– Зажим кровоостанавливающий, зубчатый! – Номер? – Два! Механическая клешня, закреплённая на длинной суставчатой подставке, с жужжанием повернулась и вынула из лотка на столе ножницы с длинными изогнутыми концами. – Дерём такие деньги с пациентов и экономим на персонале. – Хирург раздражённо выдернул у клешни инструмент. – Зоя меня без слов понимала. Двадцать пять лет ассистировала! Я рот не успевал открыть, а она уже знала, что нужно. Оператор, следивший за работой механизмов через подвешенный в углу монитор, взялся что-то отвечать. Но детектив покинул операционную, не узнав его мнения по этому вопросу. За поворотом соседний коридор стал выглядеть поприятней – возле каждой палаты стоял пуфик, висели рамки с фотографиями пляжей и цветущих полей. Гадать, где именно скрывается Фархатов, не пришлось: Глеб насчитал с десяток дверей, но только у последней скучал охранник. Детектив притаился за углом, соображая, что делать дальше. Взгляд упал на закуток для посетителей, где стояли автомат с газировкой, корзина для мусора и журнальный столик. Детектив сгрёб со стола пачку брошюр, запихал в урну, к смятым картонным стаканам. Посмотрел на охранника. Тот сидел на краешке стула, уставившись на развешенный в воздухе трёхмерный сканворд. Губы его вяло шевелились. Глеб достал зажигалку и подпалил бумажный курган, после чего перебежал на другую сторону коридора и спрятался за шкафом. Из урны повалил вонючий дым, на потолке заверещала сигнализация. Дождавшись, когда охранник протопает мимо, Глеб покинул укрытие и беззвучными скачками помчался вперёд. Только бы хватило уровня доступа неизвестной медсестры! – Эй, ты кто? Стоять! Глеб с разбега хлопнул карточкой по сенсору. Датчик мигнул зелёным, детектив прыгнул в палату, готовясь скороговоркой объясниться с больным. Следом прогрохотал охранник, на бегу сражаясь с клапаном на кобуре. – Всё в порядке, это ко мне! – раздался на удивление спокойный голос. – А я всё гадал, Глеб Александрович, когда же вы меня навестите? Алексей Петрович, не в службу, а в дружбу, принесите кофе. Вы голодны? И пару бутербродов. Да, и передайте, чтобы отпустили того храброго юношу и извинились перед ним за невежливое обращение. В первую секунду Глебу показалось, что он ослышался. Но физиономия подбежавшего охранника приняла недовольный вид, а пистолет вернулся на место. Олег Фархатов, полулежавший на широкой больничной койке, гостеприимно указал на стоявший неподалёку стул. От к капельницы сгибу локтя тянулась пластиковая трубка, за спиной мерцала аппаратура, перемигивались датчики. Владелец «РобоТеха» выглядел хуже, чем на последних публичных фото. Весь как-то съёжился, постарел, посерел. Орлиный нос заострился, и только взгляд остался прежним: цепким, живым. Рядом с койкой парил виртуальный монитор, где транслировались события из вестибюля. Эдика давно раскусили. Двое охранников, усатый и ещё один, пришедший на подмогу, держали симулянта за локти, а девушка в форменном халате возмущённо жестикулировала, повернувшись к камере спиной. Эдик молчал, уставясь в пол. С подбородка стекали остатки краски. Сложившаяся сцена неуловимо напоминала картину «Допрос партизана» из учебника по истории, пока в коридоре не появился человек Фархатова. Персонал расступился, продолжая обмениваться гневными взглядами. Эдик освободился, сердито дёрнув плечом. Девушка что-то сказала, обведя ладонью диван, но кибер подхватил с пола рюкзак и сиганул прочь. – Ну же, Глеб Александрович, – Олег Фархатов с усилием растянул в улыбке синеватые губы. – Прошу вас. Детектив сделал неуверенный шаг и опустился на стул. Снял медицинскую шапочку, смял в шуршащий комок. Выходит, за ним следили. Точнее, за ним следили ещё и с этой, неожиданной стороны. Вернулся охранник. Придвинул низкий столик на колёсах, поставил перед Глебом кофе и тарелку с бутербродами. Отступил в сторону, достал портативный сканнер и запустил знакомую программу. Над головой детектива вспыхнули красные шестиугольники, похожие на те, что были в лифте, только поменьше и побледней. – Скрытая аппаратура в больнице запрещена, – пояснил хозяин палаты. – Телефон тоже придётся на время сдать. Нам предстоит конфиденциальный разговор. Если у человеческого удивления имелся предел, то Пёстельбергер явно его нащупал. Он безразлично пожал плечами и опустошил карманы. Красные линии достигли пояса, вновь проигнорировав микрочип Дамира. При виде еды проснулся аппетит. Дождавшись, когда охранник закончит сканирование и уйдёт, Глеб сделал большой глоток кофе, затем вцепился в бутерброд. – Вы как колобок, Глеб Александрович. И от бабушки ушли, и от дедушки ушли. «От тебя бы теперь уйти» – подумал детектив, пережёвывая булку с огурцом и пластиком красной рыбы. Неожиданно радушный прием его насторожил. – Разгадали, кто за всем стоит? – Оталан Алабердиев, статс-секретарь министра науки и образования. – Но вас, должно быть, мучает множество других вопросов? Пока трапезничаете, постараюсь ввести вас в курс дела. А потом зададите оставшиеся. Пойдёт? Фархатов нажал кнопку на подлокотнике и поднял спинку койки, перейдя в сидячее положение. – Я с самого начала не верил, что вы убили Марину. – Олег Фархатов говорил тихо, сильно растягивая слова. На выдохе из горла доносился хриплый присвист. – Детектив-шантажист, скрытая съёмка. Канья, вступившаяся за честь семьи. Что за ерунда. Знаете, что бы ответила Марина на подобные угрозы? Она бы рассмеялась и сказала: «Выкладывай». Моя дочь ничего не боялась. Владелец «РобоТеха» улыбнулся, глядя куда-то поверх собеседника, и после недолгой паузы продолжил: – Вы уже знаете, что Марина в тайне от меня вела собственные разработки. Я всё понимал, но не вмешивался. Хотел дать ей время одуматься. Самой понять, к какой страшной ошибке может привести пытливый ум. И раз Оталан убил мою дочь, значит… она всё-таки сделала правильный выбор. Вас удивляет, почему я говорю об этом так спокойно? У меня в крови столько обезболивающих, что можно руку пилить, не закричу. – Олег Фархатов облизнул сухие губы. – Думаю, Оталан даже не стал никого нанимать. Господин Алабердиев разбирается с проблемами лично. Вы знаете, что он проходил службу в армии? По официальной версии, в радиотехнических войсках. А неофициальная неизвестна даже мне, так что судите сами. Детектив кивнул. Во время беседы про автопилот статс-секретарь произвёл на него схожее впечатление. Сначала Глеб подумал, что Оталан принадлежал к той редкой разновидности шишек, что почитают устранение конкурентов не работой, а приятным бонусом. Но нет. Удовольствие здесь было не при чём. Только сухой расчёт: нет посредников – нет сопутствующего риска. И история неудачного покушения в Чморятнике подтверждала его правоту. Фархатов нажал другую кнопку, и глухая с виду стена растаяла, сменившись панорамным окном. Над Санкт-Петербургом поднималось солнце, обещая погожий денёк. Исчезла болезненная неопределённость ночи, гулкий озноб проходных дворов. Мегаполис выглядел торжественным, как опера Вагнера. Розовый свет разукрасил щёки больного румянцем. – Как вы догадались, эта история началась с государственного гранта на создание киберов нового поколения. Но и до него в «РобоТехе» велись схожие разработки. Мы взяли заказ, мы были уверены в успехе, и мы его достигли. К означенному сроку было произведено шесть полноценных прототипов, полностью себя осознающих, прошедших тесты Тьюринга, Лавлейс и Войта-Кампфа. Способных на коммуникацию и решение сложных задач в той же степени, в какой способны мы с вами. Или даже в большей, учитывая моё состояние. Глеб обратил внимание, что Фархатов, как и Оталан, почему-то избегали словосочетания «разумные киберы». Хотя термин был проще и точней. – Все модели были разными по конструкции и поведенческим характеристикам. Мы экспериментировали, искали оптимальное решение. Каким должен быть источник питания, где использовать синтетическую плоть, как реализовать функцию работы в сцепке? Копировать ли человеческие органы, если нам требовались схожие функции, или создавать что-то своё? Результат оказался ближе к понятию киборга-синтета, чем к привычному киберу или андроиду. Полностью антропоморфная оболочка, передача и считывание мимики, в некоторым образцах – система пищеварения и кровоснабжения. Отличная от нашей, упрощённая, но работоспособная. «РобоТеху» было, чем гордиться. Я, Марина и четверо наших коллег вели каждый свой прототип в части психологического взаимодействия. Мы придерживались абсолютной конспирации. Но Оталан всё равно нашёл брешь. – Почему вы мне это рассказываете? – Скоро поймёте, Глеб Александрович. Позвольте, я закончу. – Фархатов повернулся к окну и задержал на нём долгий взгляд, словно то было экраном, где крутили кино о прошлом. – Чем дольше я работал над своей моделью, тем больше убеждался: мы совершаем ошибку. Да, наши технологии послужат благим целям. Исследования далёких миров, обустройство внеземных колоний. Первая партия – несомненно. А вторая, третья? Новые модели рано или поздно перешли бы в массовое производство. – И что тогда? – Глеб хотел было озвучить апокалиптическую теорию Дамира, но передумал и позволил собеседнику ответить самому. – И тогда на земле появилась бы раса рабов. Нас ждал второй, более страшный виток крепостного права. Представьте целый народ, массу разумных, чувствующих существ, живущих на положении тяглового скота. Или даже хуже. Животные не имеют таких понятий, как достоинство, честь, гордость. Но эти киберы… они всё понимали. И мы, люди, очень скоро растоптали бы лучшее, что в них было. О-о-о, мы это умеем. Умеем использовать тех, кого считаем ниже себя. Использовать, и при этом бояться, и ненавидеть за этот страх. Люди возненавидели бы свои создания за то, что те сильнее, умнее, дольше живут, не знают болезней. Вы думаете, я преувеличиваю? Глеб озадаченно скривил рот. Говна среди человечества хватало, не поспоришь. За годы работы ему попадались такие экземпляры, что не только разумного кибера, маму родную не пожалеют. Но обозначенная Фархатовым картина была чересчур грандиозной. При слове «рабство» воображение рисовало древних египтян на строительстве пирамид. Картина эта никак не вязалась с каскадом небоскрёбов за окном и пролетевшим между ними вертолётом. – А вы вспомните, как долго мы презирали друг друга из-за цвета кожи, национальности, веры, образа жизни. И это люди – людей! У общества появилось бы два пути развития. Либо реставрация рабовладельческого строя, разлагающего души хозяев и поднимающего со дна всю грязь, от которой мы начали избавляться. Либо гражданская война и геноцид. Что страшнее: быть убитым или вовсе не появиться на свет? Очередной кусок хлеба попал не в то горло, Глеб закашлялся и прикрыл рот кулаком. Подумал: «Война, геноцид, новая раса. А ведь с чего всё начиналось? Здравствуйте, товарищ детектив, я хочу развестись». – К сожалению, я был единственным, кто смог заглянуть в будущее. Мне не удалось убедить остановиться ни коллег, ни даже родную дочь. Но я всё-таки свернул проект, прибегнув к экстренным мерам. «Взрыв самолёта над океаном. – Глеб кивнул, удостоверившись в своей правоте. – Возможно, из-за него Марина и перешла на сторону Оталана. Судя по рассказу Эдика, она испытывала к нему сложные чувства. И думала, что ты его убил». – Киберов нового поколения было решено презентовать на конференции в Дании. Я сделал так, что никто не долетел. Ни люди, ни прототипы. И не жалею об этом. Я говорю открыто, потому что мне недолго осталось. Марина к взрыву не имеет ни малейшего отношения, она до последнего ни о чём не подозревала. Я был уверен: взрыв поставит точку. Опытные образцы будут уничтожены, как и все наработки, оставшиеся в лаборатории «РобоТеха». Но я ошибся. Прототипы исчезли. На месте крушения не было обнаружено ни единого обломка. Киберы сумели спастись. Хуже того, одного перехватил Оталан. Судьба остальных мне неизвестна. – Оталан воспользовался находкой? – Разумеется. Он обратился к Марине. Предложил поддержку, запутал, заговорил. И Марина согласилась восстановить данные в тайне от корпорации и от меня. Она ведь так и не простила мне гибели коллег и своего… подопечного. С машинами ей всегда было легче. Но так было необходимо. «Так было необходимо, – подумал Глеб. – Сколько же дерьма произошло в мире под этим девизом?». Но вслух произнёс: – Какую цель он преследует? – Потенциал открытия огромен. – Фархатов слабо пожал плечами. – Тот, кто первым выведет его на рынок, получит деньги, власть, удовлетворение амбиций. Технологии меняются, а людские чаяния – нет. – Неужели вы правда верили, что сможете затормозить прогресс? Разве это не как с атомной бомбой? Если бы её не изобрели американские ученые, открыли бы наши. А не наши, так французские или китайские. – Не совсем. – На лице владельца «РобоТеха» промелькнула печальная улыбка. – В основе линейки были использованы уникальные технологии и материалы. Отдел робототехники состоял из величайших профессионалов, собранных со всего мира. В процессе работы мы открыли неизвестный ранее раздел кибернетики, решили несколько задач, считавшихся неразрешимыми. Я уничтожил весь собранный материал, вплоть до последнего карандашного наброска. Осталась только та информация, что была в голове у меня и у Марины. Над проектом работали гении, опередившие своё время на целый век. Сто лет – большой срок. Подумайте, как выглядела жизнь в тысяча девятьсот сорок втором году. И насколько всё переменилось. Я верю, что однажды общество достигнет морально-этического уровня, при котором сможет принять новую расу как равную себе. Но не сейчас. Пёстельбергер покивал, мысленно пробормотав: «Достигнет, держи карман шире. Говно не эволюционирует». – И потом… – продолжил Фархатов. – Вы действительно хотите, чтобы подобная сила попала в руки к такому человеку, как Оталан? Глеб призадумался. Нет, этого он не хотел. На ум пришла страстная речь пресс-секретаря в машине: «Смейтесь, но, если однажды они станут главными, я не буду возражать». Олег Фархатов сказал, что открытие принесёт своему владельцу деньги и власть. Но господин Алабердиев и так был богат и обитал на самой верхушке пирамиды. Метил на место Фархатова? Чтобы что – купить очередной бизнес-джет и проводить в два раза больше совещаний? Нет, Оталан Алабердиев не производил впечатление примитивного честолюбца. Он был умён, талантлив и переполнен чувством гадливости ко всему, что видел вокруг. Не боялся антиутопии, предсказанной Дамиром. Наоборот… не возражал против иной, более совершенной эволюционной цепочки… А что, если?.. «Слишком фантастично, – оборвал свои же размышления Глеб. – Будь ты хоть трижды гениальный психопат, проект займёт десятилетия. Как ты удержишь его в секрете? У «РобоТеха» были безграничные ресурсы, и то не удалось. Даже Дамир из сраного салона оказался в курсе. А тут задумка в сто раз мощней. Чтобы такое скрыть, надо даже не знаю, куда залезть…». И тут его осенило. «Чтобы такое скрыть, надо залезть на Марс». – Марс как экспериментальная площадка? – Голос подвёл, сбился на неприятный хрип. – Я в вас не ошибся. Первая партия колонистов отобрана им лично. Закупка оборудования, логистика, научно-исследовательская программа – всё идёт через него. Полностью автономное поселение в четырёхстах миллионах километров от Земли. Никакого вмешательства, никаких проверок. «Да уж, – Глеб попытался вообразить указанное расстояние. – Пожарная инспекция точно не доберётся». – Представьте, что произойдет, если Оталан найдёт разработки Марины и заберет их с собой. Никто не сможет его остановить. – Если? – переспросил Глеб. – Вот и причина, по которой я беседую с вами. – Олег Фархатов свёл на переносице седые брови. – Моя дочь была умной. Она не доверяла мне, но не доверяла и Оталану. Я не знаю, в чём именно была суть их конфликта. Видимо, Оталан счёл, что большая часть данных восстановлена и ему остаётся забрать готовый материал. Но он ничего не нашёл. Ни дома, ни в рабочей лаборатории, нигде. – Откуда вам это известно? – Детектив внимательней посмотрелся к измождённому лицу собеседника. – Такая у нас, у акул, жизнь, Глеб Александрович. – Фархатов усмехнулся. – Я слежу за ним, он следит за мной. Просто поверьте, я знаю, о чём говорю. Оталан продолжает поиски. И он найдёт данные, если вы его не опередите. – Я? – Опешивший Глеб дёрнулся и задел локтем пустую чашку. – А может, этим лучше займётся служба безопасности «РобоТеха»? Я понимаю, мои проблемы невелики в сравнении с будущим человечества. Но на мне висит убийство, я в розыске. Не желаю в этом участвовать. Это слишком… – Но вы уже участвуете, – мягко перебил его Фархатов. – Вас втянули в эту историю, и вам не выпутаться без моей поддержки. Служба безопасности ищет данные Марины, не сомневайтесь. Но я чувствую, что Оталан близок к разгадке. У меня осталось слишком мало времени, и я уже не так силён, чтобы пойти в лобовую атаку. На счёт вашей фирмы переведена сумма… – Счет заморожен, – буркнул детектив. – В случае успеха я смогу сделать так, что с вас снимут обвинения. – Так может, сделаете это прямо сейчас? Знаете, работать гораздо удобнее, когда за тобой не охотится полиция и ДРБ. – Не могу, – Фархатов печально покачал головой. – Это лишит меня главного козыря против Оталана. Позже поймёте, обещаю. К вашим услугам любые ресурсы «РобоТеха». Хотите – приставлю к вам охрану, дам помощников. Не смотрите, что у меня здесь один Алексей Петрович на табуреточке. Мы с ним давно знакомы, я просто не хотел превращать клинику в военный городок. Пёстельбергер страдальчески скривил рот. Потёр ладонями лицо, пробормотал сквозь пальцы: