- Для такого случая узнает. - А ты не считаешь, что Борода своё получить должен? - С меня ему получать нечего… - Плохо, если так думаешь. Выходит, если он тебе хрусты давал, то уже купил тебя со всеми потрохами, так, что ли? - А больше он мне ничего не делал. - А другим? Ведь на каком-то обмане его «станок» работает, верно? - Кто его знает! - Кто же знает, кроме тех троих? - Кто? - Витька посмотрел на потолок. - Ты у Майки спроси, кассирши. - А кто она такая, чтобы знать? - Майка-то? - усмехнулся Витька. - Да ты на неё посмотри сначала. - И что? - А то. Борода её недавно Вадику, говорят, отдал. В карты проиграл. - Да ты что? - У них так, - широко улыбнулся Витька. - Феодализм. И потом, - многозначительно добавил он, - через неё все деньги идут. Касса. Понимать надо. - Понимаю. - Слушай, - неожиданно спросил Витька. - А ты все там фотографии у меня разглядел? - Все. - И Катьку видел? - Видел. Чёрной рамке только удивился. Думал, умерла. Но Лялька сказала… Разговор незаметно ушёл в сторону. И Виталий был даже этому рад. От той опасной темы следовало чуточку передохнуть. И кроме того, Витька вдруг открывался ему новой своей стороной. - Я почему на ней крест поставил, - говорил он. - Потому что я во всём верность требую до последней точки. Вот у нас в команде так было, у Василия Павловича. Все, как один, друг за друга. И с девчонками я тоже так. Я тебе скажу, между нами, конечно. Любовь я уважаю. Во! - Он зацепил ногтем за передние зубы и громко щёлкнул, потом вдруг неожиданно заключил: - А Гошку за это убить мало. - Скор ты больно насчёт убить. Я вот полагаю, когда дадим Гошке подумать, он тоже кое-что склеить захочет в своей жизни. - Жди! - Думаю, дождусь. Что Гошка! И не такие, как он, задумываться иной раз начинали. Вот, к примеру, возьми… Ну, скажем, тот же Горох разве не задумается, когда время придёт, когда подопрёт его? - Ему Нинка задуматься не даст. - Это кто такая? - Жинка его. Он её тоже в кассирши определил. Ну, зверюга, я тебе скажу, - убеждённо тряхнул головой Витька. - Вообще-то бабы вроде потише мужиков, это факт. Но уж ежели какая из них звереет или бесстыжей становится, то любого мужика перешибёт. - Так и эта Нинка? - Во-во. Её даже Борода боится. - И Вадик? - И Вадик. Он даже побольше. - Может, она и имеет больше их? - Не. Дело в их руках. - Что же всё-таки за дело, а, Витя? Вопрос этот вырвался у Виталия невольно. - Кто его знает! - сухо ответил Витька. - Меня не касается. - Ну ладно. Хватит, пожалуй, на сегодня, - объявил Виталий и, вздохнув, добавил: - Эх, Витя, ничего ты мне под протокол не сообщил. Ну хотя бы обещай одно: не молчи ты, как пень, когда тебя следователь Фролов допрашивать будет. Не порть ты себе картину. - Что тебе сказал, ему не скажу, - упрямо мотнул головой Витька. - Да ты про себя, про одного себя говори. Какие тут секреты? - Секреты не секреты, а выворачиваться не желаю. - И не выворачивайся. Только по фактам говори. - Ладно, - снисходительно кивнул Витька. - Для тебя уж так и быть. Виталий сухо возразил: - Ты одолжений не делай. Тебе это нужнее всех, запомни. - Ладно, ладно, - поспешно и примирительно повторил Витька. На этом они и расстались. Конвой увёл арестованного. Виталий задумчиво прошёлся по комнате, на ходу с силой покрутив руками, и даже сделал несколько резких прыжков. «Чёрт возьми, ну что за работа! - досадливо думал он, снова принимаясь шагать по комнате. - Ведь как у других? Суббота, воскресенье - их. Делай, что хочешь, и поезжай, куда хочешь. В другие дни свои восемь часов отработали - всё, домой до завтра. И спокойная ночь впереди. А тут? Хоть и ничего не случается, всё равно спишь вполуха, ведь в любой час тебя могут вызвать, если что. И ведь никто на аркане сюда не тянул, сам пошёл, дурацких книжек начитался, эдаким романтиком был. Ах, уголовный розыск - бух-бух-бух!.. А ведь мог бы после института вполне солидно распределиться. Ну, допустим…» И Виталий принялся досадливо перебирать в памяти все спокойные, достойные, сытные места, куда бы он мог устроиться, куда его даже звали. А если бы ещё знакомства подключить! У одного только отца какие связи! Кого он только не лечил, не консультировал! Сейчас для врачей чего хочешь сделают. Отцу только словечко бы сказать, кому надо… В конце концов Виталий домечтался до того, что самому стало противно. Устал он, здорово устал, вот и всё. …Парк уже изрядно надоел Виталию со всеми своими фонтанами, лозунгами, аттракционами, танцплощадками и толпами гуляющих. В потемневшем небе вспыхивали, кружились, сияли разноцветные огни. Отовсюду доносилась музыка, казалось, ею был перенасыщен весь парк. Кругом слышались оживлённые возгласы, смех, чей-то свист. В толпе сновали стайки мальчишек. Виталий прошёл знакомым путём на набережную. Неожиданно из толпы выскочил Гошка и, подбежав, торопливо сказал: - Айн момент - и я тут, понял? Можешь торчать пока спокойно, не тронут. - А кому я нужен? - пожал плечами Виталий. - Ха! Не смеши мои ботинки, детка! Ну, привет! И Гошка снова исчез. Виталий стал внимательно приглядываться к окружающим. Неужели он не сможет ничего заметить в этой людской круговерти? Ведь некий «станок» продолжает «печатать». И кассы, кстати, ещё работают. В одной из них - красавица Майка, которую даже проигрывают в карты, а в другой - зверюга Нинка. М-да. А спустя несколько минут перед Виталием снова возник Гошка и возбуждённо спросил, бегая глазами по сторонам: - Ну что, двинули? - Слышь, - сказал Виталий. - Хороша тут одна девушка у вас. - Майка-то? - безошибочно определил Гошка. - Хошь, познакомлю? - А удобно? - Ха! С ней чего хошь удобно. Только с собой её сейчас не брать. - Гошка многозначительно поднял палец. - Она с ума сойдёт, если я буду, учти. - Ладно. Не возьмём. Гошка огляделся. Кассы уже закрылись, возле них никого не было. - Айн момент, - бросил Гошка и торопливо направился к одному из аттракционов. Вернулся он быстро. Рядом с ним шла невысокая девушка в лёгком пальто, чётко обрисовывавшем её стройную фигуру. Тёмные волосы были модно подстрижены, чёлка наползала на глаза. Тонкое лицо выглядело в полумраке бледным и усталым. - Познакомься, Маечка, - выламываясь, сказал Гошка. - Мой закадычный кореш. Как тебя увидел, так покоя лишился. «Познакомь да познакомь». Ну, я что же… я человек добрый. Для кореша всё. Ты уж меня… это самое… К своему удивлению, Виталий уловил какие-то заискивающие нотки в его голосе.