. Ты главное с этими версиями не обращайся к Козельскому. Надеюсь, ты ему не дала номер своего эйхоса? — вопрос мой был глупым, так как при желании глава Ведомства Имперского Порядка мог легко получить номер любого эйхоса. Но при всей глупости этот вопрос имел смысл: мне было интересно, желал красноносый упырь продолжить общение с графиней после вечеринки у Мышкина и как при этом повела себя мама. — При чем здесь мой номер? Ты же знаешь, я вообще редко пользуюсь эйхосом, — хитро ответила она, и по ее ответу я понял, что графине есть что скрывать в этом вопросе. Затем Елена Викторовна, тут же переключаясь на другую тему, сказала: — Я решила отпустить Майкла в субботу, если будут билеты на Западный Экспресс. Можно, конечно, виманами трансъевропейских линий, но это, говорят, очень неудобно. Молодец Елена Викторовна! Как она все повернула: это она решила отпустить Майкла! Быть ей генералом. По крайней мере в отношениях с чеширским бароном. Даже если он научится входить в мою комнату, стукнув в дверь по-мужски кулаком. — Очень хорошо, мам. Хорошо, что ты прониклась пониманием того, что действительно нужно. Пусть Майкл сразу после завтрака позаботится о билетах. Деньги выдели ему из моих, что в сейфе, на сопутствующие расходы я сам выдам нужную сумму сегодня вечером, — я сделал несколько глотков остывающего кофе и взял миндальное печенье. — Саша, не заставляй меня нервничать. Ты стал слишком самостоятельный. Настолько, что смеешь распоряжаться моим Майклом. Я этого не потерплю, и я сама за него заплачу. А ты плати за эту… — графиня скривила губы. — Миссис Барнс, если она такая нищая и муж ее презирает так, что не дает ни копейки. Ну и ладно, я не стал спорить. Перед тем как выйти из-за стола, набрал на эйхосе номер банковского сервиса и заказал доставить наличными десять тысяч рублей мне на дом. Бумаги под рукой не было, кое-как записал пароль подтверждения операции на салфетке — его нужно было передать дворецкому, поскольку деньги должны были доставить к одиннадцати, когда я буду в школе. И когда я собирался уже покинуть столовую появился Майкл, вежливо поздоровался со мной и поцеловал Елену Викторовну в щеку. При чем с таким теплом, что графиня раскраснелась, ее глаза тут же вспыхнули, и я понял, что у них сегодня была такая ночь, что чувства не утихли до сих пор. Меня это царапнуло. Вернее, царапнуло Сашу Елецкого. Он привыкал к мыслям о том, что происходит в спальне графини в последние время, но пока не мог с этим смириться. В школе сегодня был самый обычный день, практически ничем не примечательный и относительно спокойный, если не считать очередной атаки эриний, к счастью случившихся на перемене, не на контрольной. И снова меня выручила Ковалевская, она отвела в угол с прохода и прикрыла собой, чтобы было не так видно, как я, закрыв глаза, дергаюсь точно припадочный.