Генеральный директор между тем продолжал болтать. – Извините, – сказал он еще раз, вытирая с глаз слезы от смеха, – но это действительно смешно. Я думаю, с Вивиан такого еще не случалось. Она заводила шашни с женщинами, но с мужчиной-гомосексуалистом… – Он достал из жилета монокль и стал внимательно рассматривать фотографию. – Сожалею, – сказал он, наконец, – но боюсь, что я не знаю вашего друга. Он приходит сюда постоянно? Рат хотел ответить, но по лицу седобородого понял, что кто-то стоит за его спиной. Он обернулся и увидел мужчину в элегантном белом смокинге. Над его сверкающими глазами в отблеске красного света блестели залысины. Незнакомец улыбнулся, и вокруг его глаз образовались морщинки. – Как я вижу, вы довольны представлением, господин Оппенберг! Я рад! – Человек в белом смокинге чуть заметно поклонился. – Меня зовут Зебальд. Я управляющий этого заведения. – Очень приятно. – К сожалению, я должен ненадолго похитить вашего друга. – Я надеюсь, что вы не выгоните его! – Оппенберг засмеялся и зажег сигарету. – Мы вели увлекательную беседу, которую я хотел бы продолжить. – Разумеется, господин Оппенберг. Это не займет много времени. – Управляющий повернулся к Рату: – Могу я вас попросить пройти со мной? Кое-кто хотел бы с вами побеседовать. Гереон и не думал возражать. Он убрал фотографию и пошел за Зебальдом через зал. Управляющий открыл дверь прямо возле танцплощадки, где «ангел» Вивиан за это время притянула к себе больше взглядов, чем три актера на сцене. Она опустила свое платье и босиком танцевала на эстраде, где играла музыкальная группа. У нее были красивые округлые груди. Как свежие яблоки. Глаза мужчин сверкали, чего нельзя было сказать о дамах. Зебальд улыбнулся и пожал плечами, будто хотел сказать: вот что происходит в «Венускеллер», такое вы можете увидеть только у нас. – Сюда, пожалуйста, – произнес он вместо этого. Они вошли в современно обставленный кабинет. Рат ожидал увидеть здесь сидящего за столом Марлоу, но кожаный стул за огромным письменным столом был пуст. Они пересекли помещение, в конце которого Зебальд открыл вторую дверь, и Гереон увидел ведущую наверх лестницу. Во дворе стоял тот самый горилла, которого они встретили перед входом. В руках он держал шляпу и пальто Рата. Он сунул ему в руки его вещи и начал его обыскивать. – Куда мы идем? – спросил комиссар. Горилла вытащил из его кармана маузер, а потом бумажник и передал все Зебальду, пожав при этом, как бы извиняясь, плечами. – Что за работа, Бенно! – сказал управляющий холодно и вытащил из бумажника служебное удостоверение прусской полиции. – Рат, Гереон, комиссар по уголовным делам, – прочитал он. – Сначала ты пропускаешь этого с пушкой в кармане, а потом он оказывается еще и фараоном! Бенно попытался изобразить раскаяние, если это вообще было возможно для типа с такой конституцией. Рат подумал, что ему это не особенно удалось. – Н-да! – Настроение Зебальда, похоже, довольно быстро улучшилось. На его лицо вновь вернулась прежняя улыбка. – Я вряд ли мог рассчитывать на то, что к нам пожалует не гнушающийся нелегальными развлечениями кинопродюсер и актриса – любительница кокаина, да еще с прицепом в виде фараона. Но то, что он сам балуется кокаином, вообще-то совсем неплохо. В этом случае он сам становится таким же гостем, как и любой другой. – Управляющий убрал бумажник и маузер. – Я смею предположить, что ваш визит носит частный характер. – Исключительно частный, – заверил его Гереон. Мужчины повели его назад на Позенерштрассе. Путь был ему знаком. Они шли к вокзалу Остбанхоф, но на этот раз не к «Плазе», неоновая вывеска которой все еще заливала ярким светом площадь Кюстринерплац, а к тыльной стороне бывшего вокзала, где было темно, как на обратной стороне луны. Бенно постучал в железную дверь. – Это мы, Лян! Дверь открыл худощавый мужчина. Его костюм был столь же элегантным, как и у Бенно, но шел ему значительно больше. У него были блестящие черные волосы, затянутые в длинный хвост, раскосые глаза и непроницаемый взгляд. Рат слышал, что Китай – это страна улыбок, но этот китаец не улыбался. Зебальд протянул ему служебное удостоверение Гереона и маузер. Китаец молча взял их и впустил мужчин внутрь. Он провел их через большой темный склад, а потом открыл дверь, которая вела в помещение, казавшееся здесь совершенно неуместным, как будто оно было украдено из какого-то английского загородного дома и перенесено сюда. Оно было таким же просторным, как и склад, но полностью обставленным. Здесь явно присутствовало смешение элементов салона, библиотеки и кабинета. На противоположной стене был даже установлен камин с мерцающим огнем. За письменным столом, который был еще больше, чем у Зебальда, сидел элегантный мужчина плотного телосложения, в черном костюме. Он разговаривал по телефону и делал какие-то записи, и только когда вошедшие приблизились к письменному столу, поднял взгляд и движением руки предложил им сесть. Лян взял у них шляпы и пальто, и Рат опустился в тяжелое кожаное кресло. Один лишь китаец продолжал стоять. Он отнес пальто и потом положил документы и маузер Рата на письменный стол, после чего встал сзади стола, скрестив руки на груди. Мужчина за письменным столом положил телефонную трубку и стал быстро листать служебное удостоверение Гереона. – Добрый вечер, господин Рат! – сказал он. – Вам понравилось в «Венускеллер»? К нам не так часто захаживают в гости полицейские. Комиссар кивнул. – Я предполагаю, что имею честь говорить с Иоганном Марлоу? – спросил он и вынул из пиджака пачку «Оверштольца». – Могу я закурить? Он был удивлен. Ему было ясно, что он попал в преступное логово и преступники знали, что он полицейский. Тем не менее он не испытывал никакого страха. Действие кокаина еще не прошло. Марлоу лишь слегка дернул бровью, и китаец поставил возле кресла Рата тяжелую латунную пепельницу, после чего опять встал позади стола. – Вы хорошо ориентируетесь, – сказал Марлоу. – В этом городе не так много полицейских, которые могли бы меня узнать. А те немногие, которые со мной знакомы, получают хорошие деньги. – Он достал из металлического контейнера сигару и обрезал ее кончик. Китаец поднес ему зажигалку, и Иоганн с наслаждением пустил дым. – Правда, я не думаю, что мы вам платим! Рат зажег сигарету. – Нет, – ответил он вскользь. – Но, может быть, мы могли бы вступить в деловые отношения. – Чем, вы полагаете, я могу вам помочь? Я – полицейский, а вы торгуете кокаином. – Господин комиссар, я забочусь о том, чтобы люди получали то, что они хотят. И сейчас это кокаин. Среди прочего. – Марлоу откинулся назад в своем кожаном кресле, как поморский земле-владелец. – Закон о предложении и спросе. Единственный закон, которого всегда должен придерживаться бизнесмен. – Он вежливо улыбнулся. – Как мне сообщил Зебальд, мое предложение не в последнюю очередь удовлетворяет и ваш спрос. Возможно, я смогу также помочь вам и иным образом. В деловой жизни такие понятия, как «давать» и «брать», неотделимы. Рат проклинал свое легкомыслие. Зачем он только взял у Оппенберга кокаин! Доктор М. хотел оказать на него давление. Наркотик позволял его шантажировать. И в то же время данная ситуация придавала ему мужества. Хотя и то и другое было сейчас неактуально. Слово «мужество» было всего лишь синонимом слова «неосторожность». Он должен был взять себя в руки и быть начеку. – Я, вообще-то, явился сюда не ради заключения сделок, – сказал Гереон. – Давайте просто немного поболтаем. Тогда вы сможете принять окончательное решение. – Бархатистый голос Марлоу стал чуточку резче, когда он обратился к управляющему: – Зебальд, я думаю, вам не следует так надолго оставлять ваш клуб без присмотра. А Бенно будет более полезен у входа, чем в мягком кресле. Управляющий и горилла поднялись, и китаец повел их к выходу. – Ну вот! Я думаю, так будет проще говорить, – сказал Иоганн, когда они остались одни. Прежде чем продолжить, он неторопливо потянулся за новой сигарой. – Зебальд сказал мне, что у вас есть интересная фотография. Меня интересует, откуда она у вас. – До этого вы говорили о таких понятиях, как «давать» и «брать». Собственно говоря, я нахожусь здесь, чтобы задать вам несколько вопросов. Марлоу засмеялся. Вернулся Лян, который поставил на стол бокалы – сначала своему шефу, потом комиссару. Он налил виски, и из бокалов потянулся приятный запах. – Выпьем за «давать» и «брать», – сказал Иоганн и поднял свой бокал. – Скажите мне, откуда у вас фотография, и задавайте ваш первый вопрос. Рат сделал глоток. Вкус у напитка был тоже отменный. Но чего же от него хотел этот человек? – Из подвала, – ответил полицейский. – Так-так. – Марлоу затянулся сигарой, провожая взглядом завитки дыма. – Я хочу играть открытыми картами, господин комиссар. Мои люди тоже были в этом подвале, и у меня есть такое же фото. – Ваши люди ищут Кардакова? Зачем? Он хранит кокаин? – Скажите мне, почему его разыскивает полиция. – Позвольте и мне играть открытыми картами: полиция ищет не его. Его ищу я. – Зачем? Это было внезапное озарение. – Из-за денег Сорокина, – сказал Гереон. Внешне Марлоу оставался спокойным, но Рат почувствовал, что попал в самую точку. Пауза чуть затянулась, пока, наконец, Иоганн не сформулировал следующую фразу. Он сделал чуть заметное движение пальцем, и китаец подлил Рату виски. – А вы не боитесь надорваться? Не будет ли эта ноша тяжеловата для бойца-одиночки? – спросил доктор М. – А кто сказал, что я боец-одиночка? – Во всяком случае, за вами не стоит полицейский аппарат. – Марлоу рассмеялся. – Может быть, вы мечтаете о том, чтобы досрочно отойти от дел? Вы были бы не первым полицейским, который перешел бы на другую сторону. Или в игре участвуют еще несколько ваших коррумпированных коллег? В частности, тот, который вытащил курьера из канала? Он был еще жив? Вы из него что-нибудь еще выжали? И теперь хотите заполучить большие бабки? Но будьте осторожны! Это слишком важно еще для целой кучи фараонов. Курьер! Рат насторожился и попытался разыграть безразличие. Его собеседник явно говорил о Борисе. – Вы знаете, почему Кардаков скрылся? – спросил полицейский. – Что вы имеете в виду, господин комиссар? Вероятно, потому, что он ведет собственную игру. – А курьер? Почему его отправили на тот свет? – Господин комиссар, не старайтесь казаться глупее, чем вы есть на самом деле! Что вы знаете о золоте? – То, что оно в Берлине. Марлоу вымученно улыбнулся. – Вы тоже не должны совершать ошибку и держать меня за идиота! Давайте говорить начистоту! Вы хотите золото, и я хочу золото. Нам обоим кое-что известно. Если мы объединим нашу информацию и наши возможности, мы, возможно, будем иметь шанс заполучить его. Итак: что еще вам известно? Рат дернул плечами. – Что это составляет примерно восемьдесят миллионов. Иоганн громко рассмеялся, но смех его звучал совсем не весело. – Вы должны рассказать мне немного больше, чем я сам уже знаю! – Я бы с удовольствием, но вы, очевидно, знаете столько, что мне не удастся это сделать. Марлоу потушил в пепельнице сигару, и это выглядело так, будто он раздавил вредное насекомое. – Может быть, я должен дать вам некоторое время, чтобы вы могли подумать об этом? Куэн Яо проводит вас. – Как мне вас потом найти? – Если вы захотите со мной поговорить, приходите в «Венускеллер». Но только по этому поводу! Если же захотите повеселиться, то идите куда-нибудь в другое место. Зебальд не терпит в своем клубе полицейских-кокаинщиков. Китаец уже стоял за Гереоном, держа в руках его пальто и шляпу. Рат встал. – До свидания, господин комиссар, – сказал Марлоу. – Отнеситесь, пожалуйста, с пониманием к тому, что Куэн Яо в целях безопасности вернет вам ваше оружие только на улице.