— Да. — Ее голос был хриплым от сдерживаемых слез. — Боюсь, он не позовет, даже если ему что—то понадобится. — Ты хорошо его знаешь, — Райдер изучал эту маленькую женщину, которая явно заботилась о его брате. Всю ночь, с каждым стоном, который издавал Бен, страдание на ее лице становилось все сильнее. — Ему будет приятно, что ты будешь рядом. Ее удивленный взгляд на его комплимент пристыдил его. Пора набраться мужества, кот. — Эмма, прости, что обвинил тебя во лжи. За холодность, которую я проявил к тебе с тех пор, как приехал. Надеюсь, ты простишь меня. — О—конечно. — Она помедлила. — Ты можешь сказать мне, что я сделала, чтобы ты... — Был таким мудаком? — Клянусь Богом, его следовало взять за шкирку и хорошенько встряхнуть. — Ты не сделала ничего плохого, — твердо сказал он. — Кроме того, что ты самка. — Ты ненавидишь меня за то, что я женщина? Ее голос звучал так потрясенно, что он усмехнулся. Потому что она заслуживала гораздо большего, чем то, как он обращался с ней, он попытался объяснить. — Очевидно, я встречал не тех женщин. А последняя, у которой совсем помутился рассудок, была матерью Минетты. — Ох. Извини за любопытство, — Она помолчала, нахмурив брови. — Как она умерла? — Умерла? — Его горький смех заставил маленькую женщину вздрогнуть. Дьявол. Он осторожно положил руку ей на плечо. Такая мягкая и теплая. — Прости, что я рассмеялся. Но Женевьева не умерла. — О! — Ее светлые брови сошлись на переносице. — Тогда… почему у тебя ее детеныш? — Она не заботилась о Минетте. Женевьева жаждет, чтобы мужчины прислуживали ей. Чтобы быть в центре внимания, она будет строить козни, рассказывать небылицы, манипулировать — и даже натравливать мужчин друг на друга. Минетта была... неудобной. — О! — На лице Эммы отразилось отвращение. Потом она нахмурилась. — Значит, твое мнение, что все женщины лгут, основывается на одном человеке? Разве это не выставляло его идиотом? Приняв удар, Райдер печально улыбнулся ей. — До сих пор я не понимал, каким недоверчивым стал. Но, да, во всем, что говорит одинокая женщина, я ищу скрытые смыслы и ложь. — Это нехорошо. — Ее глаза загорелись надеждой — для него? Черт возьми, она была милой. — Но теперь ты знаешь, что у тебя проблемы с общением с женщинами? — Да. — Он потянул ее за прядь волос, как это делал Бен. — Я над этим поработаю. Поможешь? Стукнешь меня, если я облажаюсь? — Удар медвежонка будет гораздо менее болезненным, чем удар гризли. — Я? — Она чуть не взвизгнула. — Пожалуйста? Он с удивлением наблюдал, как она выпрямила спину. — Да, конечно. Я буду рада помочь. Застенчивая маленькая медведица выходила из своей берлоги, потому что кому—то нужна помощь. Он действительно был тупицей. Рассматривая ее теперь без предубеждений, он заметил, что все в ней было привлекательным — ее прямой взгляд, то, как она встречалась со своими проблемами, несмотря на страхи, как она старалась держаться на ногах, несмотря на то, как сильно болела ее нога, как она заботилась о Минетте, ее радость, когда она пела. И больше всего на свете — то, как доброта лилась из нее, словно из благословенного фонтана. Глава 15 Плечо Бена болело так, словно карлик раскапывал его заостренной киркой. Больно ему или нет, но он чертовски проголодался. Пора совершить набег на кухню. Кряхтя от напряжения, он сумел сесть на кровати. Он выругался, когда повязка, на ношении которой настоял Донал, соскользнула набок и больно натянулась. — Что ты делаешь? — Опираясь на трость, Эмма стояла в дверях. — Что случилось, медвежонок? — Его вопрос прозвучал неровно, как кора болиголова. Нахмурившись, она, прихрамывая, зашла в комнату, и он... реально не мог оторвать взгляд от ее бедер, обтянутые джинсами. — Предполагается, что ты спишь. Черт, она была милой. И он внутренне возрадовался, когда ее эмоции смели ее застенчивость. — Солнце уже встало. — Но... но ты же чуть не умер. — Она ткнула в него пальцем. — Не смей двигаться. Донал сказал, что сегодня утром ты останешься в постели. Он планировал проигнорировать это идиотское ограничение. Хотя, возможно, ему придется пропустить работу на день или два. Спасибо Матери, что Райдер вызвался присматривать за бригадами — и бедный кот возненавидит каждую секунду, когда ему придется общаться с другими людьми. — Я буду вести себя хорошо, — сказал Бен. — Если ты принесешь мне завтрак. — Все уже готово. Пришел Козантир и сказал, что отнесет его наверх. — Она прикусила губу... очень мягкую, изогнутую губу. — Козантир не должен выполнять такую скромную задачу. Калум вошел в комнату следом за ней со своей обычной кошачьей бесшумностью, и его темно—серые глаза засветились весельем. — Как владелец таверны, я вполне привык носить подносы. Эмма развернулась и чуть не споткнулась. Калум склонил голову набок. — Теперь ты понимаешь, почему я нес поднос? Ты еще не можешь обойтись без трости. — Не может, так что спасибо, Калум. Надув губки, которые можно было бы поцеловать, Эмма подложила подушки ему под спину и вытащила из—под кровати столик. Когда она положила тот ему на бедра, он почувствовал запах свежесрубленного, необработанного дерева. — Где ты это взяла? — Райдер сделал его сегодня утром, перед тем как отправиться проверять ваши строительные бригады. — Она отодвинулась, пропуская Калума. Калум поставил поднос, взглянул на плечо Бена и налил ему кофе. Бен посмотрел на поднос. Кое—кто знал о его предпочтениях. На тарелке лежала горка бекона и свежеприготовленный омлет. Тост был уже намазан маслом и щедро полит медом. От запахов его аппетит превратился в неистовый голод. — Спасибо, Эмма. Я умираю с голоду. Ее румянец был восхитителен. — Надеюсь, это съедобно. Райдер показал мне, как взбивать яйца и готовить бекон, когда готовил завтрак для Минетты. Хорошая работа, Райдер. Бен откусил большой кусок и следом еще один. Отлично. Маленькая самочка быстро училась. И она проявила мужество, рискуя еще одним кулинарным провалом, он видел, как прошлый раз опустошил ее. — Ты чертовски хорошо готовишь, повар—медвежонок. Это фантастика. Ее громкий вздох облегчения заставил его рассмеяться. Даже Калум ухмыльнулся. Только для чего Козантир нанес ему визит? — Прошлой ночью произошло что—нибудь еще? — спросил Бен. Вряд ли был еще один адский пес. — Остаток ночи прошел спокойно. — Когда Калум устроился в кресле рядом с кроватью, Эмма стояла у окна, как молчаливый страж. – На 20—м шоссе произошла автомобильная авария, Алек задерживается, поэтому он попросил меня проинформировать вас о наших выводах. — По просьбе Калума после любого инцидента во время патрулирования кахиры докладывали ему. Он уже узнал, как и почему погиб молодой кахир. Когда темное чувство вины разлилось по его венам, Бен отложил вилку, аппетит пропал. — Прошлой ночью Уэсли был под моей ответственностью. Его смерть на моей совести. — Нет, — Эмма придвинулась, чтобы встать между ним и Козантиром… который даже не пошевелился. – Бен не виноват в его смерти. Он не мог. Не смей винить Бена. Губы Калума дрогнули. — Нет, Бенджамин не виноват. Но я рад, что у него есть кто—то, кто будет охранять его, пока он не встанет на ноги. С подозрительным взглядом она устроилась в изножье кровати, словно желая убедиться, что будет достаточно близко, чтобы принять меры в случае необходимости. Бен почувствовал неожиданное тепло, прогоняющее часть холода. — Другие кахиры согласились, что ты все сделал правильно, — тихо сказал Калум. — Они также сказали, что Уэсли начал правильно, играя роль приманки для адского пса. Бен покачал головой. — Я сделал не все, или… — Прекрати. — Слово было негромким, но в нем было достаточно силы Козантира, чтобы заставить челюсти Бена сомкнуться. —Я хочу, чтобы ты обдумал это событие, только на этот раз представь Алека на своем месте. Скажи мне, что бы он сделал по—другому? Под пристальным взглядом Бен минуту за минутой прокручивал в голове события той ночи. Алек подбежал бы к адскому псу сзади, сделал бы тот же поворот на спине... был бы застрелен. Шериф обладал такой же решительностью, как и Бен, но его фигура была меньше. Пуля могла убить его или полностью вывести из строя. В любом случае, результат бы не изменился. Уэсли все равно был бы мертв. Калум откинулся на спинку стула, не желая выслушивать выводы Бена.