— Я хотел наладить отношения между нами. Я опустошил свой магазин и уже направлялся сюда, когда услышал о Минетте. Я оставил трейлер в Беллингеме, чтобы не выглядеть… самонадеянным. Бен даже ухмыльнулся. — Самонадеянно. — Да, но, если у тебя найдется место для моих вещей, мы с Минеттой завтра же поедем за трейлером. — У меня есть здание на заднем дворе. Идеально тебе подходящее. — Бен медленно улыбнулся. — Я мог бы догадаться, что ты не отдашь свои дрова. Держу пари, что ты хорош. Плечи Райдера расслабились. — Да. В перерывах между лакомыми кусочками ярмарки ремесел я делаю мебель на заказ, за что очень хорошо платят. Хизер, волчица с территории Рейнира, научила меня инвестировать прибыль на фондовом рынке. У меня есть деньги, братан. — Да? Ты всегда был осторожен с финансами. — У меня нет недостатка в долларах. — Следующие слова дались с большим трудом. — Мне не хватает только семьи. Целую вечность брат молчал. Наконец пришло признание и согласие. — Да. Возможно, путь домой будет полон препятствий, но они нашли верный след. Глава 8 На следующий вечер Эмма стояла наверху лестницы и пыталась сообразить, как спуститься вниз. Целитель сказал, что ей разрешалось лишь частично переносить вес на поврежденную ногу. Трость была бы кстати, но у нее ее не было. И, клянусь Богиней, она не позволит Бену продолжать носить ее на кухню, как он это делал и на завтрак, и на обед. На ужин она доберется сама. Запах жареного цыпленка, доносившийся вверх по лестнице, был прекрасным стимулом. Ухватившись обеими руками за перила, она спрыгнула на одну ступеньку вниз. Вспышка боли охватила ногу, но сработало. Эмма стиснула зубы и опустила руки ниже на перила. — Если ты спрыгнешь еще хоть на одну ступеньку, я надеру тебе задницу и расскажу целителю. — Рычание Бена отчетливо донеслось из столовой. Эмма напряглась. Он зашагал вверх по лестнице, свирепо глядя на нее так, что она отступила бы, если бы обе ее ноги работали. — Бен, мне нужно… — Ты должна подчиняться приказам целителя, маленькая самка, иначе у тебя будут большие неприятности. — Рокот его грубого голоса странно успокаивал. Он безо всяких усилий подхватил ее на руки, его сила вселяла уверенность. Его массивные размеры всегда вызывали удивление, как будто смотришь на следующую гору после подъема в предгорьях. Он понес ее в центр дома, через столовую, где над сверкающим дубовым обеденным столом висела старомодная латунная люстра, под широкую арку, ведущую на кухню. Деревянные полы и отделка в модернизированном викторианском стиле были красивого красновато—коричневого цвета. Кухонные шкафы молочного цвета висели над кремовыми гранитными столешницами. Золотистая настенная плитка ручной росписи украсила заднюю панель за раковиной и духовкой. Несмотря на огромные размеры, кухня была веселой и уютной. Конечно, медведи были известны тем, что устраивали свои берлоги поудобнее. Бен усадил ее на табурет в центре квадратного островка и устроил ее раненую ногу на другой табурет с кожаным верхом. — А теперь скажи «спасибо» и оставайся на месте. — Он крепко сжал ее плечо и стал ждать ответа. — Спасибо, Бен, — покорно сказала она. — Гораздо лучше. Когда в уголках его темно—синих глаз появились морщинки от легкой улыбки, табурет каким—то образом исчез из—под нее, оставив ее парить в воздухе. С довольным блеском в глазах он похлопал ее по плечу. Сделав успокаивающий вдох, она огляделась вокруг. Сородич Бена стоял у столешницы и с непроницаемым выражением лица мял картошку. Если бы он был менее великолепен, она чувствовала бы себя более комфортно. И что еще хуже, его мрачно—угрожающее поведение напомнило ей об Андре. С другой стороны островка на нее смотрела маленькая девочка, которую она видела прошлой ночью. Эмма подмигнула и увидела, как расширились глаза ребенка. Самец и его детеныш отсутствовали на завтраке и обеде, и она была разочарована отсутствием ребенка. Во время своего ученичества в качестве барда она наставляла детенышей в клане, обучая их историям и песням. Дети были самым прекрасным подарком Матери. — Эмма, ты ведь знакома с моим сородичем Райдером? — Когда она кивнула, Бен хотел положить руку на плечо девушки, но остановился. — Это Минетта. Детеныш был застенчив. Очень, очень застенчив. О, Эмме знакомо это чувство. Вместо того чтобы втягивать детеныша в разговор, Эмма просто улыбнулась. Неуверенно посмотрев сначала на Бена, потом на Эмму, девчушка снова сосредоточила свое внимание на кучке свежесобранного горошка перед собой. С поразительной сосредоточенностью она вскрыла стручок и вынула горошины одну за другой. Эмма подавила смешок. Она делала то же самое в детстве, когда часто сбегала в сад. Ни одна еда не была такой вкусной, как горошек. Так же, как и время, проведенное с пожилым садовником, наполняющее теплом ее душу. — На ужин у нас будет курица, картофельное пюре и салат, — сказал Бен. — Звучит нормально? Ее рот наполнился слюной от запахов, исходящих из духовки. Не считая добытую еду в лесу, она уже три года не получала удовольствия от приготовленной пищи. Ни спичек, ни кастрюль, ни соли. — Прекрасно. Чем я могу помочь? — Ничем. — Когда она прищурилась на него, он поднял руку. — Извини, я должен был догадаться. Как насчет того, чтобы нарезать овощи для салата? — Я бы с удовольствием. — Весь ее день стал ярче. Мать никогда не пускала ее на кухню. Это дело поваров. Кавано не занимаются черной работой. Эта Кавано была счастлива сделать все, что в ее силах, чтобы помочь ему. — Просто дай мне нож и все, что тебе нужно нарезать. Другой мужчина посмотрел на нее ужасно циничным взглядом. О чем он думал — что она украдкой съест что—нибудь, пока никто не видит? Или, может, он не доверял ей своего детеныша. Несмотря на то, что он был самым сногсшибательным мужчиной, которого она когда—либо видела, он явно обладал общительностью Росомахи. Бен положил перед ней нож, разделочную доску и массу очищенной моркови, а сам вернулся к приготовлению оставшегося салата на стойке. Опустошив последний гороховый стручок, Минетта начала наблюдать за Эммой, явно желая получить морковку. Как только Райдер отвернулся, Эмма протянула ей отрезанный кусочек. Девочка отправила морковку в рот. Услышав хруст, Райдер обернулся. Клянусь Матерью, какой встревоженный взгляд. Он что, действительно не доверял Эмме? Она взглянула на его брата. Бен подмигнул. Слегка покачиваясь, Минетта положила пальцы на стол, по—видимому, не желая просить еще. Эмма подождала, пока Райдер вернется к своей картошке. Она дразняще повертела кусочек моркови над крошечными пальчиками, прежде чем вложить ту в руку ребенка. Рот Минетты открылся, но смеха не последовало. Вообще никаких звуков. Да и вообще, слышала ли Эмма когда—нибудь, как она говорит? — Хм. — Эмма хмуро посмотрела на Бена. — Она не… Ответил другой мужчина. — По—видимому, уже около года как нет. — О. — Хотя Минетта явно была родственницей братьев, судя по всему, она недавно появилась в доме. — Она ведь совсем недавно живет с тобой? Где ее мать — твоя пара? — Минетта со мной около недели. — Рот Райдера сжался в прямую линию. — Ее матери здесь нет. Эмма не могла его понять. Было ли это горем? Неужели ее мать умерла? Когда он бросил на дочь обеспокоенный взгляд, Эмма увидела, что девочка сосет большой палец, опустив глаза. Да, мать, должно быть, умерла, иначе Минетта была бы с ней. В другом случае самцы детенышей не воспитывали. Неудивительно, что оба самца оказались в растерянности из—за детеныша. — Привет, Минетта, — прошептала Эмма. Через секунду девчушка подняла голову. — Я дам тебе столько морковки, сколько тебе лет. — Слава Богине, что дети легко отвлекаются. В больших карих глазах появился интерес. — Тебе два года? — Эмма подняла два пальца и получила отрицательное покачивание головой. — Или три? — Три пальца. Нет.