Шутки, слухи в этом духе Автор слышит не впервой. Правда правдой остаётся, А молва себе – молвой. Нет, товарищи, герою, Столько лямку протащив, Выходить теперь из строя? — Извините! – Тёркин жив! Жив-здоров. Бодрей, чем прежде. Помирать? Наоборот, Я в такой теперь надежде: Он меня переживёт. Всё худое он изведал, Он терял родимый край И одну политбеседу Повторял: – Не унывай! С первых дней годины горькой Мир слыхал сквозь грозный гром, Повторял Василий Тёркин: – Перетерпим. Перетрём… Нипочём труды и муки, Горечь бедствий и потерь. А кому же книги в руки, Как не Тёркину теперь?! Рассуди-ка, друг-товарищ, Посмотри-ка, где ты вновь На привалах кашу варишь, В деревнях грызёшь морковь. Снова воду привелося Из какой черпать реки! Где стучат твои колёса, Где ступают сапоги! Оглянись, как встал с рассвета Или ночь не спал, солдат, Был иль не был здесь два лета, Две зимы тому назад. Вся она – от Подмосковья И от Волжского верховья До Днепра и Заднепровья — Вдаль на запад сторона, — Прежде отданная с кровью, Кровью вновь возвращена. Вновь отныне это свято: Где ни свет, то наша хата, Где ни дым, то наш костёр, Где ни стук, то наш топор, Что ни груз идёт куда-то, — Наш маршрут и наш мотор! И такую-то махину, Где гони, гони машину, — Есть где ехать вдаль и вширь, Он пешком, не вполовину, Всю промерил, богатырь. Богатырь не тот, что в сказке — Беззаботный великан, А в походной запояске,