Рагна подивилась его откровенности, но не сильно: она привыкла, что мужчины ей доверяют, и даже поощряла их нарочно, потому что с детства питала интерес к жизни других. — Как звали женщину, которую ты любил? — Сунгифу. Если коротко, то Сунни. — Ты же помнишь ее и все, что вы делали вместе, верно? — Больнее всего думать о том, чего мы не делали. Мы никогда не готовили вместе, не мыли овощи, не бросали зелень в горшок, не ставили миски на стол… Я никогда не отвозил ее на рыбалку на своей лодке… Мою лодку украли викинги, чем-то она им приглянулась… Мы много любили друг друга, но никогда не болтали ночь напролет, просто обнимаясь… Рагна всмотрелась в его лицо, заглянула в карие глаза. Этот паренек чересчур молод, чтобы испытывать такое горе. — Думаю, я понимаю тебя. — Помню, родители водили нас по весне к реке, нарезать свежий тростник для дома, мы с братьями были маленькими. Наверное, с этим берегом связана какая-то история — может, мои родители возлегали там друг с другом еще до того, как поженились. Я не задумывался об этом в ту пору, слишком маленький был, но все же понимал, что у них есть чудесная тайна, которую они любят вспоминать. — Эдгар печально улыбнулся: — Вот из чего, по-моему, состоит жизнь. Рагна изумилась, осознав, что в ее глазах стоят слезы. Эдгар внезапно смутился: — Не знаю, зачем я все это тебе рассказал. — Ты найдешь кого-то другого и полюбишь снова. — Ты права, госпожа. Но мне не нужен никто другой. Мне нужна Сунни. А она умерла. — Соболезную твоему горю. — Зря я завел этот разговор, миледи, да еще в день твоей свадьбы. Сам не знаю, что на меня нашло. Прошу прощения. Он снова поклонился и ушел. Рагна задумалась над его историей, его болью. Получается, они с Уилфом просто счастливчики. Девушка допила эль, встала из-за стола и направилась в свой дом. Вдруг накатила усталость — непонятно, с какой стати, ведь Рагна вовсе не занималась сегодня физическим трудом. Быть может, целый день красоваться на глазах у толпы ничуть не менее утомительно? Она скинула плащ, сняла верхнее платье и легла на кровать. Кэт заперла дверь, чтобы в дом не вломились личности вроде Дренга. Рагна стала размышлять о предстоящей ночи. Рано или поздно ее позовут в дом Уилфа. К собственному удивлению, она поняла, что немного волнуется. Это было глупо. Они уже познали друг друга, так откуда волнение? Может, все дело в том, что месяцы назад, в замке Шербур, все было торопливо, наспех, украдкой, в полумраке? А ей хотелось наслаждаться, разглядывать тело мужа, изучать каждый изгиб кончиками пальцев, чувствовать мышцы, волосы, кожу и кости мужчины, который стал ее мужем. «Он мой, весь целиком мой». Должно быть, она задремала, стук в дверь ее разбудил. Донеслись негромкие голоса, потом Кэт заглянула к Рагне и сказала: «Пора». Служанка выглядела такой взволнованной, будто брачная ночь досталась ей самой. Рагна встала. Берн отвернулся, когда она выскользнула из нижнего платья и надела новую ночную рубашку темно-желтого цвета, пошитую для этой ночи. Пришлось обуться, чтобы не лезть в постель Уилфа с грязными ногами. Поверх рубашки она набросила плащ. — Вы двое, оставайтесь здесь. Не надо лишней суеты. Но ее ждало разочарование. Прямо за дверью она увидела Уигельма и местных воинов. Изрядно пьяные после застолья, они улюлюкали, свистели, лупили палками по кувшинам и сковородам. Кнебба, верный пес епископа Уинстена, скакал с метлой между ног, торчавшей вверх, будто огромный деревянный член, и его провожали хохотом. Рагна мысленно скривилась, но не стала ничего говорить: любые ее возражения и просьбы будут восприняты как проявления слабости. Она медленно, с достоинством прошла между выстроившимися в два ряда и громко гогочущими мужчинами. Те отпускали ей вслед сальные шуточки, но Рагна молчала, лишь твердила себе, что она выше всего этого. Наконец она добралась до дома Уилфа, распахнула дверь и обернулась. Пьяные воины притихли, ожидая, что она скажет или сделает. Она улыбнулась, послала им воздушный поцелуй, быстро вошла внутрь и плотно прикрыла за собой дверь. Судя по хлопанью в ладоши, она поступила правильно. Уилф стоял у кровати и ждал. Он тоже надел новую ночную рубаху, синюю, как яйцо скворца. Рагна пригляделась: муж выглядел на удивление трезвым для человека, который гулял и кутил с утра до вечера. Похоже, он притворялся перед людьми, а сам соблюдал умеренность. Рагна нетерпеливо сбросила плащ с обувью и стянула через голову ночную рубашку, представ перед Уилфом полностью обнаженной. Он жадно оглядел ее тело: — Клянусь своей бессмертной душой, ты даже красивее, чем я помню. — Теперь ты, — сказала она, ткнув пальцем в его рубаху. — Я хочу тебя увидеть. Он послушался. Вот шрамы на его руках, светлые волосы на животе, выпуклые мышцы бедер… Рагна без стеснения рассматривала его член, который становился все больше с каждым мгновением. Ей надоело смотреть. — Давай ляжем, — сказала она. Ей не хотелось ни дразнить его, ни шептать на ухо, ни целовать, она желала, чтобы он, не тратя времени на ласки, вошел в нее. По-видимому, Уилф догадался об этом: вместо того, чтобы лечь рядом, он тут же очутился сверху. Когда он вошел в нее, Рагна глубоко вздохнула и проговорила: — Наконец-то! 15 31 декабря 997 г. Большинству слуг и воинов, сопровождавших Рагну, предстояло вернуться в Нормандию. После свадьбы она удерживала их при себе столько, сколько могла, но настала пора отпустить людей, и они отбыли обратно в последний день декабря. Моросил уже ставший привычным английский дождик, но это не помешало отнести поклажу на конюшню и навьючить лошадей. С Рагной, как и договаривались с самого начала, оставались лишь Кэт и Берн Великан. Рагна не могла избавиться от грусти и беспокойства. Сама она была по-настоящему счастлива с Уилфом, однако миг расставания ее пугал. Ведь она окончательно превращалась теперь в англичанку, и вокруг нее впредь будут люди, которых она увидела впервые всего несколько недель назад. Словно ей отрубили руки, она скучала по родителям, родственникам, соседям и слугам, которых знала с детства. Да, говорила она себе, тысячи высокородных невест наверняка чувствовали то же самое. Для знатных девушек было в порядке вещей выходить замуж и уезжать далеко от родного дома. Самые разумные из них окунались в новую жизнь с головой, как, собственно, и старалась делать Рагна. Но сегодня это было слабым утешением. Ей доводилось и прежде испытывать ощущение, будто весь мир ополчился против нее… Когда такое случится в следующий раз, к кому она сможет пойти? Конечно, она обратится к Уилфу. Он ее верный друг и советчик, а не просто любовник. Они познавали друг друга по вечерам и нередко предавались утехам по утрам, а порой даже просыпались ради этого среди ночи. Через неделю после свадьбы элдормен вернулся к своим обязанностям и каждый день отправлялся навестить ту или иную часть своих владений. К счастью, воевать пока не пришлось — валлийцы отступили по собственному желанию, и Уилвульф заявил, что отомстит им, когда сочтет удобным для себя. Тем не менее далеко не каждый выезд удавалось завершить за одни сутки, поэтому случалось, что он проводил ночи вдали от дома. Рагне хотелось поехать с мужем, но ей следовало вести хозяйство, а ее положение пока не стало прочным, поэтому она оставалась в Ширинге. Впрочем, разлука имела и положительную сторону: из своих одиноких поездок Уилф возвращался еще более ненасытным. Ей было приятно, что большинство горожан пришло попрощаться с норманнами. Некоторые англы сначала опасались чужестранцев и долго ворчали, но в конце концов недоверие исчезло и люди подружились. Перед самым отбытием к Рагне, вся в слезах, приблизилась белошвейка Агнес. — Госпожа, я полюбила англичанина Оффу! Я не хочу уезжать! «Что же ты до сих пор молчала, дуреха?» — мысленно укорила Рагна. Всем остальным чувства Агнес были давно известны. Рагна огляделась и поймала взгляд Оффы. — Подойди, староста, — велела она. Староста подчинился. Рагна бы на него и не посмотрела — грузный, лицо красное, как у человека, который слишком много ест и пьет, да и сломанный нос в довесок. Последнее, конечно, не его вина, но Рагна такому человеку доверять бы не стала. Впрочем, с ним жить Агнес, а не Рагне. Агнес была маленькой, Оффа рядом с ней казался настоящим верзилой, и вместе они выглядели забавно. Рагна спрятала улыбку. — Тебе есть что сказать, Оффа? — спросила она. — Миледи, прошу разрешения жениться на Агнес. — Ты ведь староста Мьюдфорда. — У меня есть дом в Ширинге. Агнес будет жить тут и обшивать тебя, как раньше. — Если угодно госпоже, — поспешила добавить швея. — Угодно, — заверила ее Рагна. — Я с радостью даю согласие на ваш брак.