Он с облегчением услышал спокойный голос Серика у себя за спиной. — Эй, Дудда, давай-ка я помогу тебе дойти до дома. Полежишь, отдохнешь… Серик ловко подхватил Дудду под руку и поставил на ноги. — Этот малец меня ударил! — пожаловался Дудда. — Не было такого, ты сам упал, потому что снова перебрал эля за ужином. — Серик кивнул Эдгару, давая понять, что юноше пора уходить, и повел Дудду прочь. Эдгар не стал медлить. Каменоломня нашлась легко. Там трудились четверо — пожилой мужчина, который явно был главным — следовательно, это тот самый Габ, — еще двое, по возрасту годившиеся ему в сыновья, и молоденький мальчишка, либо поздний отпрыск семейства, либо раб. Воздух звенел от грохота молотков, время от времени в грохот вклинивался сухой кашель Габа. Поодаль находился деревянный дом, наверное хозяйский, и женщина в дверном проеме смотрела на закат. Каменная пыль висела густой дымкой, осколки сверкали позолотой в последних лучах солнца. Эдгар оказался не единственным покупателем. Неподалеку стояла крепкая четырехколесная телега, и двое мужчин осторожно складывали в нее обтесанные камни. Рядом, отмахиваясь хвостами от мух, паслись два вола — по-видимому, им предстояло тянуть телегу. Мальчишка сметал каменную крошку — ее тоже продавали, как галечник. Заметив Эдгара, он заговорил, коверкая слова, и Эдгар уверился в том, что видит перед собой раба. — Твоя прийти купить камень? — Да. Мне нужно много. Я подожду. Эдгар присел на плоский камень, понаблюдал за Габом и остальными и быстро понял, как тут все делается. Мастер вставлял дубовый клин в трещину в каменной плите, забивал его, расширяя трещину, и колотил до тех пор, покуда часть плиты не отваливалась. Если естественных трещин в нужном месте не было, мастер брался за железное долото. Эдгар прикинул, что каменотесы наверняка научились опытным путем определять слабые места в породе, и этот навык значительно облегчает их труд. Габ раскалывал крупные камни на два, а то и три поменьше, чтобы их проще было перевозить. Эдгар покосился на других покупателей. Те сложили в телегу десяток камней и на том остановились. Пожалуй, именно столько способны вытянуть волы. Мужчины принялись запрягать животных. Значит, дело сделано. Габ одолел очередную каменную плиту, откашлялся, посмотрел на небо и, похоже, решил, что с работой пора заканчивать. Он подошел к телеге, запряженной волами, и довольно долго о чем-то беседовал с двумя покупателями. Наконец один из мужчин вручил ему плату, хлестнул волов плетью, и телега покатила прочь. Эдгар направился к Габу. Тот взял ровную палку, лежавшую поверх кучи камней, и нанес на нее рядок зазубрин. Так вели свои записи ремесленники и торговцы: пергамент им был не по карману, да и писать на пергаменте они попросту не умели. Наверное, Габу приходится платить местному лорду — может, цену одного камня из пяти, — потому-то он и подсчитывает, сколько продал. — Я Эдгар из Дренгс-Ферри, — сказал юноша. — Десять лет назад мы покупали тут камни на починку церкви. — Было такое, припоминаю. — Габ сунул палку с насечками в карман. Эдгар заметил, что мастер сделал всего пять зарубок, хотя продал десять камней; возможно, другие зарубки появятся позже. — Но тебя я не помню, хотя, конечно, десять лет назад ты был совсем еще несмышленышем. Эдгар окинул Габа испытующим взглядом. Руки мастера пестрели застарелыми шрамами — от инструментов и каменных осколков. Судя по всему, Габ прикидывал, как ему половчее одурачить несведущего юнца. — Тогда платили два пенса за каждый доставленный камень, — твердо сказал Эдгар. — Правда, что ли? — Габ притворялся, что забыл. — Если цена осталась та же, нам нужно еще две сотни камней. — Боюсь, мы не сможем сохранить цену. Давно это было. — Тогда мне придется спросить у заказчика. — Разумеется, Эдгар не собирался этого делать. Он был полон решимости вернуться с камнями. Но нельзя было позволить Габу задирать цену. Эдгар не доверял мастеру. Не исключено, что тот просто торговался, но юноша чувствовал, что его норовят обмануть. Габ снова кашлянул. — В прошлый раз покупателем был настоятель Дегберт Лысый. Он не любит расставаться с деньгами. — Мой заказчик Дренг такой же. Они с Дегбертом братья. — Для чего тебе камень? — Буду строить пивоварню для Дренга. Его жена варит эль, а деревянные постройки то горят, то рушатся. — Строить, говоришь? Ты? Эдгар выставил подбородок: — Ну да. — Больно ты молод. Сдается мне, Дренг искал строителя подешевле. — Камень он тоже хочет дешево. — Деньги при тебе? «Может, я и молод, — хмыкнул про себя Эдгар, — но дураком никогда не был». — Дренг заплатит, когда камни доставят. — Ладно, твоя взяла. Скорее всего, мастер и его подручные перенесут камни вручную или отвезут на телеге до реки, а затем погрузят на плот и поплывут вниз по течению к переправе Дренга. Им потребуется несколько поездок, каким бы большим ни был плот. — Где заночуешь? — спросил Габ. — В таверне? — Я же сказал, у меня нет денег. — Тогда придется спать здесь, у нас. Эдгар искренне поблагодарил мастера. * * * Жену Габа звали Бидухильд, но мастер называл ее Би. Она вела себя радушнее мужа и пригласила Эдгара разделить с ними ужин. Едва миска опустела, юноша осознал, что смертельно устал после долгой дороги. Он улегся на пол и тут же заснул. Утром он сказал Габу: — Мне понадобятся молоток и долото вроде твоих, чтобы обтесывать камни на месте, если придется. — Ну да, — подтвердил Габ. — Могу я взглянуть на твои инструменты? Габ пожал плечами. Эдгар взвесил на ладони деревянную колотушку. Большая, тяжелая, но в остальном простая и грубая, изготовить такую же не составит труда. Молоток поменьше, с железной насадкой, делали более тщательно, рукоять была плотно расклинена в головке. Наилучшим по качеству оказалось железное долото с широким тупым лезвием и расщепленным торцом, напоминавшим цветок ромашки. Эдгар решил, что выкует себе долото в мастерской Катберта. Конечно, тому вряд ли понравится пускать постороннего, но Дренг потолкует с Дегбертом, и Катберту останется только ворчать. Рядом с инструментами на деревянных крючках висело несколько палок с насечками. — Похоже, ты ведешь учет отдельно по каждому покупателю. — А тебе какое дело? — недовольно пробурчал Габ. — Прости за любопытство. — Эдгару все не давала покоя вчерашняя палка с пятью зарубками вместо десяти. Может, Габ записывал только половину проданных камней? Если так, значит, с него брали меньше податей. Впрочем, Эдгара не заботило, обманывает ли Габ своего господина. Долина Оутен входила в состав владений элдормена Ширинга, Уилвульф достаточно богат, так что от такой малости не обеднеет. Эдгар плотно позавтракал, поблагодарил Би и отправился в обратный путь. Он предполагал, что легко доберется домой из Оутенхэма, раз уж благополучно пришел сюда, но, к собственному изумлению, опять ухитрился заблудиться. Так что уже почти стемнело, когда он прибыл к переправе, с пересохшим горлом, голодный и усталый. В таверне собирались ложиться спать. Этель улыбнулась юноше, Лив пробормотала что-то неразборчивое, а Дренг и вовсе не обратил на него внимания. Блод возилась с хворостом. Она остановилась передохнуть, выпрямилась, положила левую руку на заднюю часть бедра и потянулась, как бы стараясь унять боль. Когда она обернулась, Эдгар увидел синяк у нее под глазом. — Что с тобой стряслось? — спросил он. Она не ответила, притворяясь, будто не понимает. Но Эдгар догадывался, откуда взялся синяк: Дренг все больше и больше злился на рабыню в последние несколько недель, злился тем сильнее, чем ближе становился срок родов. Разумеется, в том, что мужчина колотил домочадцев, не было ничего необычного. Эдгар своими глазами видел, как Дренг пнул Лив в зад и ударил Этель по лицу, но все же по отношению к Блод он распускал руки особенно часто. — Поужинать ничего не осталось? — справился Эдгар. — Нет, — проворчал Дренг. — Я весь день на ногах. — Нечего было опаздывать. — Я же выполнял твое поручение! — Тебе за это платят. Еды нет, так что заткнись. Эдгар лег спать голодным.