- Королева ждет вас в своих покоях, – вновь сообщила мисс Мэлори и, словно между прочим, кинула быстрый взгляд за спину Бригиды. – Должно быть, вы уже готовились ко сну? Мне жаль, но Ее Величество потребовала вас. - Приказ Ее Величества – это честь для меня, – тихо сказала Бригида, сама не понимая, как ей удалось произнести эту фразу без того, чтобы ее голос дрожал. Зачем Анна послала за ней в такой поздний час? Разве она может беспокоить других людей, когда те уже переоделись к ночи и вот-вот готовы были заснуть? Может. Она королева. «Что король, что его супруга никогда не думают о чувствах других. Они просто отдают приказы и наслаждаются, играя с ними, как кот с мышками. И ведь я именно такая мышка. Два лоснящихся кота играют мной, и ни моя усталость, ни мои желания им не интересны» – с сожалением подумала Бригида, послушно направившись за мисс Мэлори, и безмолвно моля Бога о том, чтобы Анна отругала ее за сегодняшнюю сцену с королем и с позором прогнала ее со двора. Молча преодолевая полумрак длинных ледяных коридоров, вскоре мисс Мэлори и леди Тьюри уже стояли перед дверьми покоев королевы Анны. - Королева сегодня не в духе. Я не завидую вам, – небрежно бросила мисс Мэлори и робко постучала в двери. - Леди Тьюри, Ваше Величество, как Вы приказывали, – громко сказала фрейлина. - Пусть войдет. А ты ступай обратно в зал и наслаждайся танцами. – Было ей ответом. - Идите. Вас ждут. – Мисс Мэлори отрыла двери, пропустила в них Бригиду, а затем беззвучно закрыла их и, предвкушая новый танец с красавцем лордом Тьюри, подняла юбки своего платья и едва ли не побежала в зал. «Пусть я не так красива, как его жена, но резвости и сил во мне уж точно побольше. Эта дева того и гляди расколется, как хрупкая китайская статуэтка» – с насмешкой думала девушка, уже успевшая попасть под чары молодого провинциального красавца. Мисс Мэлори ожидало веселье и манящие глаза Вильяма Тьюри, в то время как леди Тьюри встретили десятки зажженных свечей и пронзительный взгляд черных глаз королевы Анны. - Проходите, леди Тьюри. Кажется, вы не имели возможности представиться вашей будущей королеве, моей дочери Елизавете, – ровным тоном сказала Анна, и только сейчас Бригида с удивлением заметила, что сидящая у камина королева сжимала в руках рыжеволосую девочку. Сердце леди Тьюри тотчас схватила ледяная ладонь: как эта девчушка напоминает ей ее любимую, ее родную Екатерину! Такие же буйно-рыжие волосы, которые так же ярко блестят самым настоящим диким пламенем и при свете дня, и при свете свечей! Бригида сделала то, что ей велели. - Это честь для меня, Ваше Высочество… – едва слышно выдавила Бригида. Охваченная воспоминаниями о дочери и сожалении о том, что, в отличие от Анны, она не имела возможности быть со своей дочерью, леди Тьюри желала зарыдать, но изо всех сил сдерживала поток слез, думая, что ее плач лишь разозлит королеву. - У вас тоже есть дочь, леди Тьюри, ее волосы так же полны огня, как волосы моей Елизаветы, не так ли? – тихо спросила Анна. Королева и ее дочь были одеты в ночные белые платья, а их длинные волосы, как и волосы Бригиды, были распущены. Теперь, когда Бригида увидела королеву в такой уютной домашней обстановке, она почувствовала, что не боится ее. А рыжеволосая девочка, с голубыми, как сапфиры, глазами, крепко обнимающая шею своей матери и прижавшаяся своим белым лбом к ее щеке, была такой близкой и родной, что Бригиде захотелось взять ее на руки, носить по комнате и петь ей те же колыбельные, которые она так любила петь Екатерине. - Ваша дочь очень походит на своего отца, Ваше Величество, – робко сказала леди Тьюри, и вдруг почувствовав, как по ее щеке скатилась горячая слеза, поспешила вытереть ее: – Простите мне… Смотря на Ее Высочество я не могу не думать о моей собственной дочери, которая сейчас находится так далеко от меня… - Сколько лет вашей дочери? – мягко перебила Анна. - Ей два года, Моя Леди. - Как ее зовут? - Екатерина, Ваше Величество, – честно призналась Бригида. Она готова была к упрекам за выбор имени, но королева лишь мягко усмехнулась. - Какое красивое имя. Мисс Екатерина Тьюри. Когда она вырастет, я пошлю за ней. Она также станет моей фрейлиной, как и ее красавица-мать, – сказала Анна. - Вы так добры, моя королева! – прошептала Бригида, не зная, радоваться ей этому заявлению или плакать. - Вы красивы, леди Тьюри. Очень красивы. Мой муж не спускает с вас глаз, – тихо промолвила Анна, признавая неоспоримое первенство женщины, сидящей в ее ногах. – Но красота обманчива. Я не знаю, какие игры вы и ваш супруг затеяли в моем дворце, и притворяетесь ли вы Девой Марией, или даже являетесь ею, но я хочу, чтобы вы помнили одно: за мной стоят и Болейны и Говарды. И, если кто-то решит стать на моем пути… - О, Ваше Величество, я не желаю быть здесь! – в отчаянии тихо вскрикнула Бригида, прекрасно поняв угрозы королевы. – Этот дворец душит меня, не дает мне дышать! - Тогда зачем вы приехали? Зачем даете моему мужу повод флиртовать с вами и унижать меня на глазах у всего двора? – горько улыбнулась Анна. - Вы ошибаетесь! Я не даю ему ни повода, ни надежды! Я не желаю быть здесь! – повторила Бригида и сложила руки в мольбе. – Прошу вас… Отошлите меня домой! Скажите своему супругу, что я оскорбила вас, что я недостойна быть вашей фрейлиной… Мои дети ждут меня, они зовут меня и упрекают в том, что я оставила их… Мое сердце разрывается от тоски и боли! Умоляю вас… Отошлите меня домой… Хоть бы и с позором… - Увы, леди Тьюри, этого не произойдет. – В глазах Анны блеснули слезы. – Мы, женщины, для него всего лишь… Пыль. – Она с чувством поцеловала лоб своей дочери и закрыла глаза: – Елизавете нездоровится… У нее жар. Я приказала привезти ее ко мне, чтобы я смогла заботиться о ней, но, когда об этом узнал Генрих, он пришел в ярость и кричал на меня, и даже присутствие Елизаветы и ее слезы не смягчили его сердце… Он любит ее, но не так сильно, как любил бы сына… - Он очень кричал, мамочка! Мне было так страшно! – пролепетала Елизавета и спрятала лицо в волосах матери. - Я знаю… Мне тоже было страшно, моя дорогая… Прости меня прости, что тебе пришлось услышать и увидеть все это! – Анна осыпала лицо дочери горячими поцелуями, а затем сжала ее крепко-крепко, словно боялась, что та исчезнет. - Я не желаю видеть вас при дворе, леди Тьюри, но отослать вас я тоже не могу: Генрих слишком разозлиться… Я уже не имею силы выносить все эти скандалы… И моя дочь… Больна. Ей нужна сильная мать… Вы не можете уехать домой, леди Тьюри. И мне жаль вас. Вас и ваших детей. Я знаю, как кровоточит рана в вашем сердце, но пока Генрих не отпустит вас добровольно, вы не покинете нас. Есть лишь один способ отдалить Генриха от себя: лечь в его постель, подчиниться ему и дать ему насытиться вами. И вскоре его интерес к вам погаснет. Так всегда было и всегда будет, – тихо промолвила Анна, все так же с закрытыми глазами. – Подчинитесь ему. Уступите ему. И вскоре вы будете дома с вашими детьми, а я обрету покой. Прошу вас, сделайте это! Сделайте для нас обеих! Глава 15 - Я… Я отвечу вам искренне, Ваше Величество: я не могу сделать это. Моя совесть не позволит мне предать моего мужа, даже ради обретения покоя и возможности вернуться в моим детям. Мне очень жаль, моя королева. Но я надеюсь… Я молю Бога, чтобы Он сжалился надо мной, – тихо, но твердо ответила Бригида. Ей было невероятно жаль эту бледную, хрупкую женщину, сидящую перед ней, жаль этого красивого рыжеволосого ребенка, но она знала, что никогда не поддаться искушению и не станет любовницей Генриха. Пусть даже на одну ночь… Никогда. Анна открыла глаза и вперила в свою фрейлину пронзительный взгляд. - Вы поступаете очень глупо. Но я понимаю и принимаю ваше решение. Вы, Бригида, такая же верная супруга и мать, как и я, – вдруг улыбнулась королева. – Альенора сказала, что вы много молитесь. Это похвально. - Благодарю за похвалу, Ваше Величество, – склонила голову Бригида. - Но какому Богу вы молитесь? – вдруг спросила Анна. - Есть лишь один Бог, и я молюсь Ему, – растерянно ответила леди Тьюри. - И какой же это Бог? Папский? Или англиканский? Это была ловушка: Анна славилась тем, что принесла в Англию другую веру, которая вытеснила из сердца короля Папу Римского. Чтобы жениться на мисс Болейн, Генрих раздавил своим сапогом веру своих подданных, католичество, и мечом насадил ту, что была удобна ему, ту, что помогла ему достигнуть желаемого. Несмотря ни на что, в душе, Бригида оставалась верной католичкой, и на англиканских мессах, проводившихся в Лейккасл, обращалась к Богу католиков, но усердно делала вид, будто добровольно приняла новую «правильную» веру. Нет. Англиканство – это не вера. Лишь одна вера была истинной для Бригиды – вера католическая. - Признаете ли вы Генриха, короля Англии, Главой Церкви? – сузила глаза Анна, словно пытаясь подловить упрямую фрейлину на чем-то незаконном. – Если вы все так же почитаете веру испанки Екатерины, то вам нет места при дворе англикан. Бригида смотрела на королеву и не могла понять, чего та хочет добиться. Возможно, этими вопросами королева помогает ей, ищет причину, чтобы отослать эту упрямую фрейлину домой к ее детям? Должно быть, так, ведь Бригида сама попросила ее об этом. А что может быть более позорным, как непринятие новой веры и короля Англии, как главы Английской церкви? Анна выжидающе смотрела на леди Тьюри. - Есть лишь одна истинная вера, Ваше Величество. И это вера та, которую подарили нам Ваш супруг и Вы. Вы открыли нам глаза и дали Слово Божье всем англичанам, чтобы все мы могли слышать и понимать его, – твердо ответила Бригида. Она солгала, ведь слишком хорошо знала о судьбах тех, кто оставался верным своей вере. Сколько монастырей и католических церквей было разрушено и сожжено. Сколько католиков, монахов и монахинь было замучено до смерти. Нет, слишком дорого обошлась бы ей правда. И не только ей, но и всем Тьюри. Бригида просила отослать ее со двора даже с позором, но правда, которую она носила в своем сердце, подписала бы ее смертный приговор. «Прости, Господь, я согрешила…. Но это ложь во спасение. Я не могу покинуть моих детей. Прости меня… Но между Тобой и ними я выбираю их… Но я клянусь: я не лягу в постель короля. Я не предам моего супруга. Надеюсь, когда-нибудь Ты простишь мне мою ужасную ложь» – подумала леди Тьюри, смело смотря в черные глаза Леди Болейн, грешницы и искусительницы. - Признаете ли вы меня своей королевой? – вновь задала вопрос Анна. - Конечно, моя королева. Я признаю вас королевой Англии, а вашу дочь – наследницей престола и королевой моих детей, – вновь, даже не покрывшись краской стыда, солгала Бригида. «Разве у меня есть выбор? Если я скажу тебе в лицо все, что думаю о тебе и твоих кознях против законной королевы Екатерины Арагонской, разве ты не прикажешь повесить меня?» – прокричала Бригида глубоко в своей душе. - Тогда королю не за что отсылать вас со двора. Ни с позором, ни без него, – улыбнулась Анна. – Генрих будет увиваться за вами и соблазнять дорогими подарками. Он будет верить в то, что придет тот день, когда вы упадете в его объятья, и не ослабит свой натиск ни на миг… Но это ваш выбор. Служите мне верой и правдой, и я буду добра к вам и вашим детям… Но берегитесь придворных птиц: они могут увести вашего супруга далеко от вас, леди Тьюри… – Королева глубоко задумалась и прошептала: – Боюсь, как бы они не увели от меня моего Генриха… – Но затем, словно поняв, что выдает этим свою свою слабость, коротко приказала: – Ступайте, леди Тьюри. - Спокойной ночи, Ваше Величество! – Бригида поспешно поднялась на ноги, сделала глубокий реверанс и бросилась к двери, надеясь, что королева не передумает и не заставит ее вновь лгать ей прямо в лицо. «Так странно: она согнала с трону Екатерину, а мне вдруг стало жаль ее. Но жаль не как женщину, а как мать. Как женщина, она сама добилась этих унижений: разве, когда король увлекся ею на глазах у своей супруги, она не понимала, к чему ведет ее игра с его сердцем? Она потребовала от него трон и верности, позабыв о том, что слово «верность» ему незнакомо. Она считала, что приручит его… И ошиблась. Она требует от него уважения и любви, но была только рада тогда, когда заманивала его в свои коварные сети и поливала Екатерину грязью. Но как мать мне ее жаль: она выбрала своему чаду ужасного самолюбивого отца и этим приносит страдания и себе, и своей бедной дочери. Нет, Анна, не моей преданности, ни моей симпатии ты не дождешься. Хотя, думаю, тебе мои преданность и симпатия вовсе и не нужны» – размышляла Бригида, направляясь в свои покои. Слишком сильно она ненавидела Анну, чтобы иметь к ней хоть каплю сочувствия. И почему только Альенора боготворит эту жестокую женщину? Но нет, нет! Она не будет наслаждаться страданиями леди Болейн! Есть Господь, и Он один имеет право и наказывать, и награждать. Анна сделала свой выбор, и ей за него отвечать перед Создателем. «Но ведь я тоже согрешила: солгала о своей вере... И я готова ответить за это, только, прошу, Отец Небесный, пусть твоя кара не коснется моих невинных крошек» – глубоко вздохнула леди Тьюри, и, вернувшись в свою спальню, упала на колени и зашептала молитву, которая, однако, была прервана громким стуком в дверь и полным отчаяния голосом Альеноры: «Открой, Бригида! Это я!» Тотчас прервав молитву, Бригида поднялась на ноги и поспешила открыть подруге дверь. Альенора вошла в покои и нервно зашагала из угла в угол. - Что стряслось, моя дорогая? – нежно спросила леди Тьюри, наблюдая за поведением Альеноры с некоторой опаской и непониманием. - Король отсылает его в Шотландию! – коротко бросила та, все так же не останавливая шаг. - Твоего отца? – уточнила Бригида. - Отца? – Альенора на миг замерла, взглянула на подругу и с отчаянием воскликнула: – Отца он от себя не отпустит! Мой отец – его верный пес, которого он любит держать при себе! - Но тогда я не понимаю… - Уолш, Бригида! Мой Уолш отправляется в Шотландию! Через две недели! – немного грубовато объяснила Альенора, а затем, полная отчаяния, закрыла лицо ладонями и упала на колени.