- Почти ноябрь! – ахнула Альенора. - Вы все лежали, мисс, все не приходили в себя! Все мы молились за вас каждый Божий день, а ваши родители так вообще и по ночам в церкви на коленях стояли… – начла было объяснять Берта, как вдруг дверь комнаты открылась, и в нее, с радостными восклицаниями, вбежал лорд Нортон. - Очнулась! Мой ангел, моя птичка! – Счастливый отец бросился к кровати дочери и, упав на колени у ее изголовья, с чувством покрыл ее лоб нежными поцелуями. – Ступай, Берта! Ступай! - Как скажете, сэр! Господь услышал наши молитвы, сэр! – с готовностью откликнулась служанка и поспешно удалилась, оставив отца и дочь наедине. - Конец октября, отец? Едва ли не ноябрь? – было первым, что спросила Альенора своего отца. - Ангел мой, рана на твоей шее была глубокой, и доктор сказал, что заживать будет долго… Рана все еще там, дочь моя, все там же на твоей шее… Но, скажи мне, птичка моя, как ты себя чувствуешь? - Отец, он опасен! Его нужно заковать в кандалы! – сердито бросила Альенора и машинально прикоснулась к тому месту, куда ранил ее Филип, но, едва она почувствовала под пальцами мягкую ткань, ее отец ласково одернул ее ладонь: «Не трогай, моя птичка, не трогай». - Бригида и ее дети в опасности! Теперь все мы знаем, насколько велико безумие Филипа, и на что он способен! Он убил Молли! Пытался убить меня! Свою родную сестру! – все так же сердито напомнила Альенора, желая, чтобы Филипа заточили в темнице, за надежной железной решеткой, из которой он не смог бы выбраться. - Бригида и ее дети в полной безопасности, ангел мой… Граф Мюррей пообещал позаботиться о ней. Он уехал сразу после похорон Молли, – ласковым тоном сказал лорд Нортон, гладя грязные, запутанные волосы дочери, выбившиеся из-под белого ночного чепца. – Он пообещал, что ни слова не скажет о том, что увидел в нашем замке и том, что Филип… - Что с ним? Что вы сделали с этим сумасшедшим мерзавцем? – грубо перебив отца, потребовала ответа Альенора. – Боже, и зачем он только вернулся! Он принес с собой только беды и ненависть! Что еще нам ожидать от этого негодяя! - Больше никаких бед, ангел мой… Никаких нападений… - Господи! Королева! Она ждет, когда я напишу ей! Ждет моего возвращения! – вдруг вспомнила Альеноры. – Отец, мне нужны бумага, перо и чернила! Я должна написать ей… - Все уже сделано, уже написано! Не беспокой твою душу, ангел мой! – Лорд Нортон мягко улыбнулся. Он ликовал: его дочь пришла в себя! А ведь его уже начали посещать ужасные темные мысли и отчаяние. – В тот же день я послал Их Величествам письмо, в котором описал, что произошло, и сказал, что буду с тобой так долго, как это потребуется. Ты мне важнее всего, моя птичка… - Вы написали им о возращении Филипа? – отчаянно простонала Альенора. – Теперь жизни Бригиды и ее детей разрушены! - Я не так глуп, чтобы писать им о Филипе… Я написал, что на тебя напали, когда ты гуляла в саду… Какой-то разбойник… – Лорд Нортон опустил взгляд на свои руки, словно стыдился того, что говорил. - Слава Богу! Вы мудры, как ворон, дорогой отец! – облегченно вздохнула Альенора и улыбнулась. – Но что ответили Их Величества? - Король написал, что совесть не позволяет ему оторвать меня от постели едва ли не умирающей дочери… И он… – Лорд Нортон прочистил горло. – Он отдал мою должность при дворе одному из Сеймуров… Я больше не королевский советник, ангел мой… Королю я больше не нужен… Но это благодать! Я могу спокойно дожить свой век здесь, в замке, рядом с твоей матерью… Ах, да, Бригида написала тебе с десяток писем! Она так волнуется за тебя! Я принесу их тебе, ангел мой. - О, отец… Кажется, долгие годы службы королю все же утомили вас, раз вы радуетесь тому, что он лишил вас вашей должности, – улыбнулась Альенора. – А королева? Она написала? Хоть что-то? - Да, она написала, что будет молиться за тебя и смиренно ждать возвращения самой верной и любимой своей фрейлины. После Тьюри они посетили Сеймуров, их великолепный Вульфхолл… Говорят, король много… – Лорд Нортон вдруг встрепенулся, как воробей в птичьей купальне. – Много охотился! Каждый день выезжал на охоту с Сеймурами! А те и рады его вниманию! - То есть Болейны уходят в тень? – прищурившись, спросила Альенора. Слова отца заставили ее почувствовать недовольство, ведь с Болейнами, родственниками королевы, ее связывали прекрасные отношения. Лишь к жене Джорджа, леди Рочфорд, она чувствовала неприязнь и даже некоторое отвращение. Как и все Болейны, леди Рочфорд трудилась во благо своего семейства, однако что-то в ее душе и личности вызывало в Альеноре подозрение того, что эта женщина трудится на благо лишь себя самой. - Тебе знаком характер нашего короля: сегодня он кормит с руки и задаривает подарками, а завтра уже прогоняет от себя, как блохастую собаку. – Лорд Нортон широко улыбнулся. – Но я рад тому, что стал для него блохастой собакой! Наконец-то меня ждут покой и тепло семейного очага! Но ты, дочь моя… Чего желаешь ты? - Как только мне станет лучше, я вернусь к Анне. Она нуждается во мне и моих услугах, – решительно заявила Альенора. – Но Сеймуры… Пусть король одаривает их своей милостью – все это временно… - Моя дочь! Альенора! – Дверь покоев вновь открылась, и через мгновение леди Нортон стояла на коленах рядом со своим мужем и покрывала ладонь дочери горячими поцелуями. - Что теперь вы скажете, матушка? Бедный Филип? Нам нужно простить его? – все еще гневаясь на раболепие матери перед Филипом, неприветливо бросила Альенора, все же позволяя матери целовать ее руку. - Мой ангел! Твоя мать молилась и днем, и ночью! Не нужно наказывать ее за прежние заблуждения, – вступился за жену лорд Нортон. - Но вы так и не ответили мне, отец! Что вы сделали с этим безумцем? Где он сейчас? Позвольте мне догадаться: вы закрыли его в покоях, правда? – уже более теплым тоном спросила Альенора. – Но, если так, наши жизни все в такой же опасности! Что, если он выберется? Граф Мюррей уехал, а кто еще сможет остановить это чудовище? - Он больше никогда не потревожит твой покой, моя дорогая, – улыбнулась леди Нортон. - Вы закрыли его в темнице? – уточнила Альенора. – Хорошо! Там ему и место! - На следующее утро, после того как он напал на тебя и Молли… Он не проснулся, любовь моя, – смотря куда-то в сторону, сообщила леди Нортон. - Не проснулся, – тихо подтвердил ее супруг, опустив взгляд на свои руки. - Потница… Потница унесла его жизнь… - Господь призвал его к себе, ангел мой… Уже навсегда… - Мы похоронили его… Но, Альенора, это был не твой брат… Это был самозванец… - Самозванец, негодяй, похожий на Филипа и солгавший нам… - Мы не сразу распознали его обман… Родительские сердца – самая легкая добыча для мерзавцев и разбойников… - Филип никогда не ранил бы тебя… Он так любил тебя… А это чудовище… Это был не он, ангел мой. Альенора молча слушала эти странные загадочные фразы, которыми перебивали друг друга ее родители. Они прятали от нее взгляд, словно скрывая что-то. - Умер? – тихо переспросила она. - Умер, дитя мое, умер, – подтвердила леди Нортон, не смея смотреть на дочь. - Матушка, отец, взгляните на меня! – настойчиво потребовала Альенора: в ее разум закрадывалась страшная догадка. Нортоны-старшие послушно взглянули на ночь. - Умер? – повторила Альенора, по очереди смотря в глаза родителей. - Да, да, ангел мой. Умер, – вновь подтвердила леди Нортон, смотря прямо в голубые глаза дочери. - От потницы? - От потницы, дочь моя. - Но это был не Филип. Самозванец, – тихо сказала Альенора, понимая, что это было моментом ее освобождения от того, что принес своим возвращением этот человек. - Самозванец. И все в замке знают об этом и поклялись унести эту тайну с собой в могилу. Незачем нам, Нортонам, иметь на имени такое грязное пятно и славу наивных дураков, – так же тихо промолвил лорд Нортон. – Мы похоронили его в лесу. Ему нет места в склепе Нортонов. Это был не Филип. Это был не мой сын. Альенора смотрела в серьезные лица своих родителей и понимала, на какую жертву они пошли, чтобы защитить ее, а также Бригиду, ее детей и имя Нортонов. Они отреклись от собственного сына. Отреклись, чтобы дать Альеноре и Бригиду свободу. Они заставили графа Мюррей и прислугу замка молчать о «самозванце». - Безусловно. Это был не мой брат. Наш дорогой Филип спит сном погибшего героя в земле французского кладбища, – серьезно произнесла Альенора и крепко сжала ладони своих родителей, тем самым скрепив вечную, покрытую мраком печать. Глава 11 В начале ноября замок Нортонов посетили нежданные гости, но их встретили с большой радостью и сердечным теплом. Даже леди Нортон была рада гостям: с того самого дня, как она едва не потеряла свою дочь, в ней ожила прежняя Гильда, та добрая и щедрая женщина, которой она была до гибели Филипа во Франции. Дорогих гостей разместили в лучших гостевых покоях, а для детей в этот же день были приобретены послушные кроткие пони. Лорд Тьюри, Бригида и ее дети принесли замку Нортонов свет и умиление. Стефан и Екатерина покорили сердца всех живущих в замке в первые же минуты своего приезда, и, как ни странно, больше всех привязалась к этим рыжеволосым ангелам бывшая свекровь Бригиды. Леди Нортон, отчаявшаяся выдать Альенору замуж и дождаться внуков, изливала всю накопившуюся в ней любовь на детей той, которую она когда-то унижала и оскорбляла за то, что она не принесла ее сыну наследника. Наблюдая за играющими в больших холлах замка Екатериной и Стефаном, лорд и леди Нортон осознавали, что поступили правильно. Едва сияющие лица детей появлялись к завтраку, хозяева замка, в том числе и Альенора, забывали о своем стыде и раскаянии, а ее родители забывали и о том, что их ожидает Ад. Мысль о вечных страданиях души и Божьем наказании улетучивалась, едва Нортоны видели крошек, ради которых совершили страшный грех. В те часы, когда лорд Нортон и лорд Тьюри наслаждались шахматной партией в кабинете хозяина замка, а леди Тьюри играла с детьми, Бригида и Альенора имели возможность остаться наедине и беседовать по душам. В один из таких дней середины ноября мисс Нортон и леди Тьюри медленно прогуливались по уже покрытому снегом саду. - Моя мать очень изменилась, ты не находишь? – с хитрой улыбкой заметила Альенора и тронула локоть подруги. – Это все ты и твои малыши. Она знает, что я никогда не соглашусь заковать себя в кандалы брака, поэтому приняла твоих детей, как своих собственных внуков. - Да, леди Нортон очень изменилась, – кивнула Бригида. – Она попросила у меня прощения за то, что была груба и зла со мной в те дни, когда все мы ждали с войны Филипа и после его смерти. При упоминании имени брата, Альенора почувствовала укол в сердце, но фальшиво улыбнулась, чтобы скрыть свои чувства: Бригида никогда не должна была узнать о том, что сделали Нортоны. - Я рада, что та матушка, которую я так любила, вернулась ко мне, – промолвила Альенора. – Скажи мне, дорогая… Сэр Уолш… Возможно, он все же написал тебе? Она боялась того, что, сообщив Леонарду о тогда еще возможном возвращении Филипа, совершила ошибку. А вдруг он бросился писать Бригиде? Вдруг, желая защитить ее, он ненароком ранил ее сердце ржавым кинжалом? Ведь она, Альенора, ответа от него так и не дождалась, хотя в тот же день, как она пришла в себя, она написала Леонарду второе письмо, в котором сообщила ему о том, что Нортоны попали в хищные лапы самозванца, и что этот самозванец был выведен на чистую воду, и Господь наказал его за обман, забрав его жизнь. Однако и на это письмо не пришло ни строчки ответа. - Он не писал мне. Альенора, дорогая, если твое сердце так тоскует по нему – напиши ему! – бодрым тоном посоветовала Бригида. - Он не достоин того, чтобы я писала ему первой, – бросила на это Альенора. – Но забудь, что я спросила… Граф Мюррей! Он все так и пытается склонить тебя к браку? – нарочно изменила она тему беседы. - Должна признаться, я веду с ним активную переписку… – ответила Бригида и, увидев, как вытянулось от удивления лицо подруги, тихо рассмеялась. – Вижу, ты удивлена! Но, Альенора, я и сама изумлена этим! - И что вы пишете друг другу? Любовные письма? – ахнула Альенора, обрадовавшись тому, что граф не оставил своих попыток и решительно завоевывал сердце ее дорогой Бригиды. - Что тебе ответить… В своих письмах он открывает мне свои чувства, но, к счастью, не настойчиво и не утомляя меня ими… Но я написала ему первой: он забыл в нашем замке свой меч и пару дорогих драгоценностей, и я послала ему их в Вульхолл. Он ответил мне благодарственным письмом, и с тех пор мы пишем друг другу письма не реже раза в неделю… – Бригида запнулась: Альенора так широко улыбалась, что та почувствовала неловкость. – Что? Чему ты улыбаешься? - Ваши щеки горят, как алые розы на снегу, леди Тьюри! – подмигнула подруге Альенора. – Значит, этот вельможа тебе по душе?