— Я не напился! — громко и со злом возразил старик. — Я только разочаровался, с болью в сердце. Его голос снова перешел в бормотанье. Хаген осторожно потряс его за плечо. — Вы хотели рассказать мне о Доке. Где он? — Док? Старик откашлялся. — Не произносите при мне его имени. Он больше не друг мне. Знаете, что в Библии сказано? Что истинный друг может за тебя жизнь отдать. Вот это настоящая дружба. Он испытующе посмотрел на Хагена. — Верно? — Верно, — терпеливо согласился тот. — Док больше не ваш друг. — Нет, он не друг. Когда он получил эти деньги, то что он дал мне? Он забрал все себе и стал важничать передо мной, хотя я всем с ним делился. Какой же он друг? Из-за такой несправедливости из его глаз вдруг потекли слезы. Хаген посмотрел на Дагну. — Это подходит. Откуда же он получил эти деньги? — Но они ему не пригодились, — заявил старик. — Об этом позаботился Бог. Он заботится о своих чадах, он разгневался. — Правильно, — согласился Хаген. — Придет и ваша очередь, дедушка. И, наверно, раньше, чем вы думаете. Где теперь Док? — Это с ним уже произошло! — прокаркал триумфально старик. — Рука Божья покарала его, точно как в Библии сказано! Хаген вдруг почувствовал, как ему свело живот. Холодное предчувствие охватило его. Настроение упало. Он схватил старика за поношенный пуловер и спросил: — О чем вы говорите? — О руке господней, — ответил старик. — Сегодня утром она поразила его. Я сам видел «скорую помощь». Его отвезли в пригородную больницу. Глава 9 Итак, только что появившаяся надежда растаяла как дым. Хаген реагировал на это подобно большинству мужчин. — Боже мой, — с уважением заметила Дагна, — я не думала, что кто-нибудь сможет так долго ругаться, ни разу не повторяясь. — Я только начал, — проворчал Хаген. Он не сожалел о своей вспышке, теперь он чувствовал себя гораздо лучше. Они ехали к больнице на окраину города, но Хаген мало чего ожидал от этого посещения. Он инстинктивно чувствовал, что не застанет Дока в живых. — А я был так близок к удаче, — говорил он Дагне уже в десятый раз с тех пор, как старик сообщил им ужасную правду. — Это очень плохо. — Возможно, вы раньше времени расстраиваетесь. Множество людей попадает в больницы, и большинство выходит оттуда живыми. — Этот не выйдет, я чувствую. Это было бы слишком хорошо, Дагна. Док единственный знал убийцу Хильды. Убийца опасался, что я могу до него добраться, — это совершенно ясно. Дагна, нахмурившись, смотрела из окна машины на дома, мимо которых они проезжали. — Не знаю. Я нахожу это ужасным, просто нечеловеческим. Я не могу себе представить, что кого-нибудь можно убить только из-за того, что он может быть опасен. — Самосохранение — инстинкт номер один, не забывайте этого, — иронически усмехнулся Хаген. — Если вы знаете, что вас ожидает газовая камера в Сан-Квентине и единственный путь избежать ее — это убить свидетеля, вы не станете долго раздумывать, моя дорогая. Некоторое время Дагна молчала, затем медленно промолвила: — Все же в этом есть для вас кое-что хорошее, Хаген. Во всяком случае, вы не могли убить Дока — практически вы весь день были либо в полиции, либо со мной. — Что это мне дает? — Ну, я нахожу это своего рода косвенным доказательством того, что Хильду вы не убивали. Хаген шлепнул ее по коленке. — Спасибо. Знаете, сейчас вы в первый раз дали понять, что полиция так легко не поверит. Она ведь только с моих слов знает о существовании Дока и о том, что он меня нанял. Трог будет считать моей большой хитростью повесить мою историю на умершего, поскольку он не в состоянии дать показания. Нет, Дагна, мне нужен живой Док. Своей смертью он сможет лишь убедить только меня самого в моей правоте. — После следующего дома поверните направо, — предупредила Дагна. Хаген повернул на длинную подъездную дорогу, которая вела к импозантно лимонно-желтому комплексу зданий больницы. Это место было знакомо Хагену, он проехал мимо стоянки к задней стороне здания и остановился перед входом в приемный покой. — Если хотите, подождите меня в машине. Думаю, что я скоро вернусь, — сказал он Дагне. — Туда вам будет не очень приятно заходить. — Вы шутите? Поскольку я так долго сопровождала вас, то должна довести дело до конца. Обождите меня. Они вместе вошли в больницу и нашли кабинет старшей медсестры. Хаген, не постучавшись, вошел туда. Сильная невысокая женщина средних лет с руками борца и застывшим взглядом обезьяны подозрительно оглядела вошедших. Хаген не дал ей времени высказать свои подозрения. — Полицейское дело, — коротко заявил он, но не показал своего значка. — Мне надо знать, что случилось с мужчиной, который сегодня утром прибыл в вашу больницу на машине «скорой помощи» с Фэтем-стрит. Он коротко описал Дока. — Я сегодня работаю с полудня, — ответила медсестра, чтобы как обычно снять с себя всякую ответственность. Когда Хаген указал, что нужная информация должна находиться в регистрационной книге, она, ворча, раскрыла ее и так долго просматривала записи, что за это время можно было выучить ее наизусть. Наконец она сообщила: — Да, здесь записано: Фэтем-стрит, номер 2891. Неопознанный мужчина, белый американец. Ах да, написано: поступил… — Я знаю, какой он поступил, — устало перебил ее Хаген и отвернулся. Вплоть до этого момента у него еще теплился слабенький огонек надежды. Теперь он погас. Мужчина, которого он знал как Дока, поступил мертвым и уже не мог подтвердить правильность истории Хагена. Он снова обратился к старшей сестре: — Кто установил смерть? Я хочу с ним поговорить. Она опять открыла регистрационную книгу и снова начала свои поиски. — Доктор Дворкин, наш терапевт. Я не знаю, где он сейчас… — Я найду его, — сказал Хаген. — Большое спасибо. Он взял Дагну под руку и вышел с ней в коридор. — Ну, где нам в это время найти врача? В операционной? В лаборатории? У постели умирающего больного? Конечно нет. Ставлю шесть против трех, что он в закусочной пьет кофе. Будете со мной спорить, Дагна? — Нет, — отказалась девушка, которой снова пришлось бежать, чтобы поспеть за ним. — Вы так часто возбуждаетесь. Они нашли Дворкина в больничной столовой. Он пил черный кофе, стоя в группе молодых врачей в белых халатах, которые шутили с двумя невзрачными официантками. Тотчас прервав болтовню, они со жгучим интересом уставились на Дагну. Дворкин уселся с Хагеном и Дагной в тихом углу столовой. — Да, я подобрал этого мужчину на Фэтем-стрит, — ответил врач на вопрос Хагена. — Ему ничем нельзя было помочь. Слишком поздно. — Когда он умер? — В машине по пути в больницу. Если бы мы могли положить его на операционный стол, то, может быть… Дворкин пожал плечами. — Почему вас интересует этот случай, мистер Хаген? Он был вашим другом? — Меня только интересует его убийство. Все внимание Дворкина был обращено на Дагну, но теперь он удивленно посмотрел на Хагена. — О чем вы говорите? Никакого убийства не было.