Квенбург словно не заметила протянутую руку. — Вас пятеро, за собаку тоже платить надо. — Она сама переплывет. — А она умеет плавать? Матушка начала злиться. — Пускай сама решает. Либо останется на этом берегу и подохнет от голода, либо прыгнет в реку и утонет. Я за собаку платить не стану. Квенбург пожала плечами, подвела лодку к берегу и взяла монету. Эдгар залез первым, опустился на колени и крепко вцепился руками в оба борта, чтобы лодка не раскачивалась. В глаза ему бросились многочисленные крошечные трещины в стволе старого дерева. На дне была небольшая лужа. — Откуда у тебя этот топор? — спросила Квенбург. — На вид дорогой. — У викинга отобрал. — Да ну? А он прямо вот взял и отдал? — Он не возражал, потому что я расколол ему голову пополам. Эдгар понял, что эти слова доставили удовлетворение ему самому. Остальные тоже сели в лодку, и Квенбург взмахнула веслом. Бриндл без малейших сомнений вошел в воду и поплыл следом. На открытой воде, за пределами лесной тени, солнце палило нещадно. — Что у вас на острове? — спросил Эдгар. — Женский монастырь, — ответила Квенбург. Эдгар кивнул. Значит, вот что за каменное здание он приметил. Квенбург добавила: — Еще на острове поселилась шайка прокаженных. В хижинах из веток. Монахини их подкармливают. Это место называют Островом прокаженных. Эдгар поежился. Смелые монахини, иначе не скажешь. Ведь болтают, будто заразиться проказой очень просто — достаточно лишь коснуться больного. Впрочем, ему не доводилось слышать о тех, кто и вправду заразился. Лодка достигла дальнего берега, и Эдгар помог матушке перебраться на сушу. В ноздри ударил резкий запах забродившего эля. — Кто-то варит эль. — Моя мама делает очень хороший эль, — объяснила Квенбург. — Идемте, пропустим по глоточку. — Нет, спасибо, — сразу отказалась матушка. Но Квенбург не отступалась. — Ночевать можете у нас, пока будете чинить свое хозяйство. Мой отец накормит вас ужином и завтраком по полпенни с каждого. Это дешево. — Что ты сказала насчет починки? Хозяйство надо чинить? — Ну, когда я в последний раз проходила мимо, то заметила, что крыша дома вся худая. — А сарай? — Свинарник, что ли? Эдгар нахмурился. Похоже, дар епископа таил в себе подвох. Ладно, у них все равно есть тридцать акров земли, глядишь, удастся использовать их с умом. — Посмотрим, — сказала матушка. — А где живет настоятель? — Дегберт Лысый? Это мой дядя. — Квенбург ткнула пальцем: — Вон тот большой дом рядом с церковью. Там проживают все святоши. — Надо его навестить. Они оставили Квенбург на берегу и двинулись к указанному ею дому. По пути матушка поучала: — Этот настоятель — наш новый землевладелец. Ведите себя скромно и дружелюбно. Если понадобится, я сумею его приструнить, но нам совершенно ни к чему, чтобы он обозлился на нас из-за вашей непочтительности. Маленькая церковь, подумалось Эдгару, выглядела почти заброшенной. Свод на входе норовил осыпаться, ему мешало это сделать только крепкое бревно, поставленное посреди дверного проема. Деревянный дом по соседству, как и постоялый двор, был вдвое больше обычного. Они вежливо остановились снаружи, и матушка позвала: — Эй, есть кто? Женщина, которая выглянула из двери, была в тягости, на руках она держала младенца, а ребенок чуть постарше прятался за ее юбкой. Грязные волосы, большая и тяжелая на вид грудь — наверное, когда-то она была красива, с такими-то высокими скулами и прямым носом, но сейчас выглядела так, словно изнемогла до крайности и едва стоит на ногах. Многие двадцатилетние женщины с детьми были на нее похожи. Неудивительно, что они умирают молодыми, сказал себе Эдгар. — Настоятель Дегберт здесь? — спросила матушка. — Что вам нужно от моего мужа? — настороженно поинтересовалась женщина. Должно быть, подумал Эдгар, у здешней общины не самые строгие правила. Вообще-то церковь советовала своим служителям блюсти безбрачие, но этому совету следовали довольно редко — даже епископы женились, и это не было неслыханным делом. — Мы от епископа Ширингского, — поведала матушка. Женщина крикнула, обращаясь к кому-то внутри дома: — Дегси! К тебе пришли. Потом окинула гостей взглядом и побрела прочь. Мужчине, который вышел вместо нее, было немногим за тридцать, но он щеголял лысой, как яйцо, головой, без намека на монашескую тонзуру. Быть может, он лишился волос из-за какой-то болезни. — Я настоятель, — произнес он, продолжая что-то жевать. — Что вам нужно? Матушка объяснила снова. — Придется подождать, — проворчал Дегберт. — Я как раз обедаю. Матушка улыбнулась и промолчала, трое ее сыновей поступили так же. По-видимому, Дегберт осознал, что ведет себя негостеприимно. Однако разделить с ним трапезу не предложил. — Ступайте в заведение Дренга. Выпейте местного эля. — Мы не можем себе позволить такую покупку. У нас нет средств. Викинги напали на Кум и сожгли наш дом. — Тогда просто подождите. — Объясни, как добраться до пустующего хозяйства, и мы пойдем туда. — Матушка вновь улыбнулась. — Уверена, мы сможем найти дорогу. Дегберт помедлил. — Полагаю, мне придется вас отвести. — Он досадливо махнул рукой и обернулся: — Эдит! Поставь еду поближе к очагу. Скоро вернусь. — И прибавил, обращаясь к семейству: — Идите за мной. Впятером они направились вниз по склону. — Чем вы занимались у себя в Куме? Вроде землепашцев у вас там не водится. — Мой муж был корабелом, — ответила матушка. — Но его убили викинги. Дегберт небрежно перекрестился. — Что ж, лодки нам не нужны. Переправой ведает мой брат Дренг, и он вполне справляется. — Дренгу нужна новая лодка, — вмешался Эдгар. — Старая вся потрескалась и однажды утонет. Очень скоро. — Не знаю, не знаю. — Теперь мы землепашцы, — проронила матушка. — Итак, ваша земля начинается здесь. — Дегберт остановился у стены таверны. — От берега вон до той линии деревьев. Полоса земли шириной около двухсот ярдов тянулась вдоль реки. Эдгар присмотрелся. Епископ Уинстен не потрудился сообщить, что надел такой узкий, и потому Эдгар не предполагал, что большая часть земли окажется заболоченной. Правда, там, где было повыше, земля была посуше, и из нее торчали зеленые побеги. — Около семисот ярдов на запад, — пояснил Дегберт, — дальше лес.