- Я не стану вашей женой лишь по потому, что какой-то негодяй навел на меня эту гадкую клевету! – тотчас вспыхнула мисс Нортон. - Такая уж это клевета? – приподнял брови сэр Уолш. – Вчитайтесь еще раз, мисс: нас обвиняют в секретной связи. Положите руку на Библию и скажите: есть между нами эта связь или нет? Альенора считала, что ни одна живая душа не ведала об их с Леонардом внезапных вечерних ласках, однако она ошибалась: пара ревнивых глаз следили за ними из укромного, хорошего спрятанного места, и их владелица или владелец с радостью написали записку лорду Нортону, оповещая его о грехе дочери. - Значит, это правда... Ты обещала, что не опозоришь меня, дочь моя! Ты дала слово! – с отчаянием воскликнул лорд Нортон, откидываясь на спинку стула: получив загадочную записку лишь полчаса назад, он уже успел одеться, приказать разбудить Уолша, и как раз был в пути к покоям своей дочери, чтобы устроить ей допрос. И вот, его сердце разбилось: его голубка! Его любимая дочь покрыла и себя, и своего отца позором! А ведь он так доверял ей, так защищал перед всеми, кто пытался открыть ему глаза на ее недостойное поведение! - Но я не опозорила вас, отец! Между мной и сэром Уолшем есть связь, но ее мы от вас не скрывали, не правда ли? А то, что написано на этом полном клеветы листке, – ложь! Грязная отвратительная ложь! – Альенора, в сердцах, схватила записку, порвала ее на мелкие части, а затем собрала все кусочки и бросила их в зажженный камин. - Придите в себя, мисс Нортон! Нас видели! К чему отрицать правду? – покачал головой Леонард: он и правда готов бы повести Альенору под венец хоть сегодня, хоть в эту самую минуту... Пусть записка не была такой уж правдивой – она давала ему шанс навсегда привязать к себе этого строптивого белокурого ангела. - То, что происходило между нами вчера, сэр, не является таким уж грехом! Невинные поцелуи! Вот уж скандал! Да все во дворце только и делают, что прячутся по углам и целуются! Должно быть, всем им тоже следует тут же сочетаться браком? – бросила на это мисс Нортон, подходя к двери и напрасно пытаясь открыть ее. - Наши поцелуи, мисс, отнюдь не были невинными! – напомнил девушке сэр Уолш: вчера его горячие ладони пробрались под платье Альеноры и ласкали ее бедра, едва ли не касаясь волос на самом сокровенном ее месте ее прекрасного белого тела. - Я опозорен... Род Нортонов опозорен! – простонал лорд Нортон, закрыв лицо ладонями. Он ужасно сожалел о том, что безмолвно смотрел на флирт его дочери с его другом, но не остановил их от чего-то большего, что привело их всех к позору. - Не опозорены, отец! Я все так же девственна, как в тот день, когда моя нога ступила на холодный пол этого дворца! – процедила сквозь зубы Альенора. Выйти замуж за Уолша! Никогда! А он, видимо, рад, этот нахал! А может, он нарочно соблазнял ее вчера, чтобы организовать весь этот скандал и жениться на ней, против ее воли? Но это вряд ли: его честь задета так же, как и честь Нортонов. Вряд ли ему нужна слава соблазнителя и негодяя. - Альенора! Скоро весь дворец узнает об этом скандале! Какая-то особа была свидетелем вашего греха, и, пусть ты все отрицаешь, поверят тому, кто написал эту записку, а не тебе! Вы с Леонардом вели себя так, будто уже давно женаты, и все будут уверены, что все это не клевета, а чистая правда, от которой вы желаете откреститься! – попытался вразумить свою гордую дочь лорд Нортон. – Сейчас же сочетать тебя браком с сэром Уолшем - единственное, что может спасти репутацию всех нас! - Я уже выразил свою сиюминутную готовность, сэр, но, кажется, ваша дочь не понимает всей опасности этой клеветы, – мрачно произнес Леонард. - Королева! Мне нужно к ней! Откройте отец, иначе я буду кричать так громко и неистово, что разбужу весь дворец! – пригрозила Альенора. - Да Бог с тобой, Бог с тобой! Ступай, куда пожелаешь! Чувства и доброе имя отца тебе так же дороги, как и чувства и доброе имя бездомной собаки! – в сердцах, воскликнул лорд Нортон: его душу наполнила такая горечь, что он больше не желал видеть свою упрямицу-дочь. Подбежав к двери, лорд Нортон открыл ее, и Альенора тотчас сбежала, словно дикая птица из тесной клетки. - Убить бы этого клеветника своими же руками! Мой бедный отец! Он едва не умер от этой лжи! А Леди Анна? Боже, я должна рассказать ей! Она защитит меня! Анна любит меня! Моя защитница! Моя королева! – шептала себе под нос Альенора, быстро ступая по коридору в направлении покоев Ее Величества. – Надеюсь, я успею... Я не должна опоздать! Она этого не любит! Пробежав остаток пути и, немного запыхавшись, мисс Нортон остановилась перед высокими, украшенными резьбой дверями покоев королевы, привела в порядок платье и чепец, а затем дала себе немного отдышаться, и только тогда осмелилась постучать в дверь. - Ваше Величество? Это Альенора! – робко произнесла мисс Нортон, словно она была не любимицей королевы Англии, а провинциальной мисс, которую только-только пригласили ко двору. - Альенора? Что ж, входи, – послышался приглушенный голос королевы. Толкнув от себя дверь, Альенора беззвучно вошла в роскошные королевские покои и закрыла за собой дверь. - А другие еще не явились? – поинтересовалась мисс Нортон, не увидев ни мисс Дэшвуд, ни противную мисс Клер, которые каждое утро одевали Ее Величество вместе с Альенорой. - Подойди ко мне, – вместо ответа, приказала Анна усталым голосом. Она сидела в своей постели, одетая в расшитую ночную рубашку и белоснежный чепец. В комнате было темно: горели лишь несколько свечей, стоящие в серебряном подсвечнике на прикроватном ночном столике, рядом с одинокой фигурой Ее Величества. Длинные темные волосы Анны разметались по ее плечам, а черные глаза, в которых отражалось мерцание свечей, казались еще прекраснее, еще таинственнее. Быстро подойдя к королеве, Альенора встала рядом с ней, не понимая, позволено ли ей занять кресло. Поняв молчаливый вопрос своей фрейлины, Анна указала ладонью на стоящее совсем рядом с ее постелью широкое, ее любимое кресло. Альенора села, вперила взгляд в уставшее лицо королевы и ужаснулась: под глазами Анны лежали черные круги, а лицо было красным. Она плакала и не спала всю ночь. - Я не буду вставать сегодня. Чувствую себя неважно… Так и передашь королю, – тихо промолвила Анна, смотря на фрейлину, но не видя ее, словно та была призраком. - Как скажете, Ваше Величество, – так же тихо ответила на это мисс Нортон. – Позвать лекаря? - Нет. Это болит душа, Альенора. Моя разбитая на осколки душа… – Анна перевела взгляд на огонь свечей. Ее ладони были сложены на ее коленях. Бесстрашная Анна Болейн выглядела маленькой девочкой, оставленной родителями в темной, полной потусторонних сил комнате. - Могу ли я помочь вам, моя королева? – учтиво поинтересовалась мисс Нортон: смотря на женщину, сидящую перед ней, она чувствовала жалость к ней и злость на того, кто заставил ее провести эту ночь в слезах. - Моя дочь... Ты видела, как она выросла за последние месяцы? – словно не услышав слова фрейлины, улыбнулась Анна. – Ее волосы горят, подобно костру, а кожа бела, как снег. Она растет красавицей, моя Елизавета... – Ее лоб вновь нахмурился. – Но ее отец все ждет, когда ее законный титул наследницы престола будет сдвинут его сыном... Я должна дать ему сына... Но разве ему не хватает Елизаветы? Моя дочь будет великой королевой и будет любима народом... Не то, что я. О ней будут слагать сонеты и баллады, и она докажет всему миру, что женщина может править... Генри этого не видит... Но я вижу, Альенора. Моя дочь переживет меня и станет великой... Однажды мне снилось, как прошло много лет, и я увидела Елизавету, одетую в золото. Она сидела на троне своего отца, а ее волосы, длинные и распущенные, развивались вокруг ее головы, словно огненный нимб... Это было пророчество, данное мне Господом. Но Генри посмеялся... – Она остановилась и поспешно вытерла слезу, побежавшую по ее щеке. Затем Анна взяла с прикроватного столика кусок пергамента и смяла его. – Мало мне оскорблений Генриха, как ты, своим поведением, выставила меня совсем не в том свете, в каком я желаю себя видеть. Сердце Альеноры застучало быстрее. «Записку с клеветой обо мне успели передать и ей!» – с ужасом подумала мисс Нортон, предвкушая, что Анна будет рвать и метать. - То, что написано в этой записке, моя королева, - грязная ложь. Мой отец также получил это лживое послание и даже поверил ему, – горько сказала Альенора. – Клянусь вам, что я чиста, что я не делала того, в чем меня обвиняют… - Ты знаешь, кто написал эту записку? - Я не уверена, моя леди… Но мои подозрения падают на мисс Клер: она влюблена в сэра Уолша и, должно быть, ее ревность… - Я отошлю ее со двора. Но пришло время тебе выбрать, кто дороже твоему сердцу: твоя королева или этот мужчина? – тихо, но решительно перебила ее Анна. - Это вы... Это всегда вы! – громко прошептала Альенора, упала перед Анной на колени и схватила ее ладонь в свою. - Тогда отрекись от него... Скажи ему, что между вам все кончено. Очередной скандал с Генри я не перенесу. И больше никогда не давай повода для сплетен. При дворе королевы Англии нет места разврату, – строго сказала Анна, но затем в ее голосе послышалась насмешка: – Мы не французы, в конце концов. Да и тебе самой известно: мужчину, наслаждающегося вниманием и жизнью, называют «сердцеедом», а женщину, которая наслаждается тем же - «распутницей». - Как скажете, моя королева. Его сердце разобьется, но он сможет найти утешение в других женщинах. А ваше сердце - это сокровище, чистый и сияющий агат, что дарит всем нам свет и счастье. И если оно разобьется, наступит Тьма. Вы, Ваше Величество, Вы и Ваша дочь - самые дорогие, самые значимые люди в моей жизни! - Я рада, что ты со мной, Альенора… Это большая жертва с твоей стороны, ведь я знаю, что ты любишь его… Но, если ты не собираешься выходить за него, не нужно портить ни свою репутацию, ни репутацию сэра Уолша, ни мою… Я защищу тебя, но это будет первый и последний раз. А теперь ступай. Я хочу побыть одна. Поцеловав холодную ладонь королевы, мисс Нортон оставила ее одну. Едва она вышла из покоев королевы, как тотчас натолкнулась на Леонарда, поджидающего ее. - Свидетели найдены. Пойдемте, Альенора. Нам нужно очистить наши имена законным браком. – Леонард протянул ей руку, в которой Альенора увидела красивое кольцо с большим топазом. - Кольцо вашей матери, – слабо улыбнулась Альенора, не смея смотреть в полные любви серые глаза своего возлюбленного. На ее глаза навернулись слезы понимания того, что потребовала от нее королева, и ей хотелось рыдать от боли и несправедливости этого приказа. И все же, Анна была права: она не желает становиться супругой, особенно такого мужчины, как сэр Уолш, так зачем мучить его? Зачем давать ему надежду, а сплетникам пищу для сплетен? - Не оно украсит ваши пальцы, мисс, но вы украсите его, – улыбнулся Леонард, воодушевленный улыбкой Альеноры и принявший ее за хороший знак. - Приберегите его для вашей невесты, сэр, потому что я не выйду за вас, – едва слышно произнесла Альенора. Свет освещающих коридор свечей не смог скрыть слез, застилающих глаза девушки. - Но, Альенора… – начал было Леонард, все же не теряя надежды. - Между нами все кончено, сэр. Отныне я не скажу вам ни слова, а вы не смейте приближаться ко мне. – Эти слова дались мисс Нортон с трудом, но она все же сумела сказать их, разбивая и свое, и его сердце. - Это Анна заставила вас, – с болью улыбнулся Леонард. Понимание, пришедшее к нему, наполнило слезами и его глаза. Он понимал. Понимал, что это было конец. - Прощайте, сэр… Да благословит вас Господь. Альенора поспешно прошла мимо Леонарда и, дойдя до своих покоев, упала на кровать и зарыдала, как рыдала до этого лишь один раз в своей жизни: когда получила весть о смерти брата. Ведь этот тоже была смерть… Смерть ее сердца. Глава 11 Скандал был грандиозным: несмотря на то, что мисс Клер, по приказу королевы, была выслана из дворца и лишена позиции при королевском дворе, сразу после завтрака, придворные только и знали, что шептались о сэре Уолше и мисс Нортон. Альенора, сэр Уолш и королева, все же нашедшая в себе силы выйти к ужину, напрасно твердили о том, что все это - старания клеветников, но заскучавшие лорды и леди с удовольствием дали себе поверить в то, что советник короля лишил мисс Нортон, любимую фрейлину Ее Величества девственности вчера в «Беседке для свиданий». Никто достоверно не знал, кто был источником сплетни, но скоропалительный отъезд мисс Клер вызвал подозрения о том, что это она разнесла всему дворцу эту пикантную новость. Жаль только, с ней не удалось переброситься и парой слов: Анна была так зла на сплетницу, что приказала ей позавтракать в ее покоях и уехать сразу, как только завершит трапезу. Для того, чтобы предотвратить дальнейшую клевету на Альенору, королева мудро приставила к покоям мисс Клер двоих солдат, которые преграждали дорогу всем, кто желал увидеть девушку и узнать от нее подробности. Покидая двор, мисс Клер плакала и божилась, что она невиновна, но королева Анна была безжалостна в своем решении: мисс Клер была отлучена от двора навсегда. «Пока я жива, я не желаю видеть вас ни в моих дворцах, ни в моей свите! – твердо сказала королева сплетнице. – А если вы будете усердствовать в очернении моего имени или имени мисс Нортон, вскоре к вам присоединится и ваш брат». Однако сэр Клер, старший брат несчастной фрейлины, не только не заступился за честь сестры, но и прилюдно осудил ее «гадкие подлые действия». Увы, как бы ни старались уладить сложившуюся ситуацию Нортоны и Болейны, разбуженный улей было не успокоить: сперва во дворец явилась любовница короля, а теперь еще и мисс Нортон опозорена с головы до ног! Как занятно! А еще мисс Нортон часто видят вместе с леди Тьюри… Не подруги ли они? Скорее, нет: должно быть эта верная собачонка королевы выпытывает из рыжеволосой красавицы ее секреты и тайны. И все же: едва Альенора или королева появлялись на публике, входили в зал, или просто проходили мимо, их встречали лишь приветливые, полные фальши улыбки. Анна пригрозилась отослать домой каждого, кто посмеет прилюдно оскорблять имя мисс Нортон, и всем было известно, что она не просто желать отстричь языки и закрыть грязные рты, но и сделает то, чем пригрозила. Если имя Альеноры было запятнано, имя сэра Уолша, к неудовольствию мисс Нортон, лишь поднялось ввысь и дало ему незаслуженный титул «Соблазнителя недоступной мисс Нортон». Мужчины хлопали его по плечу и, как бы между прочим, тихо замечали: «Слыхал сегодняшние вести… Недурно, Уолш. Недурно». Женский пол, который должен бы презирать соблазнителя, наоборот удвоил к нему внимание и наполнился надеждами на то, что теперь, когда между распутницей Альенорой и ним ничего нет, этот темноволосый богатый красавец может достаться одной из достойных его невест. Что касается самого Леонарда: сперва он с презрением отметал свой недостойный новый титул, но к вечеру, ужасно устав от этой бесконечной борьбы, решил, что будет просто молчать: если Альенора будет сердиться на него за это - пусть. Он сделал все, для того, чтобы спасти ее, но она отвергла его и приказала больше никогда не подходить к ней. Что ж, именно так он и поступит. Пусть борется со сплетнями сама, а с него хватит. «Король будет в ярости! Только подумайте, какое пятно бросила эта бесстыжая мисс Нортон на имя королевы! Французам только дай повод! Скажут, что в покоях Леди Анны приветствуется распутство и грязь!» – шептались сплетники, однако каково было их разочарование, когда Его Величество лишь спокойно ответил на сплетни об Альеноре и сэре Уолше: «Какая чушь! Вам, ротозеям, лишь бы рты свои раскрыть!». Причиной такого хладнокровия Генриха была его короткая беседа с Леонардом, в которой король задал всего один вопрос, получил на него ответ и тотчас поверил ему. Напрасно Джордж Болейн гневался на Альенору! Сэр Болейн уже готов бы подкупить «свидетелей», которые видели бы, что дальше поцелуев в «Беседке для свиданий» не дошло, как скандал обернулся для его венценосной сестры удачей: довольный незамедлительной мерой своей супруги, король был польщен тем, как яростно она защищала честь Английского двора. Сам бы он так не сумел, громко сказал Его Величество за ужином, а затем весь вечер танцевал лишь со своей Анной, истинной англичанкой и хозяйкой его дворцов. Переменчивость короля изумляла всех вокруг: а как же леди Тьюри? Неужели и правда она ему никто? Эта красавица танцует со своим супругом всего в паре шагов от Его Величества, но его глаза смотрят лишь на Анну и блестят так, как не блестели уже давно… «Она подарит ему долгожданного сына!» – промелькнула в разуме Альеноры полная радости мысль. Она танцевала со своим отцом и, как и все, наблюдала за королевской парой. Как изменчиво внимание толпы! Лишь вчера она глазела на леди Тьюри, утром и днем - на мисс Нортон, а теперь не отрывала взгляда от грациозной королевы Анны и уже довольно располневшего короля Генриха. Бригида, Альенора… В этот вечер они были забыты. Альенора была забыта всеми, кроме одного отвергнутого сердца. Лорд Уолш не танцевал. Он одиноко стоял у стены, пил вино и смотрел на то, как танцует Альенора. Она улыбалась и смеялась, будто утреннего разговора не было, будто она и вовсе не любила его, будто совсем не жалела о том, что послушалась приказала королевы и отвергла его. Леонард был настойчивым мужчиной, но в этот раз он решил принять решение мисс Нортон и больше никогда не надоедать ей своими чувствами и своим видом. Она вступила на новый путь, так пора бы и ему обрести новый. Конечно, его сердце будет рыдать, а душа вопить от боли, но пусть будет так, как того желает Альенора. Если королева ей дороже любви - пусть держится за подол ее платья и будет счастлива. - Эта шлюха… Я запрещаю тебе даже стоять рядом с ней, – тихо сказал Вильям, когда в очередном па танца, он и его супруга оказались совсем близко лицом к лицу. - Но, дорогой мой супруг, вы же слышали, что сказал король? Он уверен в то, что ее и сэра Уолша оклеветали, – так же тихо ответила ему Бригида, наполняясь страхом того, что ее супруг будет настаивать на своем, а ей придется подчиниться и этим до глубины души оскорбить ее дорогую Альенору.