— Принесу, пожалуй, воды. — Носить воду должна она, а не ты. Эдгар было хотел сказать еще что-нибудь примирительное, но вдруг сообразил, что с его стороны такая доброжелательность будет выглядеть подозрительно, поэтому он дал волю своим истинным чувствам. — Знаешь что, Дренг? Тебя послушать, ты весь из себя несчастный. Я прямо удивляюсь, что ты до сих пор не прыгнул в реку и не утопился с тоски. Дренг мгновенно озверел: — Прочь, наглый щенок! Эдгар вышел. Снаружи он подумал, что стоит, пожалуй, изобразить удивление из-за пропажи парома. Он снова открыл дверь: — А где лодка? — Где обычно, глупый мальчишка, — процедил Дренг. — Ее там нет. Дренг подошел к двери и выглянул наружу: — Тогда где она? — Я первый тебя спросил. — Это ты должен знать. — Это же твоя лодка. — Наверное, уплыла. Ты плохо ее привязал. — Я всегда привязываю крепко, уж поверь. — Значит, духи увели. — Дренг усмехнулся: — Так, что ли, получается? — Либо они, либо Железная Башка. — Зачем Башке моя лодка? — А духам зачем? Дренг явно начал что-то подозревать: — Где треклятая рабыня? — Ты уже спрашивал. Дренг был негодяем, конечно, однако глупцом его никто бы не назвал. — Лодка пропала, мой кинжал пропал, рабыня пропала… — О чем ты, Дренг? — Рабыня сбежала на пароме, дурень. Это же очевидно. На сей раз Эдгар не стал отвечать на оскорбления. Наоборот, порадовался тому, что Дренг сам пришел к нужному умозаключению. — Пойду проверю на кладбище. — Загляни в каждый дом, это не займет много времени. Скажи всем, что мы пустимся в погоню, если рабыня не отыщется в ближайшие несколько минут. Эдгар добросовестно выполнил поручение. Побывал на кладбище, заглянул в церковь, затем отправился в дом священников. Матери кормили детей. Он сообщил мужчинам, что намечается погоня за сбежавшей рабыней, если, конечно, Блод вдруг не объявится. Младшие священнослужители начали шнуровать башмаки и шуршать накидками. Эдгар пристально посмотрел на Деорвина, но старик даже не обернулся к нему: похоже, в ночи он ничего не заметил. Дальше Эдгар заглянул к Толстухе Беббе, чтобы потом сказать Дренгу, что искал Блод везде. Беббе еще спала, юноша не стал ее будить. В конце концов, к «лови-держи» женщин не привлекают, да и Толстуха в любом случае не из тех, кто умеет передвигаться шустро. Он пообщался с остальными, то есть с семейными служками, которые трудились в монастыре, занимались приготовлением пищи, уборкой, стиркой и другими хозяйственными делами. Растолкал Сердика, который снабжал постоялый двор дровами из леса, и Хадвина, иначе Хада, приносившего свежий тростник на пол. Когда юноша вернулся в таверну, охотники уже собрались. Дегберт и Дренг намеревались ехать верхом. Заодно согнали псов со всей деревни, животные могли унюхать беглянку, если той вздумается где-нибудь спрятаться. Дегберт предложил, что неплохо бы дать собакам понюхать старую одежду Блод, чтобы они узнали запах, но Дренг ответил, что Блод ушла в своем единственном платье. — Эдгар, прихвати веревку из сундука в доме, свяжем рабыню, коли бузить начнет, — велел Дренг, и Эдгар подчинился. На дворе, оглядев охотников, Дренг повысил голос: — Она угнала паром, с такой лодкой управиться непросто, особенно вверх по течению, так что эта гадина точно поплыла вниз. Эдгар мысленно восхитился собой: он все-таки пустил Дренга по ложному следу. Впрочем, Дегберт был менее легковерным: — Может, она отвязала лодку и дала ей уплыть, чтобы направить нас в другую сторону, а сама пошла пешком? Дренг презрительно фыркнул: — Она не настолько умна! Дегберт не учел еще одно обстоятельство, но Эдгар не осмелился на это указать из опасения привлечь к себе лишнее внимание. Катберт невольно пришел ему на помощь: — Сама по себе лодка далеко не уплывет. Течение прибило бы ее к берегу напротив Острова прокаженных. Все закивали — именно там собиралось больше всего мусора на реке. — А что насчет лодки, которая у монахинь? — спросил Сердик. — Они нам ее не одолжат? — По доброй воле сестра Агата вряд ли нас выручит, — задумчиво сказал Катберт. — Она злится из-за смерти ребенка. Полагаю, она скажет, что Блод надо отпустить. Сердик пожал плечами: — Можно взять лодку, никого не спрашивая. — Стоит ли возиться? — возразил Эдгар. — Монастырская лодка крохотная, в ней поместятся от силы двое. Толку-то от нее. Дренг решительно махнул рукой: — Мне не нужны неприятности с Агатой, и без того хлопот хватает. Все, выдвигаемся. Рабыня-то все дальше с каждым мигом. На самом деле, подумалось Эдгару, сейчас она, скорее всего, прячется в лесу где-то на северо-западе отсюда. Одна посреди чащобы, вдалеке от людей, пытается задремать на холодной земле. Большинство лесных обитателей робеют перед человеком и сами не нападают. Даже злобный вепрь или волк сторонятся человека, если только тот не ранен или сам не побуждает зверя к нападению. Куда опаснее для Блод лесные разбойники, тот же Железная Башка; остается лишь надеяться, что эта угроза ее обойдет. Охотники двинулись вниз по правому берегу реки, и Эдгар в очередной раз поздравил себя с тем, что его задумка вроде бы удалась. Остановились у матушкиного хозяйства, и к охотникам присоединились Эрман с Эдбальдом. Затем, поразмыслив, примкнула и Квенбург. Она была почти на четвертом месяце, но внешне это никак не проявлялось, а сил ей было не занимать. Лошади оказались помехой. Они ходко шли по травянистому берегу, однако то и дело застревали в густом подлеске, их приходилось вести в поводу через заросли. Это сказывалось на пыле преследователей, да и псы как будто слегка приуныли. — А мы уверены, что она пошла этим путем? — неожиданно спросил Дегберт. — Вообще-то ее родина находится в противоположном направлении. Эдгар насторожился. К счастью, Дренг опять не согласился со своим братом: — Наверняка она идет в Кум. Думает, что сумеет там затеряться. В большом городе чужаков всегда хватает, это тебе не деревня, где каждый путник вызывает подозрения. — Ну, не знаю, — протянул Дегберт. Вот и славно, мысленно одобрил Эдгар. До чего же хорошо, что люди готовы верить всему, о чем сами рассуждают и что придумывают. Достигли дома Теодберта Косолапого. Его раб загонял овец с помощью пса. Собака залаяла, и Эдгар узнал этот лай — именно она лаяла среди ночи. Просто замечательно, что собаки не умеют говорить. Теодберт, хромая, вышел из дома, за ним показалась его жена. — Что за переполох? — Моя рабыня сбежала этой ночью, — поведал Дренг. — А, помню ее, — оживился Теодберт. — Видел у тебя в таверне. Девка лет четырнадцати, такая… — Он явно хотел добавить что-то еще, но перехватил взгляд жены и замолчал. Должно быть, подумал Эдгар, он не просто видел Блод, а развлекался с нею тайком от жены. — Ты никого тут не встречал?