Завтрак прошел в молчании. После утренней драмы никто из присутствующих не желал ни вести беседы, ни притрагиваться к пище, и слуги унесли все поданные к столу блюда нетронутыми. Филип отсутствовал: как сообщил слуга, он спал в своей комнате. - Каким бы он ни стал… Он все так же остается нашим сыном… Он все так же остается моим дорогим мальчиком, которого я взрастила в своей утробе и которого кормила моим молоком, – вдруг тихо произнесла леди Нортон, взглянув на мужа полным тоски взглядом. – Я люблю его и буду любить, что бы он ни натворил. - Он опасен. Его нужно закрыть в клетке или держать на цепи, – мрачно изрекла Альенора. - Нет. Мы поможем ему. Мы окружим его лаской и заботой, и его разум вновь посветлеет, – решительно сказала на это ее мать. - Увы, леди Нортон, ласка и забота не исцеляют безумие, – тихо сказал граф Мюррей. - Альенора права… Филип опасен. Его нужно держать подальше от других, – тяжело вздохнув, согласился с мнением дочери лорд Нортон. – Там, в саду, я понял: это Господь наказывает нас за наши грехи… - Наказывает? – грубо перебила его жена. – Благословляет! Наш сын жив! Жив! – Вне себя от гнева на мужа и дочь, она поднялась из-за стола и выбежала из трапезного зала. - Ты должна понять твою мать, ангел мой: Филип был крупным ребенком, и она мучилась трое суток, давая ему жизнь, – грустно улыбнулся лорд Нортон дочери. – Ты же родилась быстро, и, едва ты появилась на свет Божий, тебя положили в руки Филипа. Он был так рад твоему появлению! Он целовал тебя и говорил, что будет защищать тебя, что те, кто обидят тебя, будут иметь дело с ним, самым бесстрашным рыцарем во всей Англии… – Он запнулся и всхлипнул. Глаза Альеноры наполнились слезами: это были слезы боли и потери. Ведь того брата, который поклялся быть ее защитником и который любил ее, она потеряла. Тот улыбчивый, надежный, пусть и вспыльчивый Филип покоился на кладбище маленькой французской деревни, а этот Филип, так внезапно вернувшийся к ним, был ей чужд и ненавистен. - Скажи мне, дочь моя… Граф Мюррей… Что думает обо всем этом он? – вдруг спросил лорд Нортон обеспокоенным тоном. - А что он может думать, отец? Он видит все своими глазами. Он влюблен в Бригиду и действует в ее интересах, – пожала плечами Альенора. - Новый претендент на ее руку? – недоуменно уточнил ее отец. - Едва ли, – улыбнулась девушка. – Он просил ее руки, но она отказала ему. - Но он влюблен в нее… Он слышал все угрозы и проклятия Филипа в адрес Бригиды! А вдруг он убьет его? – Глаза лорда Нортона широко раскрылись в страхе за жизнь сына. - Не думаю, что он решится на подобное. Как вы знаете, отец, у него имеются двое детей, поэтому быть арестованным за убийство Филипа он точно не желает. – Альенора поднялась из-за стола, поцеловала отца в лоб, пожелала ему доброго дня и направилась в свои покои. - Господи, помилуй! Господи, спаси! Спасите меня! Этот женский вопль, полный животного ужаса, застал Альенору на лестнице, и, подняв юбки, она немедля поспешила на помощь. - Проклятая сука! Ты знаешь, где она! Все вы сговорились против меня! Но я вам не идиот! Я все знаю! Вы скрываете ее от меня! И ты скрываешь, грязная шлюха! – Вдруг раздался яростный крик Филипа, а затем – громкие стоны боли и женские рыдания. - Этот зверь! Опять он! – вырвалось из груди Альеноры, и, полная желая убить Филипа собственными руками, она бесстрашно бросилась на помощь бедной жертве ее брата. - Чудовище! Оставь ее в покое! – угрожающе бросила мисс Нортон, подбегая к тому месту, где, посреди коридора, лежала на полу бедная Молли, покрытая колотыми ранам и кровью, а на ней, в который раз замахиваясь ножом, сидел Филип и наносил девушке удар за ударом. - Ты! Ведьма! Ты прокляла меня! Французская ведьма! – Филип вскочил на ноги и в два прыжка оказался рядом с сестрой. Не прошло и секунды, как Альенора испуганно прижалась к стене, прижав ладонь к глубокой кровоточащей ране на шее, которую нанес ей безумец Филип. - Я сказал, что достану тебя, и ты поплатишься за все, что сотворила со мной! – заорал Филип. Его глаза блестели бешенством, изо рта брызгали слюни. – Шлюха! Французская тварь! – Он занес руку для нового удара, и Альенора, прощаясь с жизнью, инстинктивно закрыла глаза. Но вместо удара ножом, Альенора почувствовала, как вцепившаяся в ее руку цепкая ладонь Филипа вдруг исчезла. - Альенора! Боже мой… Боже мой! – услышала она полный отчаяния и ужаса голос матери, и, открыв глаза, девушка с изумлением заметила мать, бегущую к ней по длинному коридору, и отца, также спешившего ей на помощь. - Молли! – прохрипела Альенора, чувствуя, как уходящая из ее тела кровь делает ее слабой. Силы и сознание покидали ее. - Лекаря! Сейчас же! Лекаря! – крикнул лорд Нортон. – Немедленно! - Держитесь, мисс! Обещайте, что не покинете нас! – настойчиво бросил девушке граф Мюррей. Граф стоял в нескольких шагах от нее и удерживал своей железной хваткой сопротивляющегося и проклинающего всех и вся Филипа. Он спас ее. Защитил от второго удара.Но поздно, Господи... Слишком поздно. - Альенора! – Леди Нортон подбежала к дочери, и та обессиленно упала в материнские объятья. – Нет, ангел мой! Не покидай свою бедную мать! – зарыдала бедная женщина. - Всех зарежу! Всех до единого! – вскричал Филип и вдруг расхохотался. – Гори в Аду, ведьма! Твое проклятье теперь мне ни по чем! Я сделаю Бригиде ребенка, а ее бастардов тоже зарежу! - Отведите этого негодяя в его покои! Привяжите его к кровати! – приказал лорд Нортон слугам, следующим за ним, как тени. Упав на колени рядом с дочерью, он обнял ее, покрываясь ее кровью и рыдая. Граф Мюррей и слуги потащили Филипа прочь. Тот, смеясь и изрыгая оскорбления, весь покрытый кровью, упирался и грозил всем смертью. - Молли! – из последних сил простонала Бригида. Лорд Нортон торопливо оторвал от длинного подола платья жены кусок ткани, сложил его и приложил к ране на шее дочери. - Господи, спаси! Господи, забери меня вместо нее! – прорыдала леди Нортон. – Не оставляй меня! Не оставляй! - Не оставляй своих старых родителей! Что мы будем делать без тебя, наш прекрасный светлый ангел? – вторил жене лорд Нортон. Но Альенора уже не слышала их голоса. Ее поглотила тьма. - Гильда…. Посмотри на меня, Гильда… – вдруг тихо произнес лорд Нортон, взглянув на жену в немом вопросе. Застыв в слезах, леди Нортон послушно исполнила приказ мужа, и в ее глазах тот прочитал молчаливый ответ. *** Ночь была темной и неприветливой, и две тени, бесшумно шагающие по коридору, чувствовали себя в полной безопасности. Они знали, что замок, изнуренный страшными событиями, спит глубоким сном. У них не было свечи, которая освещала бы им путь. Но свеча им не требовалась: эти коридоры они знали как самих себя. Остановившись у двери сэра Филипа Нортона, тени перекрестились, тихо провернули в замке ключ и скрылись в покоях, где лежал, крепко привязанный к столбам кровати и мирно спящий убийца. Глава 10 - Бригида… Бригида, беги… Он идет за тобой… - Мисс Нортон? Мисс Нортон! Вы пришли в себя! – услышала Альенора женский голос, но такой приглушенный, будто он донесся из глубокого колодца. - Бригида… Сестра… Он безумен! Беги! Спасай своих детей! – бормотала Альенора, пытаясь раскрыть глаза, но ее веки были тяжелы и словно покрыты свинцом. - Беги за леди Нортон, Марта! - Бегу, бегу! Какая радость! Боже, какая радость! - Мисс Нортон! Вы слышите меня? - Бригида! Он идет за тобой… У него нож! – простонала Альенора и резко открыла глаза. Через несколько мгновений девушка узнала знакомое лицо женщины, сидящей у ее постели, и радостно воскликнула: – Берта! Берта, это ты? Боже, если я вижу тебя… Значит я еще жива? - Живы, мисс! Конечно, живы, наша дорогая, наша любимая мисс! – Берта, молодая темноволосая служанка, прислуживающая ее матери, с чувством схватила ладонь мисс Нортон своей и, в порыве радости, сжала ее, едва ли не до боли. - Я думала, что не выживу… Когда он напал на меня… Молли! – с болью в груди воскликнула Альенора, вспомнив, что первой жертвой Филипа стала ее бедная верная служанка. - Увы, мисс! Он убил ее! Он убил мою сестру! – покачала головой Берта. Ее глаза наполнились слезами. – Он нанес ей множество ударов, мисс! Она бы просто не выжила… - О, Берта, мне так жаль! Бедная Молли! – по щекам Альеноры потекли слезы. - Но вы хотели спасти ее, мисс! Я знаю, что вы пытались! Вы такая смелая, мисс! Такая храбрая! – Берта горько заплакала: Молли была ее единственной сестрой, и теперь бедная женщина осталась одна в целом мире. - Я не смогла… Не смогла спасти ее! – прошептала Альенора, вдруг почувствовав за это вину. - Мисс! Что бы вы сделали против этого чудовища? Он едва не убил вас саму! – настойчиво сказала на это Берта. - Я хочу присутствовать на ее похоронах… Помоги мне встать, Берта! – Альенора едва-едва приподнялась на подушках, но ослабевшее тело не подчинялось ей. - Так ее уже похоронили, мисс! Сразу после того, как он убил ее! Вам нельзя вставать! – поспешно сказала Берта, едва ли не насильно укладывая мисс Нортон обратно на подушки. - Уже похоронили? – удивилась Альенора. - Так еще в августе, мисс! - Еще в августе? – В этот раз изумлению мисс Нортон не было предела. Она невольно бросила взгляд на окно. – И какой сейчас месяц? Сентябрь? - Конец октября, мисс! Вот уж ноябрь на носу! – сообщила Берта. – Листья пожелтели, покраснели… Осень, мисс!