— Нет, но кто-то ходил вокруг ночью. Собака кого-то облаяла. — Это точно она! — воскликнул Дренг. Остальные охотники дружно его поддержали, настроение у всех поднялось. Эдгар улыбнулся — пес Теодберта оказал ему неожиданную услугу. — Когда твоя псина лаяла? — уточнил Дренг. — В ночи? Или перед рассветом? — Без понятия. Жена Теодберта сказала: — Это было около середины ночи. Я тоже проснулась. — То бишь она уже может быть далеко отсюда, — прибавил Теодберт. — Ерунда! — отмахнулся Дренг. — Мы нагоним эту маленькую сучку. — Я бы рад с вами, да только, боюсь, от меня проку мало будет. Дренг хмыкнул, и охотники устремились дальше. Вскоре они достигли места, которого Эдгар в темноте не разглядел. В нескольких ярдах от реки располагался огороженный загон с тремя пони. У ворот загона, под грубым навесом, лежал самый крупный мастиф, которого Эдгар когда-либо видел. Длина веревки, которой его привязали, позволяла псу напасть на любого, кто попробует добраться до лошадок. Поодаль виднелся полуразрушенный дом. — Здесь живут ловцы лошадей, — пояснил Дегберт. — Ульф и Гвен. В лесу водились дикие пони, робкие, но шустрые, их было трудно заметить, еще труднее поймать, и они почти не поддавались приручению. Но все же находились те, кто занимался этим ремеслом, вел особый образ жизни, такие люди отличались грубостью, с животными обращались жестоко, а других людей старались избегать. Из дома выглянули двое — невысокий жилистый мужчина и, видимо, его жена, чуть более высокая и полная. Оба в грязной одежде и крепких кожаных сапогах. — Что вам нужно? — спросил мужчина. — Вы не видели мою рабыню? Девушка из Уэльса, на вид лет четырнадцать. — Нет. — А кто-нибудь проходил здесь ночью? Ваша собака лаяла? — Ей не положено лаять. Она кусает насмерть. — Кружки эля у вас не найдется? Мы заплатим. — У меня нет эля. Эдгар едва сдержал ухмылку. Надо же, Дренг встретил человека, еще более неприятного в общении, чем он сам. — Присоединяйся к погоне, помоги нам найти рабыню, — предложил Дренг. — Без меня. — Закон велит иное. — Мы не в твоей сотне. По всей видимости, прикинул Эдгар, никому не ведомо, к какой сотне принадлежат Ульф и Гвен. Выходит, они не платят ни подати, ни десятины. Имущество у них скудное, судя по всему, так что бесполезно пытаться их прижать. — Где твой брат? — спросил Дегберт у Гвен. — Я думал, он живет здесь с тобой. — Бегстан умер, — ответила женщина. — А где его тело? Вы не хоронили его в церкви. — Отвезли в Кум. — Врешь. — Не вру. Должно быть, эти двое зарыли Бегстана где-то в лесу, чтобы не тратиться на священника. Впрочем, охотников это не касалось. Дренг нетерпеливо бросил: — Вперед! Вскоре охотники добрались до места, где причалил паром. Эдгар увидел суденышко первым, но не стал ничего говорить, чтобы не навлекать на себя лишние подозрения. Он ждал, пока паром заметит кто-нибудь другой, однако охотники ломились через лес, не глядя по сторонам, и юноша даже забеспокоился — неужели все-таки придется кричать самому? Выручил брат Эрман: — Глядите! Разве это не лодка Эдгара на другом берегу реки? Дренг скривился и поправил: — Не его лодка, это моя. — Что она там делает? — Похоже, девка доплыла сюда, а затем почему-то решила идти дальше пешком, — объяснил Дегберт. Эдгар мысленно хлопнул себя по плечу: настоятель уже не вспоминает, что изначально звал всех отправиться в другую сторону. Катберт вспотел и тяжело дышал, погоня изрядно его утомила. — Как мы переберемся туда? — спросил он. — Лодка-то на другом берегу. — Эдгар пригонит, — откликнулся Дренг. — Он умеет плавать. Эдгар не возражал, но сделал вид, что подчиняется неохотно. Медленно снял башмаки и рубаху, нагишом ступил в холодную воду, поскользнулся и нарочито поежился. Потом переплыл реку, взобрался на паром и перегнал тот к нужному берегу. Все поднялись на борт, пока он одевался. Когда переправились, юноша крепко привязал лодку. — Она на этой стороне реки, где-то между здешней глушью и Кумом, — заявил Дегберт. Кум находился в двух днях пути от Дренгс-Ферри. Так далеко погоня забраться не могла. В полдень остановились в деревеньке Лонгмид, которая обозначала юго-восточный рубеж сотни. Там никто не признался, что видел беглянку-рабыню. Охотники купили эль и хлеб и сели передохнуть. Когда поели, Дегберт произнес: — От овчарни Теодберта след потерялся. — Боюсь, мы с нею разминулись, — сказал Катберт. «Ты просто устал и хочешь домой», — подумал Эдгар. — Она ценная рабыня! — прошипел Дренг. — Другая мне не по доходам, я человек небогатый. — Уже далеко за полдень, — рассудительно проговорил Дегберт. — Если хотим быть дома до темноты, пора поворачивать обратно. — Можно сесть на паром, — озвучил свою мысль Катберт. — Верно, — подхватил Дренг, — Эдгар нас довезет. — Не выйдет, — ответил обоим Эдгар. — Идти придется против течения. Нужны двое с шестами одновременно, через час они устанут, понадобится их сменить. — Я не участвую, у меня больная спина, — тут же отказался Дренг. Дегберт решительно заявил: — У нас достаточно крепких молодых людей, чтобы мы справились. — Он взглянул на солнце и встал: — Не будем медлить. Охотники отправились в обратный путь. Блод сбежала, радостно думал Эдгар. Его уловка сработала. Погоня растратила весь пыл в бесполезных скитаниях. Сейчас рабыня наверняка на полпути к Тренчу. Юноша не поднимал головы, пряча торжествующую улыбку, в которую сами собой так и норовили сложиться его губы.