Настоятельница подошла ближе. Она и вправду держала на руках младенца, завернутого в белое шерстяное одеяло. Его глаза были закрыты, и он не дышал. — Мы нашли его на берегу, — сказала Агата. — Он уже?.. — Умер или был жив? Не могу сказать. Мы отнесли его в тепло, но было уже поздно. Но мы все равно его крестили, так что теперь он среди ангелов. Эдгар стиснул зубы. Он плакал и дрожал одновременно, в глазах плыло от слез. — Я видел, как он родился, — выговорил юноша. — Это было похоже на чудо. — Знаю, — просто ответила Агата. — А потом увидел, как его убили. Агата развернула одеяло и отдала крошечного младенца Эдгару. Тот прижал холодное тельце к своей обнаженной груди и зарыдал в голос. 11 Начало октября 997 г. Чем ближе становился Ширинг, тем сильнее одолевали Рагну дурные предчувствия. Она ввязалась в это приключение с неподдельным восторгом, нетерпеливо предвкушала радость от брака с любимым мужчиной и отказывалась обращать внимание на опасности. Дурная погода и задержки в пути немного остудили ее пыл, а теперь, с каждой пройденной милей, она все больше осознавала, что на самом деле понятия не имеет, на что обрекла себя. Все короткое сближение с Уилвульфом, столь чудесное по воспоминаниям, случилось у нее дома, где заморский гость был чужаком, который пытался приспособиться к местным порядкам. Она никогда не видела Уилвульфа в его собственном доме, никогда не наблюдала, как он общается с собственными подданными, никогда не слышала, как он разговаривает со своей семьей, с соседями и прочими. Словом, она его почти не знала. Когда наконец она увидела город, то остановила лошадь и внимательно изучила открывшуюся взору картину. Довольно большое поселение, несколько сот домов у подножия холма, влажный туман стелился над соломенными крышами. Город окружал земляной вал, несомненно, служивший для защиты от викингов. Выделялись две большие церкви — светлый камень и мокрая черепица среди деревянных построек. Одна, по-видимому, принадлежала монастырю, вон ров и ограда; это наверняка то самое аббатство, где начальствовал над скрипторием привлекательный монах брат Олдред. Рагна поняла, что с нетерпением ожидает новой встречи с монахом. Другая церковь — явно собор, рядом с ним высился дом в два яруса, должно быть, пристанище епископа Уинстена, брата Уилвульфа и в скором будущем деверя Рагны. Девушка надеялась, что он станет для нее старшим братом. Каменное здание без колокольни — наверное, дом местного чеканщика, там хранится запас серебра, надежно укрытый от воров. Насколько Рагна знала, английской монете торговцы доверяли, ибо за чистотой серебряных пенни строго следил король, а за подделку полагалось суровое наказание. Вообще-то городу такого размера следовало иметь больше церквей, но они, быть может, скрывались среди жилых домов, сами будучи деревянными. На вершине холма над городом виднелся крепкий частокол, окружавший два или три десятка построек. Должно быть, там обитает знать, там заседает элдормен и там живет Уилвульф. «Я тоже буду там жить», — подумала Рагна и нервно повела плечами. Каменных построек на холме не было. Это обстоятельство ее не удивило: сами норманны лишь недавно начали возводить каменные твердыни и дозорные башни, причем большинство было проще и грубее, чем замок ее отца в Шербуре. Очевидно, что здесь не так безопасно, как дома. Рагна знала, конечно, что англичане слабы. Викинги впервые вторглись на этот остров два столетия назад, но местные никак не могли с ними справиться. Тут, в Англии, определенно лучше умели украшать и вышивать, чем драться. Кэт и Берн Великан поехали вперед, предупредить Уилвульфа о прибытии невесты. Рагна нарочно ехала медленно, давая Уилвульфу время подготовиться к встрече, хотя ее снедало желание пустить Астрид галопом. Поскорее бы обнять Уилвульфа! Девушку возмущала любая задержка, но она понимала, что должна появиться достойно, как подобает знатной даме. Несмотря на холодную морось в воздухе, горожане не сидели по домам: люди покупали хлеб и эль, телеги, запряженные лошадьми, везли куда-то мешки и бочки, по грязным улицам сновали разносчики и бродили шлюхи. Но все словно замерло, когда Рагна со свитой въехала в город. Многочисленная компания в богатых одеждах, у всех воинов волосы коротко подстрижены — это отличительный знак норманнов. Горожане таращились и показывали пальцами. Быть может, они догадывались, кого видят перед собой, — о предстоящей свадьбе в городе наверняка знали все, и жители Ширинга, по-видимому, давно ожидали прибытия Рагны. Многие взгляды были настороженными, и Рагна не винила местных: они всего-навсего защищали свое. А то явилась какая-то чужестранка, посмевшая похитить и пленить самого желанного мужчину на западе Англии, разбив мечты более достойных местных дев. Вдруг она сообразила, что свита выстроилась вокруг нее кольцом, как бы оберегая от возможных угроз. Это неправильно, так не годится, жители Ширинга должны увидеть свою будущую госпожу. — Мы зря так скучились, — сказала Рагна одному из своих воинов. — Надо разделиться. Ты с Одо поезжай вперед, будете расчищать нам дорогу в десяти шагах. А остальные пусть расступятся. Горожане должны меня видеть. Воин нахмурился, но все же беспрекословно подчинился. Рагна начала завоевывать доверие местных. Она ловила взгляды горожан и улыбалась. Большинству людей было трудно не улыбнуться в ответ, но здесь она ощутила сопротивление. Одна женщина неуверенно помахала ей рукой, и Рагна тоже дружески махнула. Несколько работников, укладывавших на дом соломенную крышу, бросили трудиться и что-то закричали; разумеется, на местном языке, но нещадно коверкая слова, и потому Рагна не понимала, что скрывается за этими возгласами — одобрение или насмешка. На всякий случай она послала воздушный поцелуй. Зеваки на улицах одобрительно заулыбались. Горстка мужчин у таверны заулюлюкала и принялась кидать вверх шапки, другие зеваки последовали примеру выпивох. Так-то лучше, сказала себе Рагна; ее беспокойство немного улеглось. Шум на улицах заставлял горожан покидать дома и лавки, чтобы выяснить, что происходит, и толпа зевак становилась все гуще. Люди неотступно сопровождали ее свиту; когда Рагна двинулась вверх по склону, к частоколу на холме, одобрительный ропот перерос в дружный рев. Ей нравилось это общее ликование. Чем больше она улыбалась, тем больше радовались люди, а чем громче они хлопали в ладоши, тем счастливее она себя чувствовала. Дорога вела к большим двустворчатым воротам в деревянном частоколе. Обе створки были распахнуты настежь. Прямо в воротах собралась очередная толпа — наверное, слуги и прихлебатели Уилвульфа. Они загалдели, когда Рагна подъехала ближе. Холм не сильно отличался от Шербура, разве что замок отсутствовал. Все те же дома, конюшни и кладовые. Еду готовили на воздухе. Один дом возвышался над прочими и привлекал внимание крошечными окнами в торцах; видимо, это большая зала элдормена для встреч и пиров. В остальных домах проживали, быть может, знатные особы со своими родичами. Люди выстроились двумя рядами, как бы предлагая Рагне проехать между ними к большой зале. Она двигалась неспешно, вглядывалась в лица и не забывала улыбаться. Почти все местные смотрели приветливо и радостно, лишь некоторые отворачивались, словно показывая, что не намерены судить преждевременно, что ей еще предстоит доказать свою полезность для Ширинга и его господина. У дверей большого дома стоял Уилвульф. Он выглядел в точности так, каким ей запомнился: высокий, широкоплечий, с копной светлых волос и длинными усами, но без бороды. Красный плащ удерживала на плечах богато отделанная брошь. Улыбался он широко, без нетерпения, как будто они расстались только вчера, а не два месяца назад. Он стоял под дождем без головного убора, ничуть не опасаясь промокнуть. Перехватив взгляд Рагны, он развел руками в знак приветствия. Рагна перестала сдерживать себя. Она прыжком соскочила с лошади и побежала к жениху. Зеваки одобрительно завопили, а улыбка Уилвульфа сделалась шире прежнего. Рагна бросилась в его объятия и страстно поцеловала под грохот аплодисментов. Потом обвила руками шею жениха и запрыгнула на него, стиснув ногами талию. Тут толпа и вовсе как взбесилась. Она вновь прильнула к его губам, но не стала затягивать поцелуй и позволила ногам коснуться земли. Ни к чему упорствовать в вульгарности. Они улыбались друг другу. Рагна воображала, как отдается Уилвульфу, и ей казалось, будто он знает, какие картины рисует ей воображение. Выждав ровно столько, чтобы общий гомон начал утихать, Уилвульф взял девушку за руку, и они бок о бок вошли в большую залу. Там их тоже ждали, и снова послышались радостные возгласы. Когда глаза Рагны привыкли к тусклому свету, она различила перед собой с десяток людей, одетых побогаче, нежели те, что остались снаружи. Похоже, это была семья Уилвульфа. Один мужчина шагнул вперед, и она узнала оттопыренные уши и близко посаженные глаза. — Епископ Уинстен! Рада увидеть тебя снова. Он поцеловал ей руку. — А я рад, что ты благополучно добралась, дама Рагна, и горжусь своим скромным участием в этой затее. — Я искренне тебе признательна. — Ты долго добиралась. — Мне хотелось получше узнать свою новую страну. — И что ты о ней думаешь? — Тут немного сыро. Все засмеялись, и Рагне это понравилось, но она понимала, что для полной честности еще рано, и потому добавила откровенную ложь: — Англичане проявляли дружелюбие и доброту. Я их полюбила. — Рад за тебя и за нас. — Уинстен, очевидно, ей поверил. Рагна почти покраснела. Она страдала с тех самых пор, как ее нога ступила на английский берег. Пивовары грязные, люди недружелюбные, эль оказался негодной заменой сидру, а еще ее ограбили. Впрочем, поправила она себя, это не вся правда. Настоятельница Агата приняла ее радушно, а юный паромщик очень помог. Несомненно, среди англичан встречались всякие люди, как и среди норманнов, — и хорошие, и плохие. Зато у норманнов не было никого, похожего на Уилвульфа. Продолжая обмениваться любезностями с его родичами, подбирая в памяти правильные англосаксонские слова, она искоса поглядывала на жениха при любой возможности и восхищалась, замечая знакомые черты: выступающий вперед подбородок, сине-зеленые глаза, светлые усы, к которым так приятно прикасаться губами. При каждом взгляде она убеждалась, что Уилвульф смотрит на нее с гордой улыбкой, за которой прячется снедавшее его желание. Дорожные неприятности понемногу забывались. Уилвульф представил ей очередного высокого мужчину с густыми светлыми усами. — Это мой младший брат Уигельм, владетель Кума. Уигельм осмотрел ее с головы до ног. — А ты красавица, честное слово! Добро пожаловать, — сказал Уигельм. Слова были вроде бы добрыми, но вот улыбка владетеля заставила Рагну насторожиться, пускай она уже привыкла к тому, что мужчины озирают ее тело. Уигельм же продолжил, словно задавшись целью укрепить зароненное в невесту брата беспокойство: — Не сомневаюсь, Уилф успел рассказать, что мы, трое братьев, делим все, включая наших женщин. Эта шутка заставила мужчин громко рассмеяться. Женщины, которые тоже присутствовали в зале, вежливо улыбнулись, а Рагна попросту промолчала. — А это моя мачеха, Гита, — сказал Уилвульф. Рагна увидела перед собой суровую на вид женщину лет пятидесяти и невысокого роста — сыновья, должно быть, пошли телосложением в своего покойного отца. Длинные седые волосы обрамляли красивое лицо с начерненными бровями. В этой женщине ощущались проницательность и твердая воля. Рагна внезапно поняла, что эта женщина непременно станет вмешиваться в ее жизнь — во благо или во зло. Она позволила себе похвалить ее сыновей: — Ты, должно быть, гордишься тем, что воспитала для Англии этих троих замечательных людей. — Благодарю на добром слове. — Гита и не подумала улыбнуться, и Рагна поняла, что эта умудренная годами женщина вряд ли легко поддастся ее чарам. — Гита покажет тебе, что и где расположено, а затем нас ждет обед, — закончил Уилвульф. — Очень хорошо, — откликнулась Рагна. Гита пошла впереди. Служанки Рагны дожидались снаружи. Девушка подозвала к себе Кэт, а остальным велела никуда не отходить. — Мы обо всем позаботимся, не волнуйся, — заверила Гита.