— Не о тебе беспокоюсь, — язвительно заметила Лив, но Сэм явно не понял, о чем она толкует. — На таком сроке ребенок может пострадать. — Да и пропади он пропадом, — проворчал Дренг. — Кому нужен ублюдок от рабыни? Резким движением руки он велел Блод лечь на пол. Эдгар было задумался, как Сэм возляжет на округлившееся чрево рабыни, но Блод все ему объяснила: она встала на четвереньки и задрала подол грязного платья. Сэм споро пристроился на коленях позади нее и потянул вверх рубаху. Эдгар вышел наружу. Он спустился к воде и взялся старательно изучать веревку, которой был привязан паром, хотя сам прекрасно знал, что узел затянул надежно. Его терзали отвращение и стыд. Он никогда не понимал мужчин, плативших за посещение дома Мэгс в Куме. Как-то неправильно это было. Братец Эрман говорил: «Когда тебе хочется, сходил и получил», но Эдгар не испытывал таких позывов. Когда они уединялись с Сунни, то удовольствие получали оба, и это было чудесно, а все прочее не имело смысла. А поступок Сэма и вовсе был чем-то из ряда вон выходящим. Эдгар сидел на берегу реки и смотрел на спокойную серую воду, надеясь, что появятся новые путники, нуждающиеся в переправе, и отвлекут его от происходящего в таверне. Бриндл сидел рядом, терпеливо ожидая, что хозяин будет делать дальше, а затем задремал. Вскоре пастух вышел из таверны и погнал свое стадо вверх по склону, между домами, в сторону дороги на запад. Эдгар не стал ему махать на прощание. К реке спустилась Блод. — Сожалею, — проговорил Эдгар. — Не думал, что до этого дойдет. Блод молча зашла на мелководье и стала тереть себя между ног. Эдгар отвернулся. — Жестоко они с тобой… Он подозревал, что Блод понимает англосаксонский. Конечно, она притворялась, что не понимает, а когда ругалась, то переходила на певучий валлийский; Дренг отдавал ей распоряжения взмахами рук и суровым рыком. Но порой Эдгару казалось, что она следит за разговорами в таверне, пусть украдкой. Теперь она подтвердила его подозрения. — Ерунда, — выговорила она. Говорила она четко и звонко, но с каким-то особым произношением. — Какая уж тут ерунда. — Эдгар вздохнул. Она закончила мыться и вышла на берег. Он встретился с ней взглядом. Как обычно, Блод смотрела искоса и враждебно. — Чего жалеть? — требовательно спросила она. — Думать, бесплатно трахнуть? Он снова отвернулся, устремил взгляд на далекие деревья за рекой и ничего не ответил. Надеялся, что Блод уйдет, но она стояла на месте и дожидалась ответа. В конце концов он сказал: — Эта собака раньше принадлежала женщине, которую я любил. Бриндл приоткрыл один глаз. Занятно, подумалось Эдгару, что собаки понимают, когда ты о них говоришь. — Женщина была немного старше меня и замужем, — продолжал он. Блод слушала вроде бы внимательно — во всяком случае, никуда не уходила. — Когда ее муж напивался, она прибегала ко мне в лес, и мы занимались любовью на траве. — Занимайся любовью, — повторила Блод, словно пробуя эти слова на вкус. — Мы решили сбежать от всех. — К собственному удивлению, он чуть не расплакался, когда сообразил, что впервые заговорил о Сунни после разговора с матушкой по дороге из Кума. — Мне обещали работу и дом в другом городе. — Он рассказывал Блод о том, чем не делился даже с родичами. — Она была красивой, умной и доброй. — Эдгар ощутил ком в горле, но все равно решил закончить свою историю, раз уж начал. — Думаю, мы были бы очень счастливы. — Что случиться? — В тот день, когда мы хотели сбежать, на город напали викинги. — Они ее забрать? Эдгар покачал головой: — Нет, она сражалась и погибла. — Ей повезти, — сказала Блод. — Поверить мне. Вспомнив о том, что совсем недавно учинили над самой Блод, Эдгар был склонен согласиться. — Ее звали… — Он запнулся. — Ее звали Сунни. — Когда быть? — За неделю до мидсоммера. — Моя жаль, Эдгар. — Спасибо. — Ты все еще ее любить. — О да! — воскликнул Эдгар. — И всегда буду любить. * * * Наступило ненастье. Как-то ночью во вторую неделю сентября задул настолько сильный ветер, что поднялась настоящая буря; Эдгар даже испугался, что колокольня церкви рухнет. Однако, как ни удивительно, все постройки в деревне уцелели — кроме одной: ветер разрушил самую хлипкую из них — пивоварню Лив. Досталось не только самому строению. Лив вечером поставила вариться котел с элем, так этот огромный котел перевернулся, и эль весь вытек, хорошо хоть, он залил пламя в очаге, не то быть бы пожару. Хуже того, бочонки с новым элем раскололись под упавшими бревнами, а мешки ячменя с солодом безнадежно промокли от проливного дождя. На следующее утро, когда после бури установилось затишье, Дренг и его домочадцы принялись осматривать повреждения. Некоторые жители деревни — зевак всегда хватало — тоже собрались возле развалин. Дренг был в ярости и осыпал Лив проклятиями: — Этот сарай и без того едва стоял! Давно бы перетащила эль и ячмень в местечко понадежнее! Впрочем, Лив ничуть не испугалась гнева Дренга. — Сам бы и перетаскивал. Или вон Эдгара попросил бы. Нечего на меня все валить. Он не желал угомониться: — Теперь придется покупать эль в Ширинге, да еще платить, чтобы его сюда доставили. — Оно и к лучшему, местные оценят мой эль по достоинству, если пару недель им придется довольствоваться пойлом из Ширинга, — самодовольно усмехнулась Лив. Ее беззаботность привела Дренга в исступление. — Ведь не в первый раз ты меня разоряешь! Уже дважды пивоварню поджигала! В прошлый раз налакалась в хлам и заснула мертвецким сном, сама чуть не сгорела! Эдгара словно озарило: — Надо строить каменную пивоварню. — Чушь! — фыркнул Дренг, не соизволив повернуться к юноше. — Ты что, вздумал варить эль во дворце? Катберт, мастер-ювелир, был среди зевак, сбежавшихся на пожарище, и Эдгар заметил, как он качает головой, не соглашаясь с Дренгом. — Что скажешь, Катберт? — спросил юноша. — Эдгар прав, — ответил Катберт. — В какой уже раз ты вынужден ставить пивоварню заново, Дренг? В третий за пять лет? Каменному зданию никакая буря не страшна, и камень не горит. Так что ты сбережешь свои деньги. Дренг криво усмехнулся: — Строить-то кто будет? Ты, Катберт? — Нет, я ювелир. — Ну, в брошке эль не сваришь. Эдгар не утерпел: — Я могу построить. Дренг фыркнул: — Да ну? Ты знаешь, как строить из камня?