На девятнадцатый день я получаю открытку. Безобидная вещица с синей маргариткой и надписью «ВЫЗДОРАВЛИВАЙ СКОРЕЕ». Открываю ее. Я тебе верю. Позвони, когда вернешься. — Рейчел. Долго-долго смотрю на нее. Так странно, что всего три слова могут что-то зажечь внутри. Я тебе верю. Вот сейчас я готова к разговору. Придется. Это единственный способ выбраться отсюда. 13 СЕЙЧАС (ИЮНЬ) Следующим утром, к тому времени как я просыпаюсь, мамы уже нет дома. На кухонном столе она оставила новый мобильный и записку. «Позвони, если соберешься куда-нибудь». Делаю себе тост и беру яблоко, после чего звоню ей в офис. — Я хочу сходить в книжный, а потом, может, в кофейню зайду, если ты не против, — говорю ей, когда нас соединяют. На заднем фоне слышны работающий принтер и чей-то разговор. — Хорошо. Возьмешь машину? — Если ты разрешаешь. Мы кружимся в смертельном танце, старательно пряча оскал. — Разрешаю. Ключи на стойке. Будь дома к четырем. Ужин в семь. — Хорошо. Дежурно попрощавшись, она вешает трубку. Но в ее голосе слышно напряжение. Выкидываю разговор из головы и хватаю ключи. Остановившись у книжного, я покупаю книгу в мягкой обложке, так что получается, что я не лгала маме напропалую. Десять минут спустя, двигаясь на север по старому шоссе, я выезжаю за город. Здесь почти нет машин. Только время от времени попадаются грузовики тут и там на двухполосной дороге, разделяющей поля под летним солнцем и красноглинные предгорья с дубами у подножий. Я опускаю окна и врубаю музыку на всю, словно этого достаточно, чтобы отгородиться от воспоминаний. Дом находится в конце длинной грунтовой дороги, испещренной колдобинами. Я еду медленно, объезжая их, а неподалеку машут хвостами два лабрадора. Паркуюсь у дома. Когда я выхожу, открывается передняя дверь. На крыльцо выбегает девушка моего возраста в резиновых сапогах в горошек, клетчатой рубашке и обтягивающих коротких шортах, ее рыжие волосы собраны в косички. — Ты приехала! Она подбегает и обнимает меня худенькими руками. Я отвечаю на объятие, а собаки кружат вокруг нас, поскуливая для привлечения внимания. Первый раз после своего возвращения я чувствую, что могу дышать. — Как же я рада, — говорит Рейчел. — Нет, Барт, перестань. — Она спихивает грязные лапы пса со своих шорт. — Хорошо выглядишь. — И ты. — Заходи. Мама на работе, а я пеку печенье. У Рейчел уютный дом, на деревянных полах вишневого дерева расстелены разноцветные дорожки. Она наливает кофе, мы садимся за кухонный стол друг напротив друга и греем руки о большие кружки. Растекается тишина, которую нарушает лишь стук ложек о керамические стенки. — Так вот... — говорит Рейчел. — Вот так. Она улыбается, показывая зубы, так широко, что почти больно. Не думаю, что даже помню, что значит так улыбаться. — Это нормально, если все так странно сейчас. Тебя долго не было. — Твои письма... — начинаю я. — Они... Ты и понятия не имеешь, что они для меня значили. Поначалу... Письма Рейчел спасали меня. Полные всяких рандомных фактов и с кучей тем за раз, так похожие на нее саму: легкомысленные и разумные одновременно. Она с детства сидела на домашнем обучении, что, наверное, единственная причина, по которой мы не были знакомы до той ночи. Рейчел из тех людей, которых замечаешь сразу. Я доверилась ей. Сразу, на уровне инстинктов. Возможно, потому, что она нашла меня в ту ночь. Потому, что она оказалась рядом, когда не было больше никого, а у меня отняли все, что у меня было. Но это не главная причина. В Рейчел есть решимость, которую редко встретишь. В ней есть уверенность. В себе, в том, что она хочет, в том, во что верит. Я хочу быть такой. Хочу быть уверенной в себе, доверять себе, любить себя. Рейчел была рядом, хотя, казалось бы, не должна. Когда все, кого я знала всю жизнь, повернулись ко мне спиной. Это многое для меня значит. — В Центре совсем плохо? — спрашивает она. — Нет, нормально. Просто много терапий и болтовни. Было тяжело. Находиться там. Бросить все, что здесь было. — Я замолкаю и продолжаю помешивать кофе. — Как с телескопом успехи? — припоминаю письмо, в котором она рассказывала про какие-то эксперименты. — Рефрактор? Медленно, но верно. Перевезла к папе, так что работать над ним удается, только когда я у него. Но у меня в планах еще несколько проектов по починке. На заднем дворе трактор 20-х годов, сосед продал. Попытки заставить его заработать — такая заноза в заднице, но в хорошем смысле. — Она откусывает огромную печеньку, поднимая в воздух облако корицы. — Наверное, пора поговорить о том, что ты собираешься делать. — Виделась вчера с Кайлом. — Бежала за ним, что ли? — саркастично спрашивает Рейчел. Разглядываю кофе, лишь бы не смотреть на нее. — Ну, я могла запереть его в мужской раздевалке и угрожать медвежьим репеллентом, — бормочу. — Софи! — восклицает она со смехом. — Поверить не могу. Нельзя так просто выйти из дома и начать угрожать людям, которых подозреваешь. Тактичнее надо быть. — Да знаю. Но он солгал. Должна же быть причина. — Ты правда считаешь, что он может быть причастен к убийству Мины? Я пожимаю плечами. Мы с Кайлом знакомы давно, как и с другими моими друзьями. В первом классе он был моим партнером на выездных экспедициях. Жутко думать, что парень, с которым ты чистила рыбу, может быть убийцей. — Все возможно. Убийство было явно запланировано. У убийцы была причина желать смерти Мины. Просто мне не понятно, что это за причина. — А Кайл солгал. — А Кайл солгал, — эхом отзываюсь я. — Должен же быть в этом смысл. Он прикрывает себя — или кого-то еще. — Они с Миной часто ругались? — спрашивает Рейчел. — Нет, — говорю я. — Поэтому я и не догоняю. Они хорошо ладили. Кайл слегка неотесанный, но милый. Она для него словно по воде ходила. Но даже если он не имеет отношения к ее убийству, он препятствует полицейскому расследованию. Нельзя же просто так, от балды лгать полиции. Особенно Кайлу. Его отец помешан на законах. Если мистер Миллер узнает, что Кайл наврал копам? Большие неприятности. В его ресторане ежегодно устраивают день жареной рыбы. Он в хороших отношениях с полицейскими. Рейчел вздыхает. — Не думаю, что ты дождешься правды от человека, не преминувшего солгать полиции. Какой-нибудь запасной план есть? Не поднимаю взгляда от кружки кофе. — Это может показаться немного странным, но была у меня одна идея. — Какая? — Хочу вернуться. Туда, где ты меня нашла той ночью. Рейчел распахивает глаза. — Ты уверена, что это хорошая идея? — Это ужасная идея, — признаю я. — Но мне нужен кто-то, кто поможет пройти через такое. Может, это что-то всколыхнет. И ты единственный человек, на которого я могу положиться.