Пока спецназ орудовал в зале, Неверов, вбежавший в клуб следом за первыми бойцами, бросился вдоль стены в сторону служебного помещения. Следом за ним несся Марголин, потом — Греков. Вся оперативная группа в полном составе. Они взбежали по лестнице, притормозили и уже ровным шагом вошли в коридор. Охранники из-за своих темных очков не сразу заметили, что кто-то вошел. Но потом встрепенулись и бодро преградили дорогу незваным гостям. Судя по всему, о возможных неприятностях они даже не думали. Все-таки это была их территория, и они привыкли, что в обычных обстоятельствах за ними здесь сила. Вот только в этот раз обстоятельства оказались отнюдь не обычными. Так что, когда Неверов и Марголин, идущие первыми, начали работать, громилы даже толком не успели испугаться. Вообще, грамотный рукопашник способен таких дров наломать в очень сжатые сроки, что просто диву даешься, как это вообще в возможностях человека! Неверов махнул рукой перед физиономией «своего» противника и, когда тот машинально перевел взгляд, нанес короткий жесткий удар под дых громиле. После такого издавать какие-то звуки невозможно, да и навык дыхания, хоть и врожденный, как-то напрочь пропадает. Громила разинул рот, выпучил глаза, а Клим, коротко размахнувшись, добавил ему ребром ладони сбоку по шее. После этого майору оставалось только подхватить бесчувственное тело, чтобы не случилось лишнего шума. Марголин, хоть и был более худощавым, чем Клим, обладал пушечным ударом правой руки. Он неоднократно становился чемпионом ведомственных состязаний по боксу, причем бои выигрывал больше нокаутом, чем по очкам. Так что, наверное, его противнику повезло меньше, чем тому, по которому работал Неверов. После хука Сигизмунда амбал сложился, как карточный домик. Гизмо не успел его подхватить, так что падение получилось довольно впечатляющее со звуковой точки зрения. Клим укоризненно посмотрел на напарника. Марголин развел руками. В комнату оперативники ворвались с пистолетами наголо. Рамаданов вытаращил глаза на нахалов, осмелившихся нарушить его отдых. Помощники Ходжи злобно зашипели и напряглись — можно было не сомневаться, что они только и ждут, чтобы им дали шанс добраться до оружия. Только один из них вел себя по-другому: выругался, отшвырнул от себя шлюху и прикрыл руками торчащий дыбом член. Девушка, увидев пистолеты, громко и пронзительно завизжала. Наверное, она подумала, что здесь прямо сейчас начнется резня. — Что это за х…ня? — спросил Рамаданов нахальным тоном. Голос у него был гортанный, но при этом достаточно высокий. — Не убивайте меня! — визжала шлюха. — Рот закрой! — прикрикнул Марголин. Девка, впрочем, не обратила на это никакого внимания. В танцевальном зале спецназовец добрался до диджея и весьма бесцеремонно остановил его кривлянье, залепив лысому смачную оплеуху. Наушники слетели с головы, диджей очнулся и очень испугался, увидев перед собой лицо в черной маске с прорезями для глаз и рта. — Баста, карапузики, кончилися танцы! — рявкнул спецназовец. Диджей, только чудом не обмочился с перепугу и все-таки сообразил, что музыку надо вырубать. На зал обрушилась тишина — по крайней мере, так показалось вначале, пока уши еще не успели отойти от назойливой пульсирующей бас-бочки. И только потом оказалось, что в зале ничуть не тихо, а, наоборот, стоит немалый шум, состоящий из возмущенных и испуганных возгласов публики и грозных окриков спецназа. Неверов, держа Рамаданова на прицеле, полез за наручниками. И тут, как ни дивно, решил поиграть в героя бандит с голыми причиндалами. Впрочем, он, наверное, потому и решил, что сидеть вот так было невозможно. В общем, он просто прыгнул рыбкой куда-то вбок от дивана. И началась карусель. Ходжа сорвался с места, толкнул растерявшегося на секунду Неверова и скрылся за занавеской в дальнем углу комнаты. Клим бросился следом, а Марголин и Греков увязли — помощники Ходжи накинулись на них. Сигизмунд успел продырявить ногу одному, но двое все-таки напали. Рамаданов, подвывая от страха, пронесся по узкому техническому коридору. Там, в конце, находилась дверца, а за ней — лестница на крышу. Конечно, вертолета или даже завалящего мотодельтаплана на крыше нет, но зато есть пожарная лестница, по которой можно спуститься по-быстрому. Там ведь вряд ли догадались выставить охрану. Неверов бежал следом, отчаянно сожалея, что нельзя стрелять, чтобы ненароком не угодить беглецу в голову вместо ноги. Впрочем, Ходжа, хоть и был волком травленым, давно уже не оказывался в такой ситуации, когда надо срочно сматывать удочки. Так что в темпе он майору все-таки проигрывал. Неверов догнал Рамаданова на крыше. — Стоять! Пристрелю! — крикнул он. Ходжа, уразумевший, что скрыться не получится, остановился, поднял руки и медленно повернулся к преследователю. — Что ментам от меня надо? Я честный человек! — крикнул он. Неверов брезгливо подумал, что такие вот «хозяева жизни» очень быстро и качественно теряют свой гонор, стоит только им хоть немного почуять запах жареного. — А я не мент, — спокойно ответил Неверов. — Ложись мордой вниз! — Ты не мент? А кто тогда? Может, тебе денег надо? Так я дам, ты только скажи! — в голосе Рамаданова прорезались просительные нотки. — Деньги мне твои не нужны! — проникновенно сказал Неверов. — Повторяю: лежать мордой вниз! Я из ФСБ! Ходжа вытаращил глаза на Клима. Но потом послушно лег на живот и заложил руки за голову. — Вот так, правильно, — проворчал Неверов. — Начальник, а вам что от меня надо? — спросил Ходжа уже другим голосом. Молодец, быстренько пришел в себя. — Не так уж и много, — усмехнулся Клим. — Примерно месяц назад ты продал шестьсот кило гексогена. Мне только надо знать кому. — Эй, начальник, какой гексоген? — Рамаданов даже дернулся от избытка эмоций. — Я честный человек… — То, что ты честный, расскажешь бабушке в кедах! Неверов поставил Ходжу на ноги, подвел к вентиляционному коробу и прислонил к металлической поверхности. Отойдя шага на четыре, пристально посмотрел в глаза Рамаданову и внятно проговорил: — Значит, слушай меня. Гексоген ты продал — это я знаю совершенно точно. У меня нет никакого желания тратить время на споры. Я даю тебе минуту на то, чтобы сказать мне все, а потом начинаю делать тебе больно. Понял? Рамаданов облизал губы, помолчал пару секунд, а потом ответил: — Кишка у тебя тонка, начальник. Потому что тебе потом по вашим же законам так навешают, что мама не поможет. Я никакого гексогена никому не продавал. Клим вздохнул и уставился в пространство над головой пойманного преступника. Губы майора едва заметно шевелились, отсчитывая секунды. В этот момент на крышу поднялись Гизмо и Вася Греков. В руках у Марголина была телескопическая дубинка, которую он восхищенно разглядывал. — Клим, ты только посмотри. Вот по сути такое же самое изделие, как и у поляков, а насколько лучше! Сталь закаленная, обжата как надо, нигде не болтается… Черт, я хочу себе эту цацку! — Да забирай, что с тобой поделать! — ответил Неверов, все так же глядя в пространство. — Можно поиграться? — Запросто! — ответил Гизмо, отдавая майору дубинку. Тот участливо посмотрел на Рамаданова и спросил: — Ну что, ты мне расскажешь или все-таки будет по-плохому? Ходжа усмехнулся и очень красочно расписал, куда может идти Клим Неверов. Марголин восхищенно охнул — загиб был таким, какого не от всякого русского услышишь! — Я предупреждал, — вздохнул Клим. И изо всех сил врезал Рамаданову дубинкой по колену. Тот заверещал, потерял равновесие и упал на бок. Визг перешел в завывание. Ходжа катался по грязной крыше, подтянув раненую ногу к животу. Неверов подумал, что, наверное, колено все-таки сломалось. Ну, это и к лучшему сейчас — надо, чтобы Рамаданову было как можно больней. Конечно, это жестоко, но жизни многих человек гораздо важнее, чем страдание одного преступника. Что бы на этот счет ни говорили разного рода правозащитники, они народ по большей части кабинетный, им и невдомек, как оно бывает в жизни. — Ходжа, ты меня слышишь? — спросил Клим, присев на корточки около Рамаданова. Подождав немного, майор переспросил: — Ходжа, ты слышишь? А ну, подай знак, а то я тебя расшевелю. Рамаданов затряс головой, показывая, что слышит Клима прекрасно. Хотя, наверное, он сейчас чертовски хочет не слышать, и не знать, и вообще чтобы этот чертов фээсбэшник никогда не попадался у него на жизненном пути. — Ходжа, я тебя спрашиваю еще раз: кому ты продал гексоген? Лучше скажи, потому что я очень озабочен этой сделкой и у меня есть все полномочия, чтобы порезать тебя на ремни, если это будет нужно для того, чтобы узнать, кто твой клиент. Скажешь? — Начальник, я никому ничего не продавал, — заскулил Рамаданов. — Дурак ты, Ходжа, — вздохнул Клим, встал на ноги и снова хлестнул дубинкой по тому же колену. Преступник заорал во весь голос, так, что голосовые связки сорвались и крик перешел в надсадный полувизг-полускрип. — А он еще больнее может, — сказал Гизмо, невозмутимо наблюдавший за экзекуцией. — Так что ты бы лучше рассказал. Мы тебе укольчик тогда сделаем, чтобы ножка не болела. — Хорошо, я все скажу, — взмолился Ходжа. — Я этого типа не знаю, никогда раньше не видел, он вообще не из Москвы. Зовут Ярославом, прозвище Синус! Все, я больше ничего про него не знаю! — Вот видишь, уже не так и плохо, — довольно сказал Неверов. — А теперь давай-ка ты расскажешь, кто его на тебя вывел. — А откуда я знаю?! Он позвонил мне на мобилу, сказал, что нужно встретиться. При встрече заказал мне шестьсот кило гексогена. — И ты спокойно продал, сука такая, — без интонаций проговорил Марголин. Ходжа, думая, что ему сейчас опять начнут ломать колени, свернулся калачиком и завыл. — Стихни уже, выродок, — буркнул Неверов. — Сейчас проедешься с нами. Будем иметь с тобой дополнительный разговор. — Начальник, мне в больницу надо, — прохныкал Рамаданов. — С тебя пока что обезболивающего хватит, — ответил Неверов. — Потом, когда ты мне расскажешь все, что я сочту нужным из тебя выдавить, будет тебе и больница, и уход квалифицированный, и, может, даже адвокат… Забирайте его! — скомандовал майор двум спецназовцам, показавшимся на крыше. Бойцы подхватили Рамаданова под руки и потащили вниз. Ходжа корчился от боли и подвывал. Неверов отдал Сигизмунду дубинку и сказал: — Поехали — его надо раскалывать, пока теплый. И пока с ним от переизбытка эмоций какой-нибудь ерунды не случилось! — Командир, а классная штука, да? — подбросил Гизмо на ладони сложенную дубинку. — Да вообще офигенная, — ответил Клим. Глава 9 Когда на майора вдруг по какой-то причине накатывали мысли о собственном здоровье, он неизменно задумывался: когда и как ему придется расплачиваться за способность во время авралов работать сутками, обходясь только мимолетным сном, многими литрами кофе и чая и какой попало пищей? Пока вроде обходилось без эксцессов, Неверов не нажил себе ни неврозов, ни банального гастрита. Но когда-то ведь это может сказаться? Мысли, конечно, гадкие, но отвертеться от них не получалось никак. Хорошо хоть, появлялись они нечасто.