– Зачем я вам, скажите честно? – Считайте, что меня ведёт интуиция. Вас не могут поймать уже несколько дней, вы в одиночку раскусили Оталана, догадались на счёт Марса, нашли моё убежище. А значит, и последняя загадка Марины будет вам по зубам. *** Через десять минут Глеб сбежал по ступенькам больничного крыльца. По пути стрельнул у усатого охранника тэ-капсулу и раздавил её зубами, задрав голову к посветлевшему небу. Над городом раскинулась сияющая голубизна, но теплее так и не стало. От охраны и помощников Пёстельбергер отказался, обещать ничего не стал. Единственное, забрал у Алексея Петровича осеннюю куртку, из-за чего тот окончательно утвердился в неприязни к детективу. На выходе из палаты сообразил, что так и не рассказал Фархатову про смерть жены. Почти решившись, оглянулся с порога назад. Взгляд упал на фиолетовые подглазья угасающего светила кибернетики, надтреснутый провал открытого рта. Глеб закрыл за собой дверь, малодушно уступив роль чёрного вестника кому-нибудь другому. Впрочем, судя по осведомлённости господина Фархатова, ни измена Каньи, ни её печальный конец не вызвали бы шквала эмоций. Как там, в мире акул? Все друг за другом следят. Эдик-Забавный убежал недалеко и обнаружился в арке, расписывающим стену новым граффити. Кепка куда-то делась, пахнущий солью и выхлопными газами ветер привольно перебирал тёмные пряди. Разумный кибер отступил от стены, оценивающе склонив голову на бок. Вернулся. Потряс баллончиком и выпустил остатки краски, заканчивая набросок в два цвета: мужчина в деловом костюме, чьё лицо неуловимо напоминало физиономию статс-секретаря, поправлял галстук руками, по локоть испачканными в крови. Под его ногами лежали растоптанные лилии с поломанными стеблями. На вкус детектива, слишком прямолинейно. Санкт-Петербург ожил и загудел. Вдохнув щекочущий горло пар тэ-капсулы, Глеб уставился на билборд с надписью: «Порадуй жену! Персональный помощник по хозяйству всего за четырнадцать тысяч девятьсот девяносто рублей. Беспроцентная рассрочка на двенадцать месяцев». Безликий манекен из белого пластика ловко подкидывал на сковороде блин. За его плечом хлопала ресницами домохозяйка в клетчатом фартуке. Интересно, что бы она сделала, узнав, что персональный помощник – разумен и обладает свободой воли? Забила бы его до смерти кухонным молотком? Вышла на улицу с плакатом «Долой рабство»? Или Фархатов прав, и женщина с билборда не сделала бы ничего? Задвинула неприятную мысль подальше и продолжила удобную жизнь? Детектив натянул капюшон и шагнул на подвесной мост. Эдик нагнал его, на бегу запулив в рекламный плакат пустым баллоном. Бросок получился мощным. Снаряд со звоном стукнулся о лоб домохозяйки и отскочил, оставив вмятину, похожую на след от ветрянки. Детектив проглотил растёкшиеся на языке остатки тэ-капсулы, хлопнул Эдика по спине и скомандовал: – Пошли! – Куда? – парнишка поправил перекрутившуюся лямку рюкзака. – Туда, где всё началось. Я знаю, где живет Бэн. – Ну пошли. Бахилы только сними. Глава 13 Конец октября 2042 г. Санкт-Петербург. Верная откинулась на спинку сиденья, глядя на проносящиеся мимо дома. Болела голова. Это была ненастоящая боль, никак не связанная с давлением в сосудах. Сегодня Верной явился хозяин, возобновивший их связь. Он выглядел очень печальным. Хозяин рассказал, что надо сделать. Вот глупое тело и создало проекцию боли, словно пыталось представить неизбежный финал. В старых книгах писали – дух сильнее тела. Это правда. Верная знала, что справится и не дрогнет в последний момент. *** Умный стоял под холодным душем и обдумывал планы на день. Сегодня надо собрать вещи и рассчитаться с владельцем квартиры. Дамиру можно ничего не говорить, бывший работодатель не станет его искать. Завтра вылетает самолёт в Хабаровск. Рискованно, но Умный заранее прикинул, как обмануть сканеры в аэропорту. От Хабаровска придётся добираться своим ходом, минуя дороги и расположенные на них посты. Не страшно. После заплыва в Балтийском море уже ничего не страшно. Да, надо не забыть вернуть должок. Соседка с верхнего этажа оказалась злопамятной. От участкового Умный отбился, честно рассказав, что произошло, но та не угомонилась и позвонила в службу опеки. Умный сделал мысленную пометку: перед отъездом внести номер соседки во все существующие спам-базы. Выключил воду и потянулся за полотенцем. *** Маленькая залезла на верхнюю полку. С довольным видом растянулась на чистой простыне, достала книжку и пачку банановых чипсов. Её мечты сбывались одна за другой. Она нашла приятную на вид старушку, согласившуюся за вознаграждение проехаться на поезде до Сочи, помочь снять дом на отшибе и уехать в Санкт-Петербург. Проводник изучил поддельное свидетельство о рождении и разрешение от родителей, но ничего не заподозрил. Старушка оказалась прирождённой актрисой и с удовольствием рассказала и ему, и соседям по купе, как дочку бросил подонок-муж, и теперь та пашет на двух работах, не видя белого света. А ребёнку надо море показать, вот, купили путёвочку в санаторий, не в сезон, зато со скидкой… Маленькая слушала её щебетание, и думала, что больше никогда не вернётся назад. Она будет жить на берегу моря. Столько, сколько протянет батарея. *** Шустрый лежал на траве. По подбородку, шевеля крошечными усиками, взбирался муравей. В невидящих зрачках проплывали облака, кожу покрывала выпавшая на рассвете роса. Капля конденсата сорвалась с ресницы и скатилась по виску, оставив влажную дорожку. Если бы Шустрый на мгновение ожил и увидел себя со стороны, он пожалел бы только об одном: его тело никогда не превратится в перегной, питающий цветы и траву. *** Тихий ковылял по улице, стараясь не упускать из вида два далёких силуэта. Из отверстий, оставленных снарядами бойца, сочилась бледная, пахнущая бензином слизь. Боль прошла, но запах сводил с ума. Это был запах смазки для кибернетических протезов, выпускаемой «РобоТехом». Навязчивая вонь преследовала Тихого всю жизнь, куда бы он ни пошёл, чем бы ни занимался. Она сочилась из микропор, скапливалась во рту, вырывалась из груди с каждым вздохом. Иногда ему казалось, что стены домов покрываются трещинами, откуда выползает слизь и превращает город в удушливое болото. Больше этого запаха Тихий ненавидел только самих хозяев. *** Забавный-Эдик остановился и почесал взъерошенный затылок. – И что ты забыл в «Вастуме»? – Он приложил сложенную козырьком руку ко лбу, щурясь на непривычно яркое солнце. – Нормальную жизнь, – со вздохом ответил Глеб. Когда Олег Фархатов рассказал про бесплодные поиски Оталана, Глеб сразу подумал о номере с рисунками Бэнкси. Соваться к Марине домой или на работу – пустое дело. Все очевидные помещения давным-давно прочесали люди Оталана, служба безопасности «РобоТеха», а за ними и полиция. Маловероятно, что один человек сможет найти тайник там, где прошлась частым гребнем команда профессионалов. Но где ещё Марина чувствовала себя как дома? Где проводила немалую часть жизни и, по сведениям Дамира, в открытую работала над киберами? В «Вастуме». Дерево прячут в лесу, песчинку – на пляже. Или в дорогом номере с оригиналом фрески уличного художника, которого Паучок называла просто Бэн. Этот номер Марина долгое время обустраивала на свой вкус, зная, что его не сдадут кому попало. И полагая, что, когда речь зайдёт о подпольной лаборатории, «Вастум» с его специфической славой никто не примет в расчёт. Большую часть пути Пёстельбергер шёл впереди, а Эдик тащился следом, держа дистанцию в несколько шагов. От развязной болтливости не осталось и следа. Глеб призадумался – была ли она частью маскировки, выработанной за годы жизни под чужим лицом? Или манерой поведения, бессознательно скопированной у Марины? А может, в программный код разумного кибера непостижимым образом просочилась хандра? Попала же туда любовь к уличному художнику. Рот Эдик-Забавный открывал только для того, чтобы указать на скрытый от посторонних лаз или неочевидный проход с одного уровня на другой. Парнишка поднаторел в прятках со службой безопасности, а потому детектив без споров менял маршрут. В начале пути Глеб надиктовал на телефон сообщение для Бориса. Через полчаса прилетел возмущённый ответ. Детектив удалил его, пробежав глазами первые строки. Похожая участь ждала и следующее письмо, и длинное голосовое сообщение, начинавшееся с неожиданного вопроса: «Да ты хоть знаешь, сколько сейчас стоит няня? Думаешь, я деньги из воздуха беру?» Тратить силы на пререкания не хотелось. Главное – не оставлять Борису лазейки для отказа, а дальше совесть заставит его сделать всё, о чём попросил друг. Эдик остановился возле автомата с газировкой. Порылся в карманах и, выудив пригоршню монет, набрал двузначный номер Байкала. Жестяная банка со стуком упала в лоток. Пёстельбергер не удержался от любопытства: – А тебе вообще надо есть, пить? – Не обязательно, но это дополнительная энергия, снижает расход блока питания. – Кибер ловко чпокнул крышкой и запрокинул голову. На голой шее дрогнул татуированный кадык. – Будешь? – Нет, спасибо. Ты говорил, пятеро – дети и подростки. А шестой? – Шестая. Её разрабатывал Олег Фархатов. Лепил свою мёртвую жену, чудила. Сначала Глеб подумал про Канью. Но потом сообразил, что речь идёт о второй жене, чей цифровой бюст стоял на столе в кабинете. Задать следующий вопрос помешала вибрация телефона. Это капитулировавший Борис сообщил, что номер снят на шесть часов, а сам он находится в пути. И очень, очень рассчитывает на объяснения и компенсацию немалых расходов. – И как? Вылепил? – Про нужные для жены органы точно не забыл. – Забавный-Эдик вытер мокрый рот. Печальное выражение его лица не соответствовало циничному смыслу фразы. – Она была самой совершенной из нас. Порежешь палец – потечёт кровь. Прикоснешься к шее – почувствуешь, как бьётся сердце. Кожу сделали такой нежной, словно в ней вообще не было пор. И знаешь, как он её назвал? Верная. Как овчарку. Старый ублюдок. «Старый ублюдок, хренов психопат, – подумал Глеб. – Ты явно сохранил не лучшие воспоминания о «РобоТехе». А Марину называешь Мариной или хозяйкой. Интересно». Кибер допил газировку и метко запустил пустой банкой в мусорный бак. – Её и поймал Оталан. Держит при себе под видом сестры. Глеб споткнулся на ровном месте и вскинул на кибера ошарашенный взгляд. – Что? Ты уверен? – Вполне. У неё другое лицо, но я не мог ошибиться. Пёстельбергер прикусил губу и тихо замычал от злости. И Эдик рассказал об этом только сейчас, между делом! Впрочем, а как ещё он мог сказать? Под барабанную дробь? Господи, Айчилан… Память услужливо нарисовала вежливую полуулыбку. Ему не раз казалось, что помощница слишком хороша, чтобы быть правдой. Она и не была… Лишённое недостатков воспоминание о счастье, вот кем она являлась. И кожа… действительно, как тёплый шёлк. Ему всегда нравилось невзначай касаться её пальцев, принимая стопку документов. – Она перешла на сторону Оталана? – Не думаю, что у неё был выбор. – Кибер придержал сунувшегося на тротуар детектива, кивнув на маячивший неподалёку дрон. – Мы разные. Айчилан совершенна физически, но ментальное устройство у неё самое простое. Подчинение хозяину в приоритете. Вот такие у великого Олега Фархатова представления о безупречной жене. Не было выбора… Интересно, как это работает. Ты хочешь одного, но упрямое тело заставляет делать другое? Или ты вообще ничего не хочешь, кроме того, что приказал хозяин? Его воля – твоя воля? А как же то сообщение, «не моя вина»? Было ли оно продиктовано Оталаном, замыслившим новую интригу, или отчаянной попыткой Айчилан вырваться из идеальной клетки? Или, или, или… Вопросы, порождающие вопросы. Пёстельбергер почувствовал себя сказочным героем, отсекающим голову дракона только для того, чтобы на её месте выросли две других. Погрузившись в невесёлые мысли, Глеб не успел заметить, как впереди выросла знакомая шестигранная пирамида. На этот раз вокруг шпиля танцевала девушка с лисьими ушами и пышным рыжим хвостом, тусклым при свете дня. – Надо подумать, как пройти. Там камеры и полным-полно охраны. – Выжди пять минут, а потом заходи. – Эдик сунул руки в карманы и разболтанной походкой направился к подножью пирамиды. Глеб проводил худую фигуру полным недоверия взглядом. На пороге Эдик махнул пятернёй и исчез в раздвижных дверях. Детектив прошёлся по улице взад-вперёд, поглядывая на изукрашенное светодиодными лентами крыльцо. Прочитал два рекламных плаката («Счастливые часы» по будням с десяти до четырёх, «Фирменный коктейль «Вастум», закажи два – третий в подарок») и, не выдержав, двинулся следом. В вестибюле было пусто. Со стороны бара доносились отголоски музыки, пахло кальянным дымом и чьим-то одеколоном. Для посетителей рановато, но куда подевалась охрана и новый администратор? Одинокий Эдик взмахом руки сообщил, что путь свободен. Сделав несколько шагов, Глеб заметил красный ручеёк, вытекавший из-за полукруглой стойки. Вопрос с охраной отпал. Пёстельбергер не стал останавливаться и заглядывать за перегородку, чтобы увидеть воочию, насколько щуплый кибер оказался сильнее крепких и подготовленных к неприятностям мужиков. Он поднялся вместе с Эдиком к лифту и нажал на кнопку второго этажа. – Помнишь, на рельсах, когда ты меня спас… Ты сказал, что никого не заметил. Ты же на самом деле их видел? – Видел, – коротко ответил парнишка, глядя прямо перед собой. – Одного убил, второй успел добежать до машины и уехать. Но он был ранен, вряд ли дожил до утра. Значит, Глеб оказался прав. Искать дредастого и сального бесполезно. Двое наёмников встретили свой конец в ту же ночь, когда пытали детектива. Как это произошло? Темно, лил дождь. Распластанное тело Глеба лежало поперёк рельс. Дредастый, наверное, шутил, а сальный таращился в сторону депо, ожидая, когда приедет поезд и можно будет вернуться в тепло. Из-за водяного полога выскользнула размытая фигура, слишком быстрая, чтобы за ней уследить… – Ты мне помог, чтобы помешать Оталану? – Лифт остановился, Глеб шагнул в знакомый коридор с эксклюзивными номерами. В прошлый раз он двигался иным маршрутом, со стороны служебного входа. С этого конца двери были другими. Одну, оформленную под каменную стену, покрывали примитивные изображения охотников с луками и бегущих антилоп. Видимо, для любителей первобытных страстей. Создатели следующего декора попытались переплюнуть по количеству позолоты Эрмитаж. Среди цветов и завитков порхали голозадые купидоны. – Вроде того. Я давно за ним наблюдал… Но что я мог сделать? Подумал, если ты выпутаешься и начнёшь копать в нужную сторону, то… – …то и тебе что-нибудь перепадёт, – со вздохом закончил мысль детектив. Он успел примириться с ролью переходящего знамени, что норовили использовать в своих интересах все, кому не лень. Золотые дверцы распахнулись, заиграла простенькая мелодия, похожая на ту, что исполняют музыкальные шкатулки. Из комнаты донеслось: – Эй, Помпадуриха! Лёд не забудь! Возникший на пороге кибер подобрал шелестящие юбки. Суставы его были подчёркнуто кукольными, с круглыми шарнирными сочленениями, пропорции тела сильно удлинены. Плоскую грудь стягивал корсет, на голове возвышалась огромная башня из припудренных локонов, стразов и бантов. У настоящей женщины, пожалуй, от такого груза сломалась бы шея. Куполообразное платье заняло весь коридор, пришлось вытянуться вдоль стенки, пропуская диковинное создание. Отделка следующей двери выглядела поскучней – фарфор и скромная атласная лента. Эдик-Забавный и детектив проследовали мимо и остановились напротив опущенной рольставни. Глеб усмехнулся, заметив следы фомки и чёрные подпалины от газового резака. – А глаза у тебя ночью светятся? – Иди ты… – Эдик первым постучал в дверь. Громыхающую рольставню поднял Борис, ещё более бледный и осунувшийся, чем накануне. Тощую шею обхватывала дужка наушников, короткие волосы стояли торчком, несвежая футболка болталась на костлявых плечах. Вместо приветствия раздалось: