Постепенно очередь дошла и до фальшивого интервью. Когда мужчина прослушал запись до конца, уголки его губ едва заметно приподнялись. Он посмотрел на часы, очевидно прикидывая, хватит ли времени, и взял в руки смартфон. Теперь пора намекнуть Канье, на какой шаг вселенная её благословит. Умный переключился на холл престижного фитнес-клуба. Жена Фархатова успела принять душ и переодеться и как раз направлялась к стойке администратора. Уловив движение, стоявший за ней кибер вышел из режима сна. – Добрый день, Канья! Могу я вам помочь? – Перенеси завтрашнее занятие на одиннадцать утра. И отмени массаж. Киберы тем и хороши, что экономят время. Нет нужды здороваться и спрашивать, как дела, прежде чем перейти к сути. И чувство вины за грубое обращение с персоналом настроение не испортит. Но не в этот раз. Умный перехватил управление речевым аппаратом. – Вы счастливы? – Мимику администратору прописали скудную, на лице светилась всё та же дежурная улыбка. – Что? – Канья, ожидавшая других слов, не сразу поняла вопрос. – Вы чувствуете себя счастливой? – услужливо переспросил кибер. – Вы любите своего мужа? Вы просыпаетесь с улыбкой? Вы хотите прожить, ничего не меняя, много-много лет? – Твоё-то какое дело? С какой стати я вообще должна это выслушивать? Позови… – Канья начала закипать, судя по тому, как раздулись точёные ноздри. Брови сдвинулись к переносице, собрав некрасивыми складками бронзовую кожу на лбу. – Мы предлагаем вам пройти новый тренинг для женщин старше сорока «Принятие себя». Вас записать? – Твою мать… Жена Фархатова вылетела из клуба, едва разминувшись со стайкой девчонок в коротких спортивных топах. Лаборант на базе утверждал, что воспоминания и мысли в человеческой голове невозможно прочесть. Ерунда. Умный словно наяву слышал всё, о чём думала женщина. Чувствовал её тайные желания и страхи. Анализ собранных данных говорил о них лучше самого откровенного дневника. И намного честней, потому что люди лгут. Правду можно узнать только из цифр. До улицы Рубинштейна Канья всегда ходила пешком. Умный дождался, когда женщина достигнет контрольной точки и запустил следующий знак. Паривший над головами рекламный фантом Русского музея внезапно исчез. На его месте сплелась из золотых прутьев огромная клетка с купольным верхом. Дверца распахнулась, из клетки вырвалась птица, окружённая светом. Взмахнула крыльями и рванула ввысь, в дразнящую синеву майского неба, насколько хватило мощности проекторов. Привычные ко всему петербуржцы не обратили внимания на новую рекламу. Зато Канья застыла посреди тротуара. Смуглая рука машинально легла на кулон в виде птицы, лежавший в ложбинке между грудей. – Не стой столбом! Окрик прохожего вывел Канью из ступора. Она ожила, огляделась, продолжила путь, прошептав: «Да что сегодня за день». – Сегодня очень важный день, – таким же шёпотом ответил ей Умный, переключаясь на следующую камеру. Третий сюрприз ожидал Канью в ресторане. – Прошу прощения, но на ваше имя ни один столик не заказан. – Проверьте ещё раз! Я здесь каждую среду обедаю, забыли? – Это моя первая смена. Я дважды просмотрела записи, ваше имя нигде не значится. Должно быть, произошла ошибка. Приношу свои извинения. – Что мне с извинений! Мне нужен столик! – Ничем не могу помочь, в данное время у нас полная посадка. К беседе, начавшей принимать скандальный оборот, вовремя присоединился молодой мужчина. – Быть может, вы не откажитесь пообедать со мной? – На чьё имя заказан столик? – уточнила хостес. – На имя… Умный отключился. Пора было идти на работу. Союзник сумеет воспользоваться ситуацией, дальнейшая помощь ему не нужна. Вернувшись домой глубокой ночью, Умный проверил список транзакций. Обед в ресторане, из напитков только ананасовый смузи и вода. Тишина до самого вечера, когда был оплачен счёт в другом заведении, тоже на двоих, но уже с вином. Сигнал от транспондера на шоссе, ведущем на запад. Всё правильно, поехали не в гостиницу, а в загородный коттедж. Умный выбрал значок камеры наблюдения в спальне. Смуглое тело жены Фархатова отчётливо выделялось на белой простыне. Волосы рассыпались по подушке, бронзовые лодыжки крепко обхватили мужчину за бока. Союзник ритмично двигал бёдрами, нависнув над женщиной на полусогнутых руках. Её глаза были закрыты, с распухших от поцелуев губ сорвался тихий стон. Умный почему-то вспомнил Паучка. Понаблюдал ещё немного и отключился, убедившись, что ничего интересного в спальне больше сегодня не произойдёт. Конец октября 2042 г. Санкт-Петербург. Забавный следовал за светловолосым мужчиной в чёрном худи. Идти за ним было непросто – мужчина часто оборачивался и менял маршрут, то бросаясь через дорогу в последнюю секунду светофора, то перепрыгивая с лестницы на подвесную площадку, оттуда на незначительный выступ в стене и дальше, на затянутый туманом тротуар. Забавный помнил имя мужчины, но не пользовался им без нужды. Он и так узнал о нём слишком много. Имя сближало с человеком. Оно было прожектором, наведённым на толпу. Там, куда падал свет, из однородной массы выступали живые лица. И рука с зажатым в кулаке камнем опускалась, не в силах сделать бросок. Забавный догадывался, что где-то позади, среди парящей в воздухе водяной взвеси, ковыляет Тихий. Он видел его пару раз, а если уж Тихий на кого нацеливался, то никогда не отступал. Так и тащился следом, со скрежетом подволакивая плохо подогнанный протез. В те времена, когда шестеро жили на базе, работавший с ними психолог часто подмечал, что Тихий склонен к чрезмерной фиксации на выбранной цели. Пускай, Забавному он не мешал. Вся эта собачья свадьба тянулась уже несколько дней. Что будет, если она не принесёт никаких плодов? Забавный попытался представить вероятный исход, но воображение в отсутствие вводных рисовало лишь длинный, пыльный, плохо освещённый коридор. Нет, принесёт. Забавный наконец-то понял, куда направлялся мужчина в надвинутом на голову капюшоне. Добравшись до железнодорожного вокзала в Царском Селе, он повернул не направо, к центру города, а налево, через пути и оптовые базы, к посёлку Славянка. Забавный вспомнил этот маршрут до дальней границы СИЛА. Можно на время разорвать дистанцию и перехватить мужчину у гостиницы «Купеческой». Хозяйка часто посещала тату-салон, расположенный в соседнем здании, и всегда выходила оттуда с потяжелевшим, оттянувшим лямку рюкзаком. *** – Мой друг! Я видел море зла и неба мстительного кары. Врагов неистовых дела, войну и гибельны пожары6. Из-за стола поднялся жилистый угловатый человек с выбитым на лбу штрихкодом. Первым подал руку, стиснул протянутую в ответ ладонь. Глеб едва удержался, чтобы не разорвать раньше времени неприятное, слишком холодное рукопожатие. Как и у Фуры, правая рука Дамира была целиком искусственной и, детектив мог в этом поклясться, точно также скрывала внутри оружие. Странное приветствие походило на часть какого-то стиха, но Глеб из всей поэзии мог процитировать только слоган пиццерии: «Сыр, томаты и салями – проведите вечер с нами!». Пёстельбергер обвел кабинет заинтересованным взглядом. Одна его стена целиком состояла из разделённого на вкладки монитора, где крутилась трансляция того, что происходило в зале, в подсобных помещениях и на крыльце у входа в салон. Три других закрывали книжные полки. Потрёпанные тома расползлись по комнате, заняв все горизонтальные поверхности, от письменного стола до обитого кожей дивана. Прежде, чем сесть, Глебу пришлось освободить место, переложив пару книг на журнальный столик. Дамир развалился в кресле напротив, с любопытством разглядывая детектива и не спеша начинать разговор. Полы расстёгнутой олимпийки разошлись, обнажив покрытую шрамами безволосую грудь, в центре которой светился выставленный на показ источник питания. По толстой цепочке, свесившейся с жилистой шеи, скользили блики. – Почему бы вам не снять капюшон, Глеб Александрович? Люблю смотреть собеседнику в глаза. Глеб откинул капюшон, постаравшись не выдать своего изумления. – Я потратил на свою аппаратуру больше денег, чем департамент коммунального хозяйства. Потому и отдача выше. А вы нынче персона известная. – Дамир указал механической ладонью на монитор. Чёрно-белую картинку покрывали дополнительные пометки с информацией о клиентах. Имя, возраст, статус, профессия, количество денег на счету – сомнительно, что доступ к базе такого уровня являлся легальным. – Мне сказали, вы изучаете деятельность «РобоТеха». – Любопытствую, не более того. – Дамир улыбнулся. Кожа на стыках лицевых пластин покрылась сеточкой морщин. – А вам разве не интересно, каким будет мир через пять, десять, двадцать лет? «РобоТех» создаёт будущее, эти слова – не просто красивый девиз. – А какую часть будущего создавала Марина Фархатова? – Марина, Марина… – протянул собеседник. – В толпе друг друга мы узнали, сошлись и разойдёмся вновь. Была без радостей любовь, разлука будет без печали7… Вас угостить или предпочитаете свои? Хозяин «Алхимии» открыл портсигар, достал редкую сигариллу, раскурил и выпустил пахнущее сырым деревом облако дыма. Глеб всегда обращал внимание на то, как люди курят. Дамир вытягивал оттопыренную нижнюю губу и позволял дыму струиться вверх, закрывая лицо рваной пеленой. – На этот счёт нет единого мнения. К моменту смерти Марина Фархатова возглавляла отдел программного обеспечения. Она же занималась стратегическим планированием. Проявила недюжинный талант в области промышленного дизайна. Именно ей принадлежит облик серии «Семаргл-два-ноль», строящей подземные купола на Марсе. Очень талантливая и неординарная была дама. – Да, это мне известно, – начало беседы не слишком воодушевляло. Глеб рассчитывал копнуть чуть глубже интернет-энциклопедии. – А вам известно, что половина киберов в «Вастуме» также принадлежит перу госпожи Фархатовой? К примеру, все модели номера-люкс, посвящённого творчеству Бэнкси. Кстати, одно из граффити – подлинник. Привезено из Лондона вместе с верхним слоем штукатурки. Поэтому снять этот номер может только ограниченный круг лиц. Внеся перед этим залог в размере десяти тысяч рублей. Вот это звучало куда интересней. Выходит, с обстановкой в номере и внешностью заточённых в нём киберов мог познакомиться далеко не любой желающий. Интересно, хранят ли в «Вастуме» списки посетителей? И если да, то за какой период? – А вот ещё информация для размышления, – Дамир сменил позу, и полы олимпийки окончательно разъехались, открыв собранную сухими складками кожу на животе. Ремень украшала массивная пряжка. – Сразу предупрежу: всё, что вы сейчас услышите, – домыслы и обрывки информации, сложенные определённым образом. Моя интерпретация может отличаться от действительности. Глеб кивнул, приглашая собеседника продолжать. Именно со слов «но это так, брехня, болтают всякое» обычно и начиналась самая полезная часть диалога. – Восемь лет назад, в две тысячи тридцать четвёртом году, государство выделило «РобоТеху» грант на создание киберов для эксплуатации в особо неблагоприятных условиях. Получив задачу, новые киберы должны были самостоятельно искать пути её выполнения. Анализировать поступающую информацию, принимать решения. То есть осознавать результаты собственной мыслительной активности. Более того, эти киберы должны были обучаться, совершенствовать свою архитектуру, реагировать на любое воздействие среды и иметь первичную мотивацию. Но самое главное, – Дамир задержал на собеседнике внимательный взгляд. Глаза у него были круглые и неподвижные, как у хищной птицы вроде ястреба, – проводить чёткую границу между «я» и «не я». Только обладая этими свойствами, новые роботы смогли бы решать задачи, сложность которых превышала мощность процессора. – Зачем нужны такие роботы? Как оружие? – В кои-то веки нет, – владелец «Алхимии» издал шелестящий смешок. – Этим киберам предстояло работать там, где ими не смог бы управлять оператор. Они должны были проложить для человечества путь ко внеземным колониям. Марс – это ведь только начало экспансии. – То есть, государству понадобились машины, обладающие искусственным интеллектом? Чтобы отправить их в космос? – Искусственным интеллектом сейчас даже зассанный толчок обладает, когда берет анализы и стучит в страховую компанию, что у тебя повышенный холестерин. Параметры, которые я перечислил, требуют от машины наличия разума. Глеб, не удержавшись, скорчил недоверчивую физиономию. – И чем всё закончилось? – Ничем, – Дамир апатично махнул механической кистью. Пальцы унизывали массивные кольца, по два-три на каждом. – В тридцать девятом Олег Фархатов написал для министерства приватный отчет. В нём говорилось, что на данном этапе развития технологий задача неосуществима и вся работа в этом направлении будет свёрнута. – Так просто? Спасибо, все свободны? – Исследования в области искусственного разума и раньше переживали взлеты и падения. В конце двадцатого века, когда была создана первая программа, способная обыграть гроссмейстера в шахматы, люди тоже были уверены, что стоят на пороге великого открытия. А потом столкнулись с проблемой комбинаторного взрыва, и энтузиазм поутих. – Комбинаторного взрыва? – Так называют резкий скачок в количестве вариантов, которые перебирает компьютер. Как он справляется с поставленной задачей? Нумерует все возможные комбинации и проверяет, какая из них ведёт к правильному ответу. Но этот метод подходит только для самых простых случаев. Если вводных становится слишком много, простой перебор начинает требовать нереальных мощностей. Сначала с этой проблемой справлялись с помощью эвристического метода, позже подключили нейронные сети. Но по-настоящему сложные задачи компьютер сможет решать, когда научится долгосрочному планированию, работе с абстрактными представлениями. Пока на это способен лишь человеческий разум. – А что стало с деньгами, полученными в качестве гранта? Глебу спустил разговор из научных сфер в более приземлённое русло. Ответ напрашивался сам собой. Сгинули те деньги без следа. И без всяких последствий для корпорации. Всё равно общую сумму финансов, потраченных казной в никуда, не подсчитает ни один искусственный интеллект. Вот где случится комбинаторный взрыв… – Как ни странно, но министерство науки и образования решение Олега Фархатова не поддержало. В «РобоТех» направили специалистов из отдела экономических преступлений ДРБ. Те долго выясняли, действительно ли грант был потрачен на исследования, или совет директоров обновил частный авиапарк. Из департамента региональной безопасности? Из отдела экономических преступлений? Глеб нашёл на мониторе Бориса, по-прежнему лежавшего на кушетке и пялившегося в виртуальный экран. Тату-мастер успел добраться до худого предплечья без намека на мускулатуру. Почему, когда Глеб просил приятеля собрать информацию о «РобоТехе», тот ничего не рассказал? Три года назад Осипов уже числился аналитиком и не мог не участвовать в ревизии… К тому же эта цифра – три года… Где-то он её слышал, не так давно. Брат Айчилан, Оталан рассказывал о программе защиты малолетних беспризорников, которая действует на протяжении трёх лет. Нет, не то, при чем тут беспризорники? Вряд ли грант осел в карманах сироток, версия про авиапарк выглядела правдоподобней… Самолёт! Катастрофа над Балтийским океаном, во время которой погиб отдел робототехники!